Неточные совпадения
Его составляли небольшой, заросший с краев прудик, сейчас же за ним крутая
гора вверх, поросшая огромными старыми деревьями и кустами, часто перемешивающими свою разнообразную зелень, и перекинутая над прудом, у начала
горы, старая береза, которая, держась частью своих толстых корней в влажном береге пруда,
макушкой оперлась на высокую, стройную осину и повесила кудрявые ветви над гладкой поверхностью пруда, отражавшего в себе эти висящие ветки и окружавшую зелень.
Солнце уже зашло за
макушки березовой аллеи, пыль укладывалась в поле, даль виднелась явственнее и светлее в боковом освещении, тучи совсем разошлись, па гумне из-за деревьев видны были три новые крыши скирд, и мужики сошли с них; телеги с громкими криками проскакали, видно, в последний раз; бабы с граблями на плечах и свяслами на кушаках с громкою песнью прошли домой, а Сергей Михайлыч все не приезжал, несмотря на то, что я давно видела, как он съехал под
гору.
До солнечного восхода она веселится. Ясно
горят звезды в глубоком темно-синем небе, бледным светом тихо мерцает «Моисеева дорога» [Млечный Путь.], по краям небосклона то и дело играют зарницы, кричат во ржи горластые перепела, трещит дерчаг у речки, и в последний раз уныло кукует рябая кукушка. Пришла лета
макушка, вещунье больше не куковать… Сошла весна сó неба, красно лето на небо вступает, хочет жарами землю облить.
Идет Жилин, все тени держится. Он спешит, а месяц еще скорее выбирается; уж и направо засветились
макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за
гор, — бело, светло совсем, как днем. На деревах все листочки видны. Тихо, светло по
горам, как вымерло все. Только слышно — внизу речка журчит.
— Я видел… я видел на хромом зайце ехал бородатый старик без
макушки, шибко, шибко, шибко, оставил свою
гору, оставил чужую, оставил сорочью
гору, оставил снежную и переехал за ледяную, и тут сидел другой старик с белою бородой и сшивал ремнями дорогу, а с месяца свет ему капал в железный кувшин.
Бледные осенние тучи бежали по небосклону. Из них сыпался мелкий частый дождь; отдаленные
горы и вершины были покрыты как бы серебряною дымкою; ветер то бурливо завывал по ущельям, раскачивая
макушки огромных дубов и шумя последними желто-красными листами молодого осинника, то взрывал гладкую поверхность реки Волхов, и тогда, пробужденная от своего величественного покоя, разгневанная стихия бурлила и клокотала, как кипяток.
Бледные осенние тучи бежали по небосклону. Из них сыпался мелкий частый дождь; отдаленные
горы и вершины были покрыты как бы серебряной дымкой; ветер то бурливо завывал по ущельям, раскачивая
макушки огромных дубов и шумя последними желто-красными листами молодого осинника, то взрывал гладкую поверхность реки Волхова, и тогда, пробужденная от своего величественного покоя, разгневанная стихия бурлила и клокотала, как кипяток.