Неточные совпадения
Вот ты у меня
постоишь на коленях! ты у меня поголодаешь!» И бедный
мальчишка, сам не зная за что, натирал себе колени и голодал по суткам.
Прощай, свидетель падшей славы,
Петровский замок. Ну! не
стой,
Пошел! Уже столпы заставы
Белеют; вот уж по Тверской
Возок несется чрез ухабы.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах.
Одну из них, богиню Молчания, с пальцем на губах, привезли было и поставили; но ей в тот же день дворовые
мальчишки отбили нос, и хотя соседний штукатур брался приделать ей нос «вдвое лучше прежнего», однако Одинцов велел ее принять, и она очутилась в углу молотильного сарая, где
стояла долгие годы, возбуждая суеверный ужас баб.
«Уши надрать
мальчишке», — решил он. Ему, кстати, пора было идти в суд, он оделся, взял портфель и через две-три минуты
стоял перед мальчиком, удивленный и уже несколько охлажденный, — на смуглом лице брюнета весело блестели странно знакомые голубые глаза. Мальчик
стоял, опустив балалайку, держа ее за конец грифа и раскачивая, вблизи он оказался еще меньше ростом и тоньше. Так же, как солдаты, он смотрел на Самгина вопросительно, ожидающе.
Потом снова скакали взмыленные лошади Власовского, кучер останавливал их на скаку, полицмейстер,
стоя, размахивал руками, кричал в окна домов, на рабочих, на полицейских и
мальчишек, а окричав людей, устало валился на сиденье коляски и толчком в спину кучера снова гнал лошадей. Длинные усы его, грозно шевелясь, загибались к затылку.
«Москва опустила руки», — подумал он, шагая по бульварам странно притихшего города. Полдень, а людей на улицах немного и все больше мелкие обыватели; озабоченные, угрюмые, небольшими группами они
стояли у ворот, куда-то шли, тоже по трое, по пяти и более. Студентов было не заметно, одинокие прохожие — редки, не видно ни извозчиков, ни полиции, но всюду торчали и мелькали
мальчишки, ожидая чего-то.
— Я, еще
мальчишкой будучи, пожарным на каланче завидовал:
стоит человек на высоте, и все ему видно.
— Я
стоял у книжной лавки Карцева, вдруг — вижу: Клима Иваныча толкают. И, знаете, раззадорился, как, бывало,
мальчишкой: не тронь наших!
Васин, я дрянной
мальчишка и вас не
стою.
Мальчишка все это время
стоял и ждал.
— Да откуда вы так разбогатели? — спросил тот. —
Постойте, я
мальчишку своего пошлю сбегать к Плотниковым. Они запирают поздно — вот не разменяют ли. Эй, Миша! — крикнул он в переднюю.
Жених был так мал ростом, до того глядел
мальчишкой, что никак нельзя было дать ему больше пятнадцати лет. На нем был новенький с иголочки азям серого крестьянского сукна, на ногах — новые лапти. Атмосфера господских хором до того отуманила его, что он, как окаменелый,
стоял разинув рот у входной двери. Даже Акулина, как ни свыклась с сюрпризами, которые всегда были наготове у матушки, ахнула, взглянув на него.
Некоторые с лаем кидались под ноги лошадям, другие бежали сзади, заметив, что ось вымазана салом; один,
стоя возле кухни и накрыв лапою кость, заливался во все горло; другой лаял издали и бегал взад и вперед, помахивая хвостом и как бы приговаривая: «Посмотрите, люди крещеные, какой я прекрасный молодой человек!»
Мальчишки в запачканных рубашках бежали глядеть.
Чиновник уселся на тумбу около башни. Небритый и грязный цирюльник мигнул вихрастому
мальчишке, тот схватил немытую банку из-под мази, отбежал, черпнул из лужи воды и подал. Здесь бритье
стоило три копейки, а стрижка — пять.
На другой стороне сидит здоровенный, краснорожий богатырь в одной рубахе с засученным до плеча рукавом, перед ним цирюльник с окровавленным ланцетом — значит, уж операция кончена; из руки богатыря высокой струей бьет, как из фонтана, кровь, а под рукой
стоит крошечный
мальчишка, с полотенцем через плечо, и держит таз, большой таз, наполовину полный крови.
Нищенствуя, детям приходилось снимать зимой обувь и отдавать ее караульщику за углом, а самим босиком метаться по снегу около выходов из трактиров и ресторанов. Приходилось добывать деньги всеми способами, чтобы дома, вернувшись без двугривенного, не быть избитым.
Мальчишки, кроме того,
стояли «на стреме», когда взрослые воровали, и в то же время сами подучивались у взрослых «работе».
А в конце концов все-таки мы замешаны, все-таки дочки ваши замешаны, Иван Федорыч, девицы, барышни, лучшего общества барышни, невесты; они тут находились, тут
стояли, всё выслушали, да и в истории с
мальчишками тоже замешаны, радуйтесь, тоже тут были и слушали!
Мы с Евсеичем
стояли на самом высоком берегу Бугуруслана, откуда далеко было видно и вверх и вниз, и смотрели на эту торопливую и суматошную ловлю рыбы, сопровождаемую криком деревенских баб,
мальчишек и девчонок; последние употребляли для ловли рыбы связанные юбки и решета, даже хватали добычу руками, вытаскивая иногда порядочных плотиц и язиков из-под коряг и из рачьих нор, куда во всякое время особенно любят забиваться некрупные налимы, которые также попадались.
— Эка штука деньги! — думает Порфирка, — а у меня их всего два гривенника. Вот, мол, кабы этих гривенников хошь эко место, завел бы я лавочку, накупил бы пряников. Идут это
мальчишки в школу, а я им: «Не побрезгуйте, честные господа, нашим добром!» Ну, известно, кой пряник десять копеек
стоит, а ты за него шесть пятаков.
— И кабы я в чем-нибудь был причинен! — негодовал Гришка, — ну, тогда точно… ну,
стою того, так
стою… А то, поверите ли, всякий мальчишка-клоп, и тот норовит дать тебе мимоходом туза! Спросите: за что?!
Изо всех окон свесились вниз милые девичьи головы, женские фигуры в летних ярких ситцевых одеждах.
Мальчишки шныряют вокруг оркестра, чуть не влезая замурзанными мордочками в оглушительно рявкающий огромный геликон и разевающие рты перед ухающим барабаном. Все военные, попадающие на пути, становятся во фронт и делают честь знамени. Старый, седой отставной генерал, с георгиевскими петлицами,
стоя, провожает батальон глазами. В его лице ласковое умиление, и по щекам текут слезы.
— Молись и вместе с тем призови в помощь к молитве разум твой! Сейчас ты очень разумную вещь сказала, что Углаков тебе не пара и не
стоит твоей любви; ты женщина серьезно-мыслящая, а он — ветреный и увлекающийся
мальчишка.
Он тогда
стоял на палубе по одну сторону сходни, а по другую
стоял юнга, ученик мореходных классов, тонкий, ловкий и стройный в своей матросской курточке
мальчишка, подвижной, как молодая обезьянка.
— Кто ты есть? — говорил он, играя пальцами, приподняв брови. — Не больше как
мальчишка, сирота, тринадцати годов от роду, а я — старше тебя вчетверо почти и хвалю тебя, одобряю за то, что ты ко всему
стоишь не боком, а лицом! Так и
стой всегда, это хорошо!
— Ну, это дешево
стоит, — решительно сказала Дарья. — Это у всех
мальчишек есть.
Самойло Михеич долго стучался в ворота, грозил судом и проклинал Гордея Евстратыча на чем свет
стоит. В окнах пазухинского дома мелькали любопытные лица; останавливались прохожие; двое
мальчишек, перескакивая с ноги на ногу, указывали пальцами на окна брагинского дома.
—
Стой, молчи! А покамест ты его, мальчишку-то, дай-ка мне, — нечего тут ему делать!.. А мне заместо процента он и послужит… Тряпку поднимет, кость подаст… Всё мне, старику, спины не гнуть…
А там, около черного отверстия, куда водопадом стремилась уличная вода,
стоял мальчишка-карманник и поддерживал железную решетку, закрывающую отверстие.
Я был настроен радостно, чувствовал себя сильным, как никогда. В конце улицы я заметил кучку богатеев со старостой и Кузьминым во главе, они
стояли, ничего не делая, как зрители, кричали, размахивая руками и палками. С поля, верхами, скакали мужики, взмахивая локтями до ушей, вопили бабы встречу им, бегали
мальчишки.
В арке, между залами,
стоял штатский воспитатель Кикин, — так, безличное существо, одинаково робевшее и заискивавшее как перед
мальчишками, так и перед начальством.
Шагах в пяти от него
стояла высокая телега, припряженная к сытенькой пегой клячонке; поодаль, вправо, сквозь обнаженные сучья дерев виднелся полунагой
мальчишка, карабкавшийся на вершину старой осины, увенчанную галочьими гнездами.
А проснулся — шум, свист, гам, как на соборе всех чертей. Смотрю в дверь — полон двор
мальчишек, а Михайла в белой рубахе среди них, как парусная лодка между малых челноков.
Стоит и хохочет. Голову закинул, рот раскрыт, глаза прищурены, и совсем не похож на вчерашнего, постного человека. Ребята в синем, красном, в розовом — горят на солнце, прыгают, орут. Потянуло меня к ним, вылез из сарая, один увидал меня и кричит...
—
Постой, Гришутка,
постой, сейчас, — отозвался Арбузов, по-прежнему слыша и не понимая
мальчишки, и вдруг поймал забытое слово: «Бумеранг». Бумеранг — это такая изогнутая, смешная деревяшка, которую в цирке на Монмартре бросали какие-то черные дикари, маленькие, голые, ловкие и мускулистые человечки. И тотчас же, точно освободившись от пут, внимание Арбузова перенеслось на слова
мальчишки, все еще звучавшие в памяти.
Стоя у другого конца стола, я укладываю готовые крендели на лубки,
мальчишки берут у меня полный лубок и бегут к варщику, он сбрасывает сырое тесто в кипящий котел, через минуту вычерпывает их оттуда медным ковшом в длинное медное же и луженое корыто, снова укладывает на лубки скользкие, жгучие кусочки теста, пекарь сушит их, ставя на шесток, складывает на лопату, ловко швыряет в печь, а оттуда они являются уже румяными, — готовы!
— Не-ет, брат… Вижу, что довольно. Поиграл пятаком, да и за щеку, как говорили у нас в Орле уличные
мальчишки. Абер ты
постой, Стаканыч, не егози, — остановил он суфлера. — Мне, брат, это все равно…
Музыка композитора И.А.Козловского (1757—1831).] или нагонит какого-нибудь
мальчишку, стащит с него сапог силой, возьмет этот сапог, как балалайку, и, тоже наигрывая языком, пустится плясать и, подняв на улице своими лаптями страшную пыль, провалится, наконец, куда-нибудь; хороводницы после этого еще
постоят, помолчат, пропоют иногда: «Калинушка с малинушкой лазоревый цвет»;
мальчишки еще подерутся между собой и затем начнут расходиться по домам…
Бойцы, выстроившись в две стены, одна против другой, на порядочном расстоянии, долго
стояли в бездействии, и только одни
мальчишки выскакивали с обеих сторон на нейтральную середину и бились между собою, подстрекаемые насмешками или похвалами взрослых; наконец, вышел вперед известный боец Абдулка, и сейчас явился перед ним также известный боец Никита; татарин полетел с ног и вместо него вырос другой.
Едва успела от груди отнять, как стала его пичкать конфектами; к чему
мальчишка ни потянется, всего давай; таращится на огонь, на свечку — никто не смей останавливать; он обожжет лапенку, заревет, а она сама пуще его в слезы; сцарапает, например, папенькину чашку — худа ли, хороша ли, все-таки рублей пять
стоит, но он ее о пол, ничего — очень мило.
— Погодите, — продолжала Фекла, — барыня велела еще положить туда хлеб белый да лекарство; ну, дядюшка, а посудинка где твоя?… Эй, тетки, — крикнула она, — за вами, кажись, на окне посудинка
стоит… Да что вы тискаетесь, черти, словно угорелые, чего не видали? Эки бесстыжие какие!. (При этом Фекла начала угощать подзатыльниками девчонок и
мальчишек, карабкавшихся под ее ногами).
— Да вот; оно хорошо, — сказал он, — миловидный я, смирный, слышь, и добродетелен, предан и верен; кровь, знаешь, каплю последнюю, слышь ты,
мальчишка, туз… пусть оно
стоит, место-то; да я ведь бедный; а вот как возьмут его, слышь ты, тузовый, — молчи теперь, понимай, — возьмут да и того… оно, брат,
стоит, а потом и не
стоит… понимаешь? а я, брат, и с сумочкой, слышь ты?
— Посади Урбенина, — шепнул я графу. — Он
стоит перед тобой, как
мальчишка.
Через час беглецы очутились уже верст за семь. Конь был вконец заморен и не мог уже двинуться с места. Они его покинули в кустах, вместе с тележкой, и покрались кустами же вдоль по берегу. Теперь опасность погони несколько миновала. На счастие их, неподалеку от берега
стояла на воде рыбачья душегубка, и в ней
мальчишка какой-то удил рыбу. Они криком стали звать его. Рыбак подчалил, беглецы прыгнули в лодку и за гривенник, без излишних торгов и разговоров, перебрались на левый берег, в Самарскую губернию.
Народ все сбегается, толпа становится больше и больше, бабы держатся друг за друга; но никто не подает помощи. Те, которые только что приходят, подают советы, ахают и на лицах выражают испуг и отчаянье; из тех же, которые собрались прежде, некоторые садятся, устав
стоять, на траву, некоторые возвращаются. Старуха Матрена спрашивает у дочери, затворила ли она заслонку печи;
мальчишка в отцовском сюртуке старательно бросает камешки в воду.
— Знаю! — отвечает он и, нахмурив брови, должно быть, в ответ на признаки стыдливости, выражающейся в толпе женщин, снимает рубашку, крестик, передавая его мальчишке-садовнику, который подобострастно
стоит перед ним, и, энергически ступая по скошенной траве, подходит к пруду.
— Вы гадкий
мальчишка! Вы
стоите, чтобы взять у вас этот хлыст и хорошенечко отхлестать вас при всех за то, что вы обидели… ее… нашу дорогую… Самого лучшего… самого неоцененного человека в мире! — и, задохнувшись от обуревавшего ее волнения, в аффекте неудержимой злобы Наташа Румянцева бросила в лицо смущенного мальчика: — Знаешь ли… ты… ты… злой нехороший мальчуган, знаешь ли, кого, какого ангела ты обидел?..
— И то правда: расстрелять его мы всегда успеем, a сейчас, ей Богу же, чертовски хочется спать. Свяжите
мальчишку и пусть ждет своей участи до рассвета. Но что хотите, a не к каким лейтенантам фон Шульцам, по-моему, не
стоит его тащить, управимся и своими силами, право, нечего из-за такой мелюзги беспокоить господина лейтенанта.
— Ты должна была сказать m-lle Арно или дежурной пепиньерке, ворону бы убрали на задний двор, а не распоряжаться самой, да еще прятаться за спиной класса… Скверно, достойно уличного
мальчишки, а не благовоспитанной барышни! Ты будешь наказана. Сними свой передник и отправляйся
стоять в столовой во время завтрака, — уже совсем строго закончила инспектриса.
Четвертый солдат был молодой, невзрачный
мальчишка, рекрут прошлогоднего пригона, в первый еще раз бывший в походе. Он
стоял в самом дыму и так близко от огня, что казалось, истертый полушубочек его сейчас загорится; но, несмотря на это, по его распахнутым полам, спокойной, самодовольной позе с выгнутыми икрами видно было, что он испытывал большое удовольствие.
— Я не боюсь посторонних, — отвечает Жилин по-русски. — Анфиса Ивановна видит, что я справедливо говорю. Что ж, по-твоему, я должен быть доволен этим
мальчишкой? Ты знаешь, сколько он мне
стоит? Ты знаешь, мерзкий
мальчишка, сколько ты мне
стоишь? Или ты думаешь, что я деньги фабрикую, что мне достаются они даром? Не реветь! Молчать! Да ты слышишь меня или нет? Хочешь, чтоб я тебя, подлеца этакого, высек?
Вот у лежанки
стоит сосновый, крепкой водкой травленный стол под ярославской салфеткой; на нем счетная книга, псалтирь и «Московские Ведомости»; у стола стул-складень; привык к нему Корнила Егорыч, еще сидя
мальчишкой в чужой лавке.