Неточные совпадения
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно было видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом был замешан Петрицкий, которого он любил, и другой, недавно поступивший, славный
малый, отличный товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут были замешаны
интересы полка.
— Ведь вот, — говорил Катавасов, по привычке, приобретенной на кафедре, растягивая свои слова, — какой был способный
малый наш приятель Константин Дмитрич. Я говорю про отсутствующих, потому что его уж нет. И науку любил тогда, по выходе из университета, и
интересы имел человеческие; теперь же одна половина его способностей направлена на то, чтоб обманывать себя, и другая — чтоб оправдывать этот обман.
Климу больше нравилась та скука, которую он испытывал у Маргариты. Эта скука не тяготила его, а успокаивала, притупляя мысли, делая ненужными всякие выдумки. Он отдыхал у швейки от необходимости держаться, как солдат на параде. Маргарита вызывала в нем своеобразный
интерес простотою ее чувств и мыслей. Иногда, должно быть, подозревая, что ему скучно, она пела
маленьким, мяукающим голосом неслыханные песни...
Привалов с любопытством неофита наблюдал этот исключительный мирок и незаметно для самого себя втягивался в его
интересы. Он играл по
маленькой, без особенно чувствительных результатов в ту или другую сторону. Однажды, когда он особенно сильно углубился в тайны сибирского виста с винтом, осторожный шепот заставил его прислушаться.
Этот
маленький полемический эпизод всколыхнул литературные
интересы в гимназической среде, и из него могло бы, пожалуй, возникнуть серьезное течение, вроде того, какое было некогда в царскосельском лицее или нежинской гимназии времен Гоголя.
В то время о «школьной политике» еще не было слышно; не было и «злоумышленных агитаторов», волнующих молодежь. Кругом гимназии залегла такая же дремотная тишь. Два — три номера газеты заносили слухи из далекого мира, но они были чужды
маленькому городку и его
интересам, группировавшимся вокруг старого замка и живого беленького здания гимназии.
За этим следовала бойко набросанная характеристика
маленького городка с его спячкой, пересудами, сплетнями и низменными
интересами.
Это было первое общее суждение о поэзии, которое я слышал, а Гроза (
маленький, круглый человек, с крупными чертами ординарного лица) был первым виденным мною «живым поэтом»… Теперь о нем совершенно забыли, но его произведения были для того времени настоящей литературой, и я с захватывающим
интересом следил за чтением. Читал он с большим одушевлением, и порой мне казалось, что этот кругленький человек преображается, становится другим — большим, красивым и интересным…
Столько же, сколько шарманку, может быть, даже немного больше, он любил своих младших спутников в вечных скитаниях: пуделя Арто и
маленького Сергея. Мальчика он взял пять лет тому назад «напрокат» у забулдыги, вдового сапожника, обязавшись за это уплачивать по два рубля в месяц. Но сапожник вскоре умер, и Сергей остался навеки связанным с дедушкой и душою, и мелкими житейскими
интересами.
Такой любви Миропа Дмитриевна, без сомнения, не осуществила нисколько для него, так как чувство ее к нему было больше практическое, основанное на расчете, что ясно доказало дальнейшее поведение Миропы Дмитриевны, окончательно уничтожившее в Аггее Никитиче всякую склонность к ней, а между тем он был человек с душой поэтической, и нравственная пустота томила его; искания в масонстве как-то не вполне удавались ему, ибо с Егором Егорычем он переписывался редко, да и то все по одним только делам; ограничиваться же исключительно
интересами службы Аггей Никитич никогда не мог, и в силу того последние года он предался чтению романов, которые доставал, как и другие чиновники, за
маленькую плату от смотрителя уездного училища; тут он, между прочим, наскочил на повесть Марлинского «Фрегат «Надежда».
И она снова защебетала, играя своими глазками. Илья слушал внимательно, с
интересом и уважением разглядывая её
маленькую, стройную фигурку. Такая она
маленькая и такая гибкая, надёжная, умная…
Сверх того, может ли
маленький человек не почувствовать живого
интереса к лицу важному.
С тех пор минуло без
малого четверть столетия, и многое изменилось — одних не стало, другие очутились слишком далеко, а мы, которых здесь свел случай после долгой разлуки, могли не без
интереса подвергнуть друг друга проверкам: что в ком из нас испарилось, что осталось и во что переложилось и окрасилось.
Всего ближе, разумеется, было выразиться в литературе
интересам и мнениям тех, в чьих руках было книжное дело, и тех, в ком оно находило хоть
маленькую поддержку и опору.
С глубоким
интересом разговаривал с ними о
маленьких, милых привычках Иисуса, подолгу с настойчивостью расспрашивая об одном и том же, таинственно совал деньги в руку, в самую ладонь, — и те приносили амбру, благовонное дорогое мирро, столь любимое Иисусом, и обтирали ему ноги.
— Si monsieur le desire, [Если вам, сударь, угодно (фр.).] — проговорил внезапно господин Пиношэ, остановившись перед дверью (из двух секундантов он был, очевидно, самый бойкий на язык, и ему было поручено вести переговоры — мосье Лекок только похрюкивал одобрительно), — si monsieur le desire, — повторил он (тут Вязовнину вспомнился мосье Галиси, его московский куафер, который часто употреблял эту фразу), — мы можем отрекомендовать одного из офицеров нашего полка — le lieutenant Barbichon, un garçon très devoue, [Лейтенанта Барбишона, очень преданного
малого (фр.).] который, наверное, согласится оказать услугу «à un gentleman» [«джентльмену» (англ.).] (господин Пиношэ выговорил это слово на французский лад: жантлеман) — вывести его из затруднения и, став вашим секундантом, примет ваши
интересы к сердцу — prendpa à co eur vos interets.
Круг
интересов маленького Сережи долгое время был ограничен только миром внутреннего чувства, и из внешнего мира он обращал внимание только на то, какое ощущение — приятное или неприятное — производили на него предметы.
Посетитель, рассматривавший в зеркало свою физиономию с тою обостренною внимательностью и
интересом, какие являются только в парикмахерской, замечал, что у него на подбородке прибавился еще один угорь, и с неудовольствием отводил глаза, попадавшие прямо на худую,
маленькую ручонку, которая откуда-то со стороны протягивалась к подзеркальнику и ставила жестянку с горячей водой.
По мере продления жизни, и в особенности доброй жизни, ослабевают значение времени и
интерес вопроса о том, что будет. Чем старше, тем быстрее идет время, тем всё
меньше и
меньше получает значения то, что «будет», и всё больше и больше то, что «есть».
И вот, в силу таковых-то побуждений, заманчиво щекочущих самолюбьице, и восточным Малгоржанам, и
маленьким Анцыфрикам, и Моисеям Фрумкиным, и даже князю Сапово ужасно как хотелось быть арестованными, и притом не иначе как ночью, и не иначе как с жандармами, с каретой, с казематами, — словом, со всеми эффектными атрибутами, которые придают ореол мученичества и политический
интерес личности каждого плюгавенького Анцыфрика.
«Эльба… Сардиния… Сицилия…» — как сквозь сон слышался голос
маленького человечка, не мешая, впрочем, занятию, которому я предалась с большим
интересом… Я рассматривала своих одноклассниц.
Но в ее положении унизительнее всего было то, что после свадьбы этот Володя
маленький вдруг стал обращать на нее внимание, чего раньше никогда не бывало, просиживал с ней по целым часам молча или болтая о пустяках, и теперь в санях, не разговаривая с нею, он слегка наступал ей на ногу и пожимал руку; очевидно, ему того только и нужно было, чтобы она вышла замуж; и очевидно было, что он презирает ее и что она возбуждает в нем
интерес лишь известного свойства, как дурная и непорядочная женщина.
— Но почему же, почему? — настойчиво спросил Токарев. — Деятельность эгоистическая, то есть только для себя, по необходимости будет всегда узкою и темною. Высшая нравственность, напротив, заключается именно в самопожертвовании, когда человек не видит от этого выгоды для самого себя. Самопожертвование! Как я могу жертвовать собою для самого себя? Напротив, чем
меньше мои собственные
интересы направляют мою деятельность, тем она будет чище, выше, светлее. Ведь это совершенно ясно!
Моим чичероне оказался один немчик, с которым мы в Париже состояли членами кружка любителей природы, сын мюнхенского придворного каретника, любознательный молодой
малый, сумевший сочетать свою специальность с
интересом к ботанике и геологии.
Чисто духовные
интересы — наука, философия, искусство — волновали
меньше, потому что они не стояли на виду, так, как в Париже, хотя бы и Второй империи.
Этот человек прибыл к нам из
маленького городка Доберана, что лежит при озере Плау в Мекленбург-Шверине, и самое его прибытие к нам уже имело свой
интерес.
Маленькая зала Т-ского окружного суда не могла вместить всех желавших присутствовать на выдающемся процессе, хотя
интерес его много уменьшился, когда узнали, что подсудимая отказалась иметь защитника.
Каждое
маленькое пятнышко, оказавшееся на куртке, он рассматривает с испугом и странным
интересом, и очень часто у него начинают чесаться то плечи, то голова, а белье будто прилипает к телу.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще
меньше, чтó значило veiller à vos intérêts, [блюсти его
интересы,] но он понимал, что всё это так должно было быть.
Легкий, приятный туман волновался перед Николаем Ивановичем, застилая от глаз все, что не есть четвертая рота Хоронского резервного батальона с ее жидом Абрамкой, преферансом по
маленькой, приказами по полку и другими злободневными
интересами.
Конечно, хозяева (как и воспитатели) оберегают себя от неприятностей дела с привходящею порчею принимаемого ими подростка, но и самый великий
интерес каждого из «
малых сих» находится в связи с этим требованием.
Вот
малые образцы разобщения
интересов городских и деревенских, а есть и большие.
Произошло восстание Евгения, героя «Медного Всадника», против Петра,
маленьких людей с их
маленькими и частными
интересами против великой судьбы народа, против государства и культуры.
— Charmant, [Прелестно,] — прошептала
маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что
интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.