Неточные совпадения
Радостно трепетал он, вспоминая, что не жизненные приманки, не малодушные страхи звали его к этой работе, а бескорыстное влечение искать и создавать красоту в
себе самом. Дух
манил его
за собой, в светлую, таинственную даль, как человека и как художника, к идеалу чистой человеческой красоты.
И неожиданно, обняв
за плечи и грудь
Маню, она притянула ее к
себе, повалила на кровать и стала долго и сильно целовать ее волосы, глаза, губы.
В окнах действительно сделалось как будто тусклее; елка уже упала, и десятки детей взлезали друг на друга, чтобы достать
себе хоть что-нибудь из тех великолепных вещей, которые так долго
манили собой их встревоженные воображеньица. Оська тоже полез вслед
за другими, забыв внезапно все причиненные в тот вечер обиды, но ему не суждено было участвовать в общем разделе, потому что едва завидел его хозяйский сын, как мгновенно поверг несчастного наземь данною с размаха оплеухой.
— А что, господа! — обращается он к гостям, — ведь это лучшенькое из всего, что мы испытали в жизни, и я всегда с благодарностью вспоминаю об этом времени. Что такое я теперь? — "Я знаю, что я ничего не знаю", — вот все, что я могу сказать о
себе. Все мне прискучило, все мной испытано — и на дне всего оказалось — ничто! Nichts! А в то золотое время земля под ногами горела, кровь кипела в жилах… Придешь в Московский трактир:"Гаврило! селянки!" — Ах, что это
за селянка была!
Маня, помнишь?
Из мельхиоровых ложек парижский магазинщик ухитряется сделать целое серебряное солнце, которое чуть не
за полверсты
манит к
себе прохожего.
И, вспоминая недавний разговор, он чувствовал, что не знал хорошо
себя самого и что
за всем, что он сказал Нилову, —
за коровой и хатой, и полем, и даже
за чертами Анны — чудится еще что-то, что
манило его и
манит, но что это такое — он решительно не мог бы ни сказать, ни определить в собственной мысли…
Из села было Измайлова,
Из любимого садочка сударева,
Там ясен сокол из садичка вылетывал,
За ним скоро выезживал млад охотничек,
Манил он ясного сокола на праву руку.
Ответ держит ясен сокол:
«Не умел ты меня держать в золотой клетке
И на правой руке не умел держать,
Теперь я полечу на сине море;
Убью я
себе белого лебедя,
Наклююся я мяса сладкого, «лебединого».
Прежде нежели университетские друзья разбрелись по белу свету, собрались они у Бельтова, накануне его отъезда, все были еще полны надежд; будущность раскрывала свои объятия,
манила, отчасти, как Клеопатра, предоставляя
себе право казни
за восторги.
Ну, думаю
себе, не хочешь, брат, слабительного, так я тебя иным путем облегчу, а меня, чувствую, в это время кто-то
за коленку потихоньку теребит, точно как теленок губами забирает. Оглянулся, вижу, стоит возле меня большой мужик. Голова с проседью, лет около пятидесяти. Увидал, что я его заметил, и делает шаг назад и ехидно
манит меня
за собою пальцем.
А по праздникам, рано, когда солнце едва поднималось из-за гор над Сорренто, а небо было розовое, точно соткано из цветов абрикоса, — Туба, лохматый, как овчарка, катился под гору, с удочками на плече, прыгая с камня на камень, точно ком упругих мускулов совсем без костей, — бежал к морю, улыбаясь ему широким, рыжим от веснушек лицом, а встречу, в свежем воздухе утра, заглушая сладкое дыхание проснувшихся цветов, плыл острый аромат, тихий говор волн, — они цеплялись о камни там, внизу, и
манили к
себе, точно девушки, — волны…
Всплакнула я раз-два и вдруг всего через одну короткую минуту времени отнимаю от глаз платочек, и предо мною, смотрю,
за кладовыми,
за углом, стоит Патрикей Семеныч и меня потихоньку рукою к
себе манит.
— Я не против чего; но, помилуйте, что ж это может быть
за замужество, да еще для такой восторженной и чуткой женщины, как
Маня? И представьте
себе, что когда он только заговаривал, чтобы повезть ее поразвлечься, я тогда очень хорошо предвидела и знала все, чем это окончится.
— Со мною, да, со мною! — лепетала Софья Карловна. — Да, да, ты со мною. А где же это моя немушка, — искала она глазами по комнате и, отпустив Иду, взяла младшую дочь к
себе на колени. — Немуша моя! рыбка немая! что ты все молчишь, а? Когда ж ты у нас заговоришь-то? Роман Прокофьич! Когда она у нас заговорит? — обратилась опять старуха к Истомину, заправляя
за уши выбежавшую косичку волос
Мани. — Иденька, вели, мой друг, убирать чай!
Здесь были и смелость, и наглость, и чувствительная подкладка, и недосуг опомниться; неразрешенным оставалось: быть ли успеху?.. А отчего и нет? Отчего и не быть? Правда,
Маня прекрасное, чистое дитя — все это так; но это дитя позволило насильно поцеловать
себя и прошептала, а не прокричала «пустите!» Для опытного человека это обстоятельство очень важно — обстоятельство в девяносто девяти случаях изо ста ручающееся нахалу
за непременный успех.
Жизнь, медленно и скучно процветавшая
за стенами академии, не
манила к
себе; она в своем филистерстве была столько же невыносимо скучна, как ученость в своем.
Где ж Измаил? — безвестными горами
Блуждает он, дерется с казаками,
И, заманив полки их
за собой,
Пустыню усыпает их костями,
И
манит новых по дороге той.
(Входят Николай, Бобоедов. Садятся
за стол. Генерал усаживается в кресло в углу, сзади него поручик. В дверях — Клеопатра и Полина. Потом сзади них Татьяна и Надя. Через их плечи недовольно смотрит Захар. Откуда-то боком и осторожно идет Пологий, кланяется сидящим
за столом, и растерянно останавливается посреди комнаты. Генерал
манит его к
себе движением пальца. Он идет на носках сапог и становится рядом с креслом генерала. Вводят Рябцова.)
Не прошло полчаса, выходит Безрукой с заседателем на крыльцо, в своей одежде, как есть на волю выправился, веселый. И заседатель тоже смеется. «Вот ведь, думаю, привели человека с каким отягчением, а между прочим, вины
за ним не имеется». Жалко мне, признаться, стало — тоска. Вот, мол, опять один останусь. Только огляделся он по двору, увидел меня и
манит к
себе пальцем. Подошел я, снял шапку, поклонился начальству, а Безрукой-то и говорит...
— Не водка
манит вас, Филетер Иванович. Что вам
за охота всегда представлять
себя таким циником?
Глаза утомились глядеть в бинокль. Теркин положил его в футляр и еще постоял у того же пролета колокольни.
За рекой парк
манил его к
себе, даже в теперешнем запущенном виде… Судьба и тут работала на него. Выходит так, что владелец сам желает продать свою усадьбу. Значит, „приспичило“. История известная… Дворяне-помещики и в этом лесном углу спустят скупщикам свои родовые дачи, усадьбы забросят… Не одна неумелость губит их, а „распуста“.
Долго мы препирались, подошли другие девочки. Я требовал, чтоб они тут не делали дома, — стройте в Телячьем саду или на другом конце сада. Но девочки видели наш прекрасный дом и не могли
себе представить, как можно такой дом построить и другом месте, а не в этой же канаве. Меня разъярило и то, что наше убежище открыто, и еще больше, что задорные Инна и
Маня не исполняют моих требований, а
за ними и другие девочки говорят...
Маня, горячо радуясь
за Инну,
за себя была в отчаянии.
По стенам пологие диваны темно-малинового трипа успокаивали зрение и
манили к
себе за столы, покрытые свежим, глянцевито-выглаженным бельем.
И попадись он князю на другой день
за балаганами, а тут песок сыпучий,
за песком озеро, дно ровное да покатое, от берега мелко, а на середке дна не достанешь; зато ни ям, ни уступов нет ни единого. Завидевши купчину, князь остановился, пальцем
манит его к
себе: поди-ка, мол, сюда. Купчина смекнул, зачем зовет, нейдет, да, стоя саженях в двадцати от князя, говорит ему...
Когда маленькая сиротка — внучка старого лесничего и управляющего бывшего княжеского хутора, приобретенного теперь Волгиным была совсем крошкой, она не могла выговаривать своего имени «
Маня» и называла
себя Мая. Потом, когда девочка подросла, это имя так и осталось
за нею.
Стал он подниматься по лестнице, к передней, очень тихо, не потому, чтобы он чего-нибудь робел, а потому, вероятно, что ничего его туда, наверх, особенно не
манило. Он даже знал наперед, что проскучает
за свои полтора рубля; и все-таки, по такой адской погоде, поехал в десятом часу
за тем, чтоб проходить из одной залы в другую вплоть до полуночи, а то так и дальше. Не высидел он сегодня у
себя, убежал от своего"очага". Хорошо еще, что можно было куда-нибудь деваться…
— Она спешит… и это меня радует, а то меня очень беспокоит ее грусть
за последнее время, и я не могу хорошенько объяснить ее
себе… Я говорю это тебе, Вася, так как ты у нас свой… С величайшим удовольствием я пользуюсь сегодняшним праздником, чтобы рассеять
Маню и дать ей возможность повеселиться… Для меня эти балы — одна усталость, но веселье
Мани сторицею искупает ее…
Дорогой взвидела ли моя Мариуленька пригожий цветок на лугу и
манила его к
себе ручками — стой табор
за цветком; приглянулся ли ей мотылек — и все мальчики и девочки, словно ее придворные, бросались ловить мотылька.
Согласилась Мира, а только, видно, не по нутру было веселому нраву королевы государственными делами управлять, серьезные думы думать, скучные просьбы да жалобы народа выслушивать, суды судить да заседать с мудрейшими людьми государства. Не по душе такие дела Мире. То ли дело под лучами весеннего солнышка
за прытконогим оленем гоняться, то ли дело в вихре веселой пляски по нарядным залам носиться! Жизнь беспечная, веселая, праздничная
манит к
себе королеву.
В один достопамятный день редактор Катков, находившийся в оппозиции ко всем «положениям закона гражданского»,
за которые стоял ранее, возвестил в «Московских ведомостях», что в каком-то царстве, не в нашем государстве, совокупилась рать, состоящая из «вольных казаков», и разные державцы, а особенно Англия
манят их к
себе на службу, но атаман новообретенных вольных казаков, тоже «вольный казак Николай Иванович Ашинов», к счастью для нас, очень любит Россию, и он удерживает своих товарищей, чтобы они не шли служить никому, кроме нас,
за что, конечно, им нужно дать жалованье.