Неточные совпадения
Каждая
рота имеет шесть сажен ширины — не больше и не
меньше; каждый дом имеет три окна, выдающиеся в палисадник, в котором растут: барская спесь, царские кудри, бураки и татарское мыло.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть
маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли,
рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то постороннее.
Видел я, как подобрали ее локоны, заложили их за уши и открыли части лба и висков, которых я не видал еще; видел я, как укутали ее в зеленую шаль, так плотно, что виднелся только кончик ее носика; заметил, что если бы она не сделала своими розовенькими пальчиками
маленького отверстия около
рта, то непременно бы задохнулась, и видел, как она, спускаясь с лестницы за своею матерью, быстро повернулась к нам, кивнула головкой и исчезла за дверью.
— Негде погулять, — отвечал кошевой, вынувши изо
рта маленькую трубку и сплюнув на сторону.
— Ба, ба, ба, ба! — сказал старик. — Теперь понимаю: ты, видно, в Марью Ивановну влюблен. О, дело другое! Бедный
малый! Но все же я никак не могу дать тебе
роту солдат и полсотни казаков. Эта экспедиция была бы неблагоразумна; я не могу взять ее на свою ответственность.
Старики Базаровы тем больше обрадовались внезапному приезду сына, чем
меньше они его ожидали. Арина Власьевна до того переполошилась и взбегалась по дому, что Василий Иванович сравнил ее с «куропатицей»: куцый хвостик ее коротенькой кофточки действительно придавал ей нечто птичье. А сам он только мычал да покусывал сбоку янтарчик своего чубука да, прихватив шею пальцами, вертел головою, точно пробовал, хорошо ли она у него привинчена, и вдруг разевал широкий
рот и хохотал безо всякого шума.
Она даже вздрогнула, руки ее безжизненно сползли с плеч. Подняв к огню лампы
маленькую и похожую на цветок с длинным стеблем рюмку, она полюбовалась ядовито зеленым цветом ликера, выпила его и закашлялась, содрогаясь всем телом, приложив платок ко
рту.
Холеное, голое лицо это, покрытое туго натянутой, лоснящейся, лайковой кожей, голубоватой на месте бороды, наполненное розовой кровью, с
маленьким пухлым
ртом, с верхней губой, капризно вздернутой к
маленькому, мягкому носу, ласковые, синеватые глазки и седые, курчавые волосы да и весь облик этого человека вызывал совершенно определенное впечатление — это старая женщина в костюме мужчины.
Рядом с коляской, обгоняя ее со стороны Бердникова, шагала, играя удилами, танцуя, небольшая белая лошадь, с пышной, длинной, почти до копыт, гривой; ее запрягли в игрушечную коробку на двух высоких колесах, покрытую сияющим лаком цвета сирени; в коробке сидела, туго натянув белые вожжи,
маленькая пышная смуглолицая женщина с темными глазами и ярко накрашенным
ртом.
Белизна рубахи резко оттеняла землистую кожу сухого, костлявого лица и круглую, черную дыру беззубого
рта, подчеркнутого седыми волосами жиденьких усов. Голубые глаза проповедника потеряли былую ясность и казались
маленькими, точно глаза подростка, но это, вероятно, потому, что они ушли глубоко в глазницы.
Он приподнялся, опираясь на локоть, и посмотрел в ее лицо с полуоткрытым
ртом, с черными тенями в глазницах, дышала она тяжело, неровно, и было что-то очень грустное в этом
маленьком лице, днем — приятно окрашенном легким румянцем, а теперь неузнаваемо обесцвеченном.
Царь,
маленький,
меньше губернатора, голубовато-серый, мягко подскакивал на краешке сидения экипажа, одной рукой упирался в колено, а другую механически поднимал к фуражке, равномерно кивал головой направо, налево и улыбался, глядя в бесчисленные кругло открытые, зубастые
рты, в красные от натуги лица. Он был очень молодой, чистенький, с красивым, мягким лицом, а улыбался — виновато.
Клим встал, надел очки, посмотрел в
маленькие, умные глазки на заржавевшем лице, в округленный
рот, как бы готовый закричать.
Все другие сидели смирно, безмолвно, — Самгину казалось уже, что и от соседей его исходит запах клейкой сырости. Но раздражающая скука, которую испытывал он до рассказа Таисьи, исчезла. Он нашел, что фигура этой женщины напоминает Дуняшу: такая же крепкая, отчетливая, такой же
маленький, красивый
рот. Посмотрев на Марину, он увидел, что писатель шепчет что-то ей, а она сидит все так же величественно.
Самгин осторожно оглянулся. Сзади его стоял широкоплечий, высокий человек с большим, голым черепом и круглым лицом без бороды, без усов. Лицо масляно лоснилось и надуто, как у больного водянкой,
маленькие глаза светились где-то посредине его, слишком близко к ноздрям широкого носа, а
рот был большой и без губ, как будто прорезан ножом. Показывая белые, плотные зубы, он глухо трубил над головой Самгина...
Самгин свернул в переулок, скупо освещенный двумя фонарями; ветер толкал в спину, от пыли во
рту и горле было сухо, он решил зайти в ресторан, выпить пива, посидеть среди простых людей. Вдруг, из какой-то дыры в заборе, шагнула на панель
маленькая женщина в темном платочке и тихонько попросила...
Прищурив левый глаз, он выпил и сунул в
рот маленький кусочек хлеба с маслом; это не помешало ему говорить.
Но, подойдя к двери спальной, он отшатнулся: огонь ночной лампы освещал лицо матери и голую руку, рука обнимала волосатую шею Варавки, его растрепанная голова прижималась к плечу матери. Мать лежала вверх лицом, приоткрыв
рот, и, должно быть, крепко спала; Варавка влажно всхрапывал и почему-то казался
меньше, чем он был днем. Во всем этом было нечто стыдное, смущающее, но и трогательное.
Он машинально повиновался, с вожделением поглядывая на икру. Она подвинула ему тарелку, и он принялся удовлетворять утренний, свежий аппетит. Она сама положила ему котлетку и налила шампанского в граненый стакан, а себе в бокал, и кокетливо брала в
рот маленькие кусочки пирожного, любуясь им.
Она затворила ему
рот маленькой рукой — и он… поцеловал руку.
Высокая, немного даже худощавая; продолговатое и замечательно бледное лицо, но волосы черные, пышные; глаза темные, большие, взгляд глубокий;
малые и алые губы, свежий
рот.
Кушала она очень мало и чуть-чуть кончиком губ брала в
рот маленькие кусочки мяса или зелень. Были тут вчерашние двое молодых людей. «Yes, y-e-s!» — поддакивала беспрестанно полковница, пока ей говорил кто-нибудь. Отец Аввакум от скуки, в промежутках двух блюд, считал, сколько раз скажет она «yes». «В семь минут 33 раза», — шептал он мне.
Сквозь белую, нежную кожу сквозили тонкими линиями синие жилки; глаза большие, темно-синие и лучистые;
рот маленький и грациозный с вечной, одинаковой для всех улыбкой.
В целой чашке лежит
маленький кусочек рыбы, в другой три гриба плавают в горячей воде, там опять под соусом рыбы столько, что мало один раз в
рот взять.
С разинутыми
ртами смотрели они, как мчится сама собою машинка, испуская пар; играли для них на
маленьких органах, наконец, гремела наша настоящая музыка.
Только что смотритель кончил, как из толпы выдвинулся
маленький человечек, тоже в арестантском халате, начал, странно кривя
ртом, говорить о том, что их здесь мучают ни за что.
Хиония Алексеевна в эти немногие дни не только не имела времени посетить свою приятельницу, но даже потеряла всякое представление о переменах дня и ночи. У нее был полон
рот самых необходимых хлопот, потому что нужно было приготовить квартиру для Привалова в ее
маленьком домике. Согласитесь, что это была самая трудная и сложная задача, какую только приходилось когда-нибудь решать Хионии Алексеевне. Но прежде мы должны сказать, каким образом все это случилось.
Одно вино отхлебывалось большими глотками, другое
маленькими, третьим полоскали предварительно
рот, четвертое дегустировали по каплям и т. д.
Прибавьте к тому плотоядный, длинный
рот, с пухлыми губами, из-под которых виднелись
маленькие обломки черных, почти истлевших зубов.
Илюша же и говорить не мог. Он смотрел на Колю своими большими и как-то ужасно выкатившимися глазами, с раскрытым
ртом и побледнев как полотно. И если бы только знал не подозревавший ничего Красоткин, как мучительно и убийственно могла влиять такая минута на здоровье больного мальчика, то ни за что бы не решился выкинуть такую штуку, какую выкинул. Но в комнате понимал это, может быть, лишь один Алеша. Что же до штабс-капитана, то он весь как бы обратился в самого
маленького мальчика.
— О н-не-е-ет! Фунт, фунт, яблоки десяток, а не фунт… нет, их много и всё
маленькие, кладут в
рот и кр-р-рах!..
— Кабарга! — шепнул Дерсу на мой вопросительный взгляд. Минуты через две я увидел животное, похожее на козулю, только значительно
меньше ростом и темнее окраской. Изо
рта ее книзу торчали два тонких клыка. Отбежав шагов 100, кабарга остановилась, повернула в нашу сторону свою грациозную головку и замерла в выжидательной позе.
Вечером, у огня, я имел возможность хорошо рассмотреть своих новых знакомых. Нахтохуские удэгейцы невысокого роста, сухощавы, имеют овальное лицо с выдающимися скулами, вогнутый нос, карие, широко расставленные глаза с небольшой монгольской складкой век, довольно большой
рот, неровные зубы и
маленькие руки и ноги.
Зато природа наградила ее клыками: у самок клыки
маленькие и не выходят изо
рта, а у самцов длинные, острые и торчат книзу на 5–6 см.
Малый улыбнулся во весь
рот, кивнул головой, сходил в контору и принес исписанный листок.
Загорелое лицо его было типично для туземцев: выдающиеся скулы,
маленький нос, глаза с монгольской складкой век и широкий
рот с крепкими зубами.
Если встать на лавку, то в верхние стекла окна, через крыши, видны освещенные фонарями ворота завода, раскрытые, как беззубый черный
рот старого нищего, — в него густо лезет толпа
маленьких людей.
Потом пришла
маленькая старушка, горбатая, с огромным
ртом до ушей; нижняя челюсть у нее тряслась,
рот был открыт, как у рыбы, и в него через верхнюю губу заглядывал острый нос. Глаз ее было не видно; она едва двигала ногами, шаркая по полу клюкою, неся в руке какой-то гремящий узелок.
Если бы я не сам взял этого погоныша на гнезде, изо
рта собаки, то никогда бы не поверил, чтобы такая
маленькая и узенькая птичка могла нести такое количество яичек и имела бы возможность их высиживать.
Правда, рано утром, и то уже в исходе марта, и без лыж ходить по насту, который иногда бывает так крепок, что скачи куда угодно хоть на тройке; подкрасться как-нибудь из-за деревьев к начинающему глухо токовать краснобровому косачу; нечаянно наткнуться и взбудить чернохвостого русака с ремнем пестрой крымской мерлушки по спине или чисто белого как снег беляка: он еще не начал сереть, хотя уже волос лезет; на пищик [Пищиком называется
маленькая дудочка из гусиного пера или кожи с липового прутика, на котором издают
ртом писк, похожий на голос самки рябца] подозвать рябчика — и кусок свежей, неперемерзлой дичины может попасть к вам на стол…
Слушателями были: мальчик лет пятнадцати, с довольно веселым и неглупым лицом и с книгой в руках, молодая девушка лет двадцати, вся в трауре и с грудным ребенком на руках, тринадцатилетняя девочка, тоже в трауре, очень смеявшаяся и ужасно разевавшая при этом
рот, и, наконец, один чрезвычайно странный слушатель, лежавший на диване
малый лет двадцати, довольно красивый, черноватый, с длинными, густыми волосами, с черными большими глазами, с
маленькими поползновениями на бакенбарды и бородку.
Бог знает, что это было такое: роста огромного, ручищи длинные, ниже колен, голова как
малый пивной котел, говорит сиплым басом,
рот до ушей и такой неприятный, и подлый, и чувственный, и холодно-жестокий.
Она уже замахнулась, чтобы, по своему обыкновению, жестко и расчетливо ударить Тамару, но вдруг так и остановилась с разинутым
ртом и с широко раскрывшимися глазами. Она точно в первый раз увидела Тамару, которая глядела на нее твердым, гневным, непереносимо-презрительным взглядом и медленно, медленно подымала снизу и, наконец, подняла в уровень с лицом экономки
маленький, блестящий белым металлом предмет.
Она — высокая, худая брюнетка, с прекрасными карими, горящими глазами,
маленьким гордым
ртом, усиками на верхней губе и со смуглым нездоровым румянцем на щеках.
В одном из таких кабинетов сидело четверо — две дамы и двое мужчин: известная всей России артистка певица Ровинская, большая красивая женщина с длинными зелеными египетскими глазами и длинным, красным, чувственным
ртом, на котором углы губ хищно опускались книзу; баронесса Тефтинг,
маленькая, изящная, бледная,ее повсюду видели вместе с артисткой; знаменитый адвокат Рязанов и Володя Чаплинский, богатый светский молодой человек, композитор-дилетант, автор нескольких
маленьких романсов и многих злободневных острот, ходивших по городу.
Нюра —
маленькая, лупоглазая, синеглазая девушка; у нее белые, льняные волосы, синие жилки на висках. В лице у нее есть что-то тупое и невинное, напоминающее белого пасхального сахарного ягненочка. Она жива, суетлива, любопытна, во все лезет, со всеми согласна, первая знает все новости, и если говорит, то говорит так много и так быстро, что у нее летят брызги изо
рта и на красных губах вскипают пузыри, как у детей.
Когда он принялся работать, то снял свой синий кафтан и оказался в красной рубахе и плисовых штанах. Обивая в гостиной мебель и ползая на коленях около кресел, он весьма тщательно расстилал прежде себе под ноги тряпку. Работая, он обыкновенно набивал себе полнехонек
рот маленькими обойными гвоздями и при этом очень спокойно, совершенно полным голосом, разговаривал, как будто бы у него во
рту ничего не было. Вихров заметил ему однажды, что он может подавиться.
Это было несколько обидно для его самолюбия; но, к счастью, кадет оказался презабавным
малым: он очень ловко (так что никто и не заметил) стащил с вазы апельсин, вырезал на нем глаза, вытянул из кожи нос, разрезал
рот и стал апельсин слегка подавливать; тот при этом точь-в-точь представил лицо человека, которого тошнит.
— В Москве, сударь! в яме за долги года с два высидел, а теперь у нотариуса в писцах, в самых, знаете,
маленьких… десять рублей в месяц жалованья получает. Да и какое уж его писанье! и перо-то он не в чернильницу, а больше в
рот себе сует. Из-за того только и держат, что предводителем был, так купцы на него смотреть ходят. Ну, иной смотрит-смотрит, а между прочим — и актец совершит.
Старик поднял собаку на задние лапы и всунул ей в
рот свой древний, засаленный картуз, который он с таким тонким юмором назвал «чилиндрой». Держа картуз в зубах и жеманно переступая приседающими ногами, Арто подошел к террасе. В руках у болезненной дамы появился
маленький перламутровый кошелек. Все окружающие сочувственно улыбались.