Неточные совпадения
Она, однако, не потеряла головы и немедленно выписала к себе сестру своей матери, княжну Авдотью Степановну Х……ю, злую и чванную старуху, которая, поселившись у племянницы в доме, забрала себе все лучшие комнаты,
ворчала и брюзжала с утра до вечера и даже по саду гуляла не иначе как в сопровождении единственного своего крепостного
человека, угрюмого лакея в изношенной гороховой ливрее с голубым позументом и в треуголке.
Доктор высох, выпрямился и как будто утратил свой ленивенький скептицизм
человека, утомленного долголетним зрелищем людских страданий. Посматривая на Клима прищуренными глазами, он бесцеремонно
ворчал...
Кто-то засмеялся,
люди сердито
ворчали. Лидия встряхивала слабозвучный колокольчик;
человек, который остановил черненького капризника, взглянул в угол, на Марину, — она сидела все так же неподвижно.
Он сел на скамью, под густой навес кустарника; аллея круто загибалась направо, за углом сидели какие-то
люди, двое; один из них глуховато
ворчал, другой шаркал палкой или подошвой сапога по неутоптанному, хрустящему щебню. Клим вслушался в монотонную воркотню и узнал давно знакомые мысли...
Из подвала дома купцов Синевых выползли на улицу тысячи каких-то червяков, они копошились, лезли на серый камень фундамента, покрывая его живым, черным кружевом, ползли по панели под ноги толпы
людей,
люди отступали пред ними, одни — боязливо, другие — брезгливо, и
ворчали, одни — зловеще, другие — злорадно...
Он видел, что большинство
людей примолкло, лишь некоторые укрощенно
ворчат да иронически похохатывает бритоголовый. Кутузов говорит, как профессор со своими учениками.
Самгина изумляло обилие
людей, они ходили по саду, сидели в беседке,
ворчали, спорили, шептались, исчезали и являлись снова.
Листья, сорванные ветром, мелькали в воздухе, как летучие мыши, сыпался мелкий дождь, с крыш падали тяжелые капли, барабаня по шелку зонтика, сердито
ворчала вода в проржавевших водосточных трубах. Мокрые, хмуренькие домики смотрели на Клима заплаканными окнами. Он подумал, что в таких домах удобно жить фальшивомонетчикам, приемщикам краденого и несчастным
людям. Среди этих домов забыто торчали маленькие церковки.
Люди — в большинстве рослые, толстые; они
ворчали и рычали, бесцеремонно задевая друг друга багажом и, кажется, не извиняясь.
Человек в бархатной куртке, с пышным бантом на шее, с большим носом дятла и чахоточными пятнами на желтых щеках негромко
ворчал...
Толпа вздыхала,
ворчала, напоминая тот горячий шумок, который слышал Самгин в селе, когда там поднимали колокол, здесь
люди, всей силою своей, тоже как будто пытались поднять невидимую во тьме тяжесть и, покачиваясь, терлись друг о друга.
Смотритель вынул из несессера и положил на стол прибор: тарелку, ножик, вилку и ложку. «Еще и ложку вынул!» —
ворчал шепотом мой
человек, поворачивая рябчика на сковородке с одной стороны на другую и следя с беспокойством за движениями смотрителя. Смотритель неподвижно сидел перед прибором, наблюдая за
человеком и ожидая, конечно, обещанного ужина.
— Вот уж поистине — связался черт с младенцем, —
ворчал Половодов, шагая по какому-то длинному коридору развязной походкой своего
человека в доме. — Воображаю, сколько поймет Привалов из этих книг… Ха!..
— Что-то как старость придет!.. —
ворчал Каленик, ложась на лавку. — Добро бы, еще сказать, пьян; так нет же, не пьян. Ей-богу, не пьян! Что мне лгать! Я готов объявить это хоть самому голове. Что мне голова? Чтоб он издохнул, собачий сын! Я плюю на него! Чтоб его, одноглазого черта, возом переехало! Что он обливает
людей на морозе…
— Тетка, этак и задавить можно живого
человека! —
ворчит странник, напрасно стараясь высвободить свое тощее старое тело из-под навалившегося на него бабьего жира.
— Ах, это совсем другое дело! Мы, старики, в силу вещей, относимся к
людям снисходительнее, хотя и
ворчим. Молодость нетерпима, а за старостью стоит громадный опыт, который говорит, что на земле совершенства нет и что все относительно. У стариков, если хочешь, своя логика.
В первые же дни по приезде мать подружилась с веселой постоялкой, женой военного, и почти каждый вечер уходила в переднюю половину дома, где бывали и
люди от Бетленга — красивые барыни, офицера. Дедушке это не нравилось, не однажды, сидя в кухне, за ужином, он грозил ложкой и
ворчал...
Мать видела в десятке шагов от себя снова густую толпу
людей. Они рычали,
ворчали, свистели и, медленно отступая в глубь улицы, разливались во дворы.
— Ну, ну, полно, командирша,
ворчать! Кто не любит разделить своей трапезы с приятелем, тот
человек жадный.
— Требуют офицера с прислугой на какую-то там мортирную батарею. У меня и так всего 4
человека офицеров и прислуги полной в строй не выходит, —
ворчал батарейный командир, — а тут требуют еще. — Однако, надо кому-нибудь итти, господа, — сказал он, помолчав немного: — приказано в 7 часов быть на Рогатке… Послать фельдфебеля! Кому же итти, господа, решайте, — повторил он.
— В самом деле, пора. Ну, до свидания. А то вообразят себя, бог знает с чего, необыкновенными
людьми, —
ворчал Петр Иваныч, уходя вон, — да и того…
«Что это за житье здесь, —
ворчал он, — у Петра Иваныча кухня-то, слышь, раз в месяц топится, люди-то у чужих обедают… Эко, господи! ну, народец! нечего сказать, а еще петербургские называются! У нас и собака каждая из своей плошки лакает».
С тех пор собака не доверяла
людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно
ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость.
Эти беседы не давали мне покоя — хотелось знать, о чем могут дружески говорить
люди, так не похожие один на другого? Но, когда я подходил к ним, казак
ворчал...
— Экая красота
человек! —
ворчал Тиунов, встряхивая неудачно привешенной бородкой. И честен редкостно, и добр ведь, и не глуп, — слово сказать может, а вот — всё прошло без пользы! Иной раз думаешь: и добр он оттого, что ленив, на, возьми, только — отступись!
Когда
люди,
ворча и подвывая, налезали на крыльцо, касаясь трясущимися руками рясы старца и ног его, вытягивая губы, чмокая и бормоча, он болезненно морщился, подбирал ноги под кресло, а келейник, хмурясь, махал на них рукою, —
люди откатывались прочь, отталкивая друг друга, и, в жажде скорее слышать миротворные слова, сердились друг на друга,
ворчали.
Дядя Марк хорошо доказывал ему, что
человека бить нельзя и не надо, что побои мучат, а не учат. Сначала парень слушал, цепко, точно клещ, впился глазами в дядино лицо, а потом — покраснел, глаза стали как финифть на меди, и
ворчит...
Некоторое время мы все молчали. Дядя значительно посматривал на меня, но говорить со мной при всех не хотел. Он часто задумывался; потом, как будто пробуждаясь, вздрагивал и в волнении осматривался кругом. Мизинчиков был, по-видимому, спокоен, курил сигару и смотрел с достоинством несправедливо обиженного
человека. Зато Бахчеев горячился за всех. Он
ворчал себе под нос, глядел на всех и на все с решительным негодованием, краснел, пыхтел, беспрерывно плевал нá сторону и никак не мог успокоиться.
— Умер
человек, так нет, и мертвому не дают покоя, —
ворчал Фрей. — К чему эта похоронная ложь, и кому она нужна?..
Пустобайка (
ворчит.) Кому здесь ранить
человека? Не иначе — сам себя. Пистолет — вот он… (Вынимает из пазухи револьвер и спокойно, внимательно рассматривает его.)
Бубнов. У-у-ррр! Барбос! Бррю, брлю, брлю! Индюк! Не лай, не
ворчи! Пей, гуляй, нос не вешай… Я — всех угощаю! Я, брат, угощать люблю! Кабы я был богатый… я бы… бесплатный трактир устроил! Ей-богу! С музыкой и чтобы хор певцов… Приходи, пей, ешь, слушай песни… отводи душу! Бедняк-человек… айда ко мне в бесплатный трактир! Сатин! Я бы… тебя бы… бери половину всех моих капиталов! Вот как!
Люди, протягивая им красные и желтые бумажки, подмигивают, улыбаются, добродушно
ворчат.
Анна Петровна (смеется). Вы даже простого каламбура не можете сказать без злости. Злой вы
человек. (Серьезно.) Не шутя, граф, вы очень злы. С вами жить скучно и жутко. Всегда вы брюзжите,
ворчите, все у вас подлецы и негодяи. Скажите мне, граф, откровенно: говорили вы когда-нибудь о ком хорошо?
Это не удивило Якова, он давно уже видел, что рыженький Митя становится всё более противным
человеком, но Яков был удивлён и даже несколько гордился тем, что он первый подметил ненадёжность рыженького. А теперь даже мать, ещё недавно любившая Митю, как она любила петухов,
ворчала...
И вот, когда он убеждается, что бажановского урочного положения ему поддержать нечем, что инструмент рабочий, на приобретение которого он пожертвовал своим личным комфортом, воочию приходит в негодность, что скот содержится неопрятно, смердит («не кадило!» —
ворчит скотница на сделанное по этому поводу напоминание) и обещает в ближайшем будущем совсем выродиться, что сам он, наконец, всем надоел, потому что везде «суется», а «настоящего» ничего сказать не может, — тогда на него вдруг нападает то храброе малодушие, которое дает
человеку решимость в одну минуту плюнуть на все плоды многолетнего долготерпения.
Вечерело. Свинцовое, мокрое небо, темнея, опускалось над рекою. Грузчики
ворчали и ругались, проклиная дождь, ветер, жизнь, лениво ползали по палубе, пытаясь спрятаться от холода и сырости. Мне казалось, что эти полусонные
люди не способны к работе, не спасут погибающий груз.
Марфа, не переставая говорить и расплакавшись, ушла в девичью,
ворчала целое утро и не явилась даже к столу, говоря, что она оплеванная, а ввечеру отправилась к
людям Лизаветы Васильевны.
— Добрым
людям спать не даете, —
ворчал старик, запирая калитку тяжелым железным засовом. — Не стало вам дня-то, полуночники.
Ну, ну, ну, веди лошадей-то твоих», —
ворчал Трофим (
человек не злой, но любивший припугнуть форейтора Сидорку), уводя в конюшню четверку вспаренных коней.
Старуха приняла нас строго и долго
ворчала, бродя со свечой по комнатам и лазая по шкафам: «Непутевые, полуночники, мало им дня, по ночам бродят, добрым
людям спать не дают».
— Ладно! — ответил Макар обиженным тоном, но сам продолжал жаловаться про себя и
ворчать на дурные порядки: «
Человека заставляют ходить, а есть ему не надо! Где это слыхано?»
И Макар поднялся,
ворча про себя, что даже после смерти не дают
человеку покоя.
Аннушка положила на плечо соседа свою голову и замерла в этой позе, потупив глаза в землю. Гармонист задумчиво покручивал ус, а
человек в пиджаке отошёл к окну и стал там, прислонясь к стене и смешно вытянув голову по направлению к певцам, точно он ртом ловил звуки песни. Толпа в дверях шуршала платьем и глухо
ворчала, слившись в одно большое животное.
Сомнения, печаль, уныние, негодование, отчаяние, — все эти бесы караулят
человека и, как только он ведет праздную жизнь, тотчас же нападают на него. Самое верное спасение от всех этих бесов — телесная упорная работа. Возьмется
человек за такую работу, и все бесы не смеют подойти к нему, и только издали
ворчат на него.
— Старый чёрт, —
ворчал он. — Много вас тут ездит,
людей морочит. Не на такого наскочил, брат! Меня не обжулишь. Я сам все эти самые дела отлично понимаю. Посылай за старостой!
Они
ворчали, скалили зубы и жались к
людям.
— Да и удивляться нечего; а почему? А потому что есть царь в голове. Чего ей не быть дюшессой? Она всем сумела бы быть. Вот это-то и надо иметь в уме таким
людям, как мы с тобой, которые
ворчали, что делать состояние будто бы «противно природе». Кто идет в лес по малину спустя время, тому одно средство: встретил кого с кузовом и отсыпь себе в кузовок.
Барское пиршество и опасения занесенной Висленевым тревоги, что и здесь того гляди барским рачением последует помеха, изменяли характер тихой торжественности, какую имело дело во время сборов, и в души
людей начало красться раздражение, росшее быстро. Мужики работали, супясь, озираясь, толкая друг дружку и
ворча, как медведи.
— И из-за чего? Из-за чего? —
ворчал он. —
Люди женились, да что нам до этого? Не хорошо они будут жить, опять-таки это не наше же дело. Но чтоб из-за этого не спать ночи…
Алексей Борисыч, только что расставшийся с послеобеденным Морфеем, сидит с женой Марфой Афанасьевной у окна и
ворчит. Ему не нравится, что его дочь Лидочка пошла гулять в сад с Федором Петровичем, молодым
человеком…