Неточные совпадения
—
Послушайте,
Максим Максимыч! — сказал Печорин, приподнявшись. — Ведь вы добрый человек, — а если отдадим дочь этому дикарю, он ее зарежет или продаст. Дело сделано, не надо только охотою портить; оставьте ее у меня, а у себя мою шпагу…
После нескольких минут молчания Григорий Александрович сказал мне: «
Послушайте,
Максим Максимыч, мы этак ее не довезем живую».
«
Послушайте,
Максим Максимыч, — отвечал он, — у меня несчастный характер: воспитание ли меня сделало таким, Бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причиною несчастия других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение — только дело в том, что это так.
— Дмитрий Федорович,
слушай, батюшка, — начал, обращаясь к Мите, Михаил Макарович, и все взволнованное лицо его выражало горячее отеческое почти сострадание к несчастному, — я твою Аграфену Александровну отвел вниз сам и передал хозяйским дочерям, и с ней там теперь безотлучно этот старичок
Максимов, и я ее уговорил, слышь ты? — уговорил и успокоил, внушил, что тебе надо же оправдаться, так чтоб она не мешала, чтоб не нагоняла на тебя тоски, не то ты можешь смутиться и на себя неправильно показать, понимаешь?
Мальчик смеялся,
слушая эти описания, и забывал на время о своих тяжелых попытках понять рассказы матери. Но все же эти рассказы привлекали его сильнее, и он предпочитал обращаться с расспросами к ней, а не к дяде
Максиму.
— Вот
послушай ты его, — говорил Ставрученко
Максиму, лукаво подталкивая его локтем, когда студент ораторствовал с раскрасневшимся лицом и сверкающими глазами. — Вот, собачий сын, говорит, как пишет!.. Подумаешь, и в самом деле голова! А расскажи ты нам, ученый человек, как тебя мой Нечипор надул, а?
Она взглянула смеющимися глазами на робко вошедшего вместе с
Максимом мальчика и на Иохима, который просил позволения
послушать заморскую музыку и теперь стоял у двери, застенчиво потупив глаза и свесив чуприну.
—
Послушай, Аня, — спросил
Максим у сестры по возвращении домой. — Не знаешь ли ты, что случилось во время нашей поездки? Я вижу, что мальчик изменился именно с этого дня.
Максим, довольно равнодушный к музыке, на этот раз чувствовал что-то новое в игре своего питомца и, окружив себя клубами дыма,
слушал, качал головой и переводил глаза с Петра на Эвелину.
— Secundo, я шляхтич славного герба, в котором вместе с «копной и вороной» недаром обозначается крест в синем поле. Яскульские, будучи хорошими рыцарями, не раз меняли мечи на требники и всегда смыслили кое-что в делах неба, поэтому ты должна мне верить. Ну а в остальном, что касается orbisterrarum, то есть всего земного,
слушай, что тебе скажет пан
Максим Яценко, и учись хорошо.
— Ну, не бреши по-пустому, — сказал
Максим. — Песня хорошая — не дудке чета, если только человек умеет петь как следует. Вот
послушаем, Петрусю, Иохимову песню. Поймешь ли ты только, малый?
— Куда тебе ехать, сын мой? — сказал он. — Мы все тебя любим, все к тебе привыкли. Кто знает, может, и тебя посетит благодать божия, и ты навсегда останешься с нами!
Послушай,
Максим, не уезжай от нас!
Малюта
слушал сына, и два чувства спорили в нем между собою. Ему хотелось закричать на
Максима, затопать на него ногами и привести его угрозами к повиновению, но невольное уважение сковывало его злобу. Он понимал чутьем, что угроза теперь не подействует, и в низкой душе своей начал искать других средств, чтоб удержать сына.
— Бабу надо уметь накалить, — учит он Сергея и
Максима; они
слушают его внимательно и надуваются, краснеют.
Он следил за женщиной: видимо, не
слушая кратких, царапающих восклицаний горбуна и
Максима, она углублённо рассматривала цветы на чашке, которую держала в руках, лицо её побледнело, а пустые глаза точно паутиной покрылись.
Он готов был просить прощенья у всех, и у
Максима; эта неожиданная забота о нём вызвала желание каяться и всячески купить, вымолить прощение; но поп, не
слушая его восклицаний, дёргал его за руки и, блестя глазами, пламенно шептал...
«
Максим денно и нощно читает Марковы книги, даже похудел и к делу своему невнимателен стал, вчера забыл трубу закрыть, и ночью мы с Марком дрожью дрожали от холода. Бог с ним, конечно, лишь бы учился в помощь правде. А я читать не в силе;
слушаю всё,
слушаю, растёт душа и обнять всё предлагаемое ей не может. Опоздал, видно, ты, Матвей, к разуму приблизиться».
— Вздорно ты балагуришь,
Максим, и даже неприятно
слушать…
А. М.
Максимов сказал, что сегодня утром приехал в Москву И. Ф. Горбунов, который не откажется выступить с рассказом из народного быта, С. А. Бельская и В. И. Родон обещали дуэт из оперетки, Саша Давыдов споет цыганские песни, В. И. Путята прочтет монолог Чацкого, а П. П. Мещерский прямо с репетиции поехал в «Щербаки» пригласить своего друга — чтеца П. А. Никитина, слава о котором гремела в Москве, но на сцене в столице он ни разу не выступал, несмотря на постоянные приглашения и желание артистов Малого театра
послушать его.
— Как ты это читаешь! — шепотом заговорил он. — На разные голоса… Как живые все они… Апроська! Пила… дураки какие! Смешно мне было
слушать… А дальше что? Куда они поедут? Господи боже! Ведь это всё правда. Ведь это как есть настоящие люди… всамделишные мужики… И совсем как живые и голоса и рожи…
Слушай,
Максим! Посадим печь — читай дальше!
Вихорев.
Послушай, мой друг! Ты сама мне говорила, что
Максим Федотыч согласен; так за что же он будет сердиться? Я тебе скажу откровенно, я тебя увез потому, что у меня был тут свой расчет. Я знаю, что старики упрямы; нынче он согласен, а завтра, пожалуй, заупрямится, как лошадь. Ну, что ж хорошего?.. А уж как дело-то сделано, так назад не воротишь.
Вихорев (один.) Если этот
Максим Федотыч не согласится, так я ее увезу; нечего и разговаривать!.. Будет, помаялся, надобно чем-нибудь кончить. Что ж, мне в ремесленники, что ли, итти?.. Нет, как у меня деньги-то в кармане, так мне что хочешь пой, я никого и
слушать не хочу.
Вихорев.
Послушайте, коли вы меня так любите, так вы уговорите
Максима Федотыча, он вас
послушает. Тогда мы оба будем счастливы!
Вихорев. Нет,
послушай, Баранчевский, неужели в самом деле у
Максима Федотыча полмиллиона?
— Егорушка, возлюбленный, любопытны твои рассказы про далекую сторону, но хотелось бы нам
послушать про царя и верховного пророка
Максима. Писал ты, что он завел какие-то новые правила, установились новые обряды. Расскажи об этом, любезный.
— А расскажи-ка, Чикин, как ты в отпуску тон задавал себе, — сказал
Максимов, улыбаясь и поглядывая на меня, как будто говоря: «Не угодно ли тоже
послушать глупого человека?»