— Документ есть, а он способен на все. И что ж, вхожу вчера, и первая встреча — ce petit espion, [Этот
маленький шпион (франц.).] которого он князю навязал.
Неточные совпадения
— Черт его знает, — задумчиво ответил Дронов и снова вспыхнул, заговорил торопливо: — Со всячинкой. Служит в министерстве внутренних дел, может быть в департаменте полиции, но —
меньше всего похож на
шпиона. Умный. Прежде всего — умен. Тоскует. Как безнадежно влюбленный, а — неизвестно — о чем? Ухаживает за Тоськой, но — надо видеть — как! Говорит ей дерзости. Она его терпеть не может. Вообще — человек, напечатанный курсивом. Я люблю таких… несовершенных. Когда — совершенный, так уж ему и черт не брат.
Евсей искал на лице Зарубина шрам от удара бутылкой, но не находил его. Теперь над правым глазом
шпиона была
маленькая красная дырка, Климков не мог оторвать от неё взгляда, она как бы всасывала в себя его внимание, возбуждая острую жалость к Якову.
Вошли в какой-то двор, долго шагали в глубину его, спотыкаясь о доски, камни, мусор, потом спустились куда-то по лестнице. Климков хватался рукой за стены и думал, что этой лестнице нет конца. Когда он очутился в квартире
шпиона и при свете зажжённой лампы осмотрел её, его удивила масса пёстрых картин и бумажных цветов; ими были облеплены почти сплошь все стены, и Мельников сразу стал чужим в этой
маленькой, уютной комнате, с широкой постелью в углу за белым пологом.
Маленькие глазки Соловьева светились холодно, как две серебряные монетки, и голос обещал злое, жестокое.
Шпион грозил коротким, толстым пальцем, жадные, синеватые губы сурово надулись, но это было не страшно.
«И чего я так испугался?» — думал Шишкин, подходя уже к своей квартире. «Ведь я сам чуть не похвастался, что как знать чего не знаешь. Может, он оттого-то только и поглядел на меня эдак… а он ужинать приглашал!.. Дурак, право, дурак я! И с чего он вообразился мне то вдруг из тех, то вдруг
шпионом, а он, кажись, просто так себе, добрый
малый и очень не глупый… А я, как дурак, струсил!»