Неточные совпадения
Там холеную доченьку
Обвеют ветры буйные,
Обграют черны
вороны,
Облают псы косматые
И
люди засмеют!..»
А батюшка со сватами
Подвыпил.
За ним ехал маленький
человек в жокейском костюме. Свияжский с княжной в новеньком шарабане на крупном
вороном рысаке догоняли верховых.
— Можете представить — убили
человека!
Воронов, трактирщик, палкой по голове, на моих глазах — всенародно! Позвольте — что же это значит? Это — аптекарь Гейнце… известный всем!
Дни потянулись медленнее, хотя каждый из них, как раньше, приносил с собой невероятные слухи, фантастические рассказы. Но
люди, очевидно, уже привыкли к тревогам и шуму разрушающейся жизни, так же, как привыкли галки и
вороны с утра до вечера летать над городом. Самгин смотрел на них в окно и чувствовал, что его усталость растет, становится тяжелей, погружает в состояние невменяемости. Он уже наблюдал не так внимательно, и все, что
люди делали, говорили, отражалось в нем, как на поверхности зеркала.
— В деревне я чувствовала, что, хотя делаю работу объективно необходимую, но не нужную моему хозяину и он терпит меня, только как
ворону на огороде. Мой хозяин безграмотный, но по-своему умный мужик, очень хороший актер и
человек, который чувствует себя первейшим, самым необходимым работником на земле. В то же время он догадывается, что поставлен в ложную, унизительную позицию слуги всех господ. Науке, которую я вколачиваю в головы его детей, он не верит: он вообще неверующий…
Прихрамывая, качаясь, но шагая твердо и широко, раздвигая
людей, как пароход лодки, торопливо прошел трактирщик и подрядчик по извозу
Воронов, огромный
человек с лицом, похожим на бараний курдюк, с толстой палкой в руке.
— Эх,
ворона, — вздохнул
человек в пиджаке. — Жить с вами — сил нету!
И с самим
человеком творилось столько непонятного: живет-живет
человек долго и хорошо — ничего, да вдруг заговорит такое непутное, или учнет кричать не своим голосом, или бродить сонный по ночам; другого, ни с того ни с сего, начнет коробить и бить оземь. А перед тем как сделаться этому, только что курица прокричала петухом да
ворон прокаркал над крышей.
Добродушный
человек этот рассказал Нехлюдову всю свою историю и хотел расспрашивать и его, когда их внимание отвлекли приехавшие на крупной породистой
вороной лошади, в пролетке на резиновых шинах студент с дамой под вуалью.
И представьте себе: этот самый Александр Павлыч, милый и обязательный
человек во всех отношениях, глубоко убежден, что Лоскутов жалкий авантюрист, как сказочная
ворона, щеголяющая в павлиньих перьях…
Золото
человек, я ему сейчас двадцать тысяч вручу без расписки на сохранение, а смотреть ничего не умеет, как бы и не
человек вовсе,
ворона обманет.
— Как кто? — удивился он. — Енот ходи, барсук или
ворона;
ворона нет — мышь ходи, мышь нет — муравей ходи. В тайге много разный
люди есть.
— Не надо, не надо стрелять, — остановил его Дерсу. — Его мешай нету.
Ворона тоже хочу кушай. Его пришел посмотреть,
люди есть или нет. Нельзя — его улетит. Наша ходи, его тогда на землю прыгай, чего-чего остался — кушай.
Дерсу был безусловно прав. Обычай «ссаживать»
ворон с деревьев — жестокая забава охотников. Стрельбой по
воронам забавляются иногда даже образованные
люди. Стреляют так же, как в бутылку, только потому, что черная
ворона представляет собой хорошую цель.
Калитка отворяется, и во двор въезжает верхом на
вороной высокой лошади молодой
человек в черкеске, папахе и с серебряным большим кинжалом на поясе. Великолепная
вороная лошадь-степняк, покачиваясь на тонких сухих ногах, грациозно подходит на середину двора и останавливается. Молодой
человек с опухшим красным лицом и мутными глазами сонно смотрит на старика в халате.
И сидят в санях тоже всё черти, свистят, кричат, колпаками машут, — да эдак-то семь троек проскакало, как пожарные, и все кони
вороной масти, и все они —
люди, проклятые отцами-матерьми; такие
люди чертям на потеху идут, а те на них ездят, гоняют их по ночам в свои праздники разные.
Согласилась со мной, что мы при третьем коне,
вороном, и при всаднике, имеющем меру в руке своей, так как всё в нынешний век на мере и на договоре, и все
люди своего только права и ищут: «мера пшеницы за динарий и три меры ячменя за динарий»… да еще дух свободный и сердце чистое, и тело здравое, и все дары божии при этом хотят сохранить.
— Прошлялся я по фабрикам пять лет, отвык от деревни, вот! Пришел туда, поглядел, вижу — не могу я так жить! Понимаешь? Не могу! Вы тут живете — вы обид таких не видите. А там — голод за
человеком тенью ползет и нет надежды на хлеб, нету! Голод души сожрал, лики человеческие стер, не живут
люди, гниют в неизбывной нужде… И кругом, как
воронье, начальство сторожит — нет ли лишнего куска у тебя? Увидит, вырвет, в харю тебе даст…
А затем секунда — и среди юниф, совершенно отчетливо и просто:
вороные, рыжие, золотистые, караковые, чалые, белые
люди — по-видимому,
люди.
До этой поры старые
вороны и галки вбивали в нас с самой школьной скамьи: «Люби ближнего, как самого себя, и знай, что кротость, послушание и трепет суть первые достоинства
человека».
За двугривенный
человек рисковал, что его и в бараний рог согнут, и в табак сотрут, и туда зашвырнут, куда
ворон костей не заносил!
—
Ворон ворону глаз не выклюет! — угрюмо, словно про себя замечает третий, уже седой
человек, одиноко доедающий в углу свои щи.
Я долго, чуть не со слезами, смотрел на эти непоправимые чудеса, пытаясь понять, как они совершились. И, не поняв, решил исправить дело помощью фантазии: нарисовал по фасаду дома на всех карнизах и на гребне крыши
ворон, голубей, воробьев, а на земле перед окном — кривоногих
людей, под зонтиками, не совсем прикрывшими их уродства. Затем исчертил все это наискось полосками и отнес работу учителю.
— А! Видела я за двадцать лет много честных девушек, которые через год, а то и меньше пропадали в этой проклятой стране… Сначала
человек как
человек: тихая, скромная, послушная, боится бога, работает и уважает старших. А потом… Смотришь, — начала задирать нос, потом обвешается лентами и тряпками, как
ворона в павлиньих перьях, потом прибавляй ей жалованье, потом ей нужен отдых два раза в неделю… А потом уже барыня служи ей, а она хочет сидеть сложа руки…
— Такое умозрение и характер! — ответил дворник, дёрнув плечи вверх. — Скушно у вас в городе — не дай бог как, спорить тут не с кем… Скажешь
человеку: слыхал ты — царь Диоклетиан приказал, чтобы с пятницы
вороны боле не каркали? А
человек хлопнет глазами и спрашивает: ну? чего они ему помешали? Скушно!
Нередко случается, однако, что, зайдя слишком высоко или далеко в луговые поймы, не находит она водяного пути для возвращения в реку и остается в ямках и бокалдинах: если увидят
люди, то поймают ее, а если нет и бокалдины высыхают уединенно, рыба гибнет и достается на пищу
воронам и разным другим птицам — иногда и свиньям.
Буланов. Разумеется. Мы с вами
люди бедные… Дожидаться, покуда прогонят? Нет, уж покорно благодарю. Куда мне? Опять к маменьке? Бить сорук-ворон за чужим двором?
Но согласитесь, что ежели на каждой российской сосне сидит по
вороне, которые все в один голос кричат: посрамлены основы! потрясены! — то какую же цену может иметь мнение
человека, положим, благонамеренного, но затерянного в толпе?
Как истинно русский
человек, и я не изъят от простодушия и соединенных с ним предрассудков, а потому
воронье карканье и на меня наводит суеверную оторопь, сопряженную с ожиданием грозящей опасности.
— Рано, господи! Дела я моего не сделал!.. Деньги-то… сколько годов копил… На церковь. В деревне своей. Нужны
людям божий храмы, убежище нам… Мало накопил я… Господи! Во́рон летает, чует кус!.. Илюша, знай: деньги у меня… Не говори никому! Знай!..
Лебедев. Знаешь что, брат? Возьми в рот паклю, зажги и дыши на
людей. Или еще лучше: возьми свою шапку и поезжай домой. Тут свадьба, все веселятся, а ты — кра-кра, как
ворона. Да, право…
Фекла (вполголоса).Тут тебе
ворон нет, всё честные
люди.
Наутро, взглянув в окно, Бегушев увидел у ворот своих
человек двадцать мужчин в поддевках, в шубенках, с которыми Прокофий перебранивался. Бегушев догадался, что это были набежавшие, как
вороны на труп, гробовщики, и отвернул глаза от окна.
С последним Канарейка никак не могла согласиться, потому что ее
люди кормили. Может быть, это
Вороне так кажется… Впрочем, Канарейке скоро пришлось самой убедиться в людской злости. Раз она сидела на заборе, как вдруг над самой головой просвистел тяжелый камень. Шли по улице школьники, увидели на заборе
Ворону — как же не запустить в нее камнем?
— Ну что, теперь видела? — спрашивала
Ворона, забравшись на крышу. — Вот все они такие, то есть
люди.
Сильно бились сердца их, стесненные непонятным предчувствием, они шли, удерживая дыхание, скользя по росистой траве, продираясь между коноплей и вязких гряд, зацепляя поминутно ногами или за кирпич или за хворост;
вороньи пугалы казались им
людьми, и каждый раз, когда полевая крыса кидалась из-под ног их, они вздрагивали, Борис Петрович хватался за рукоятку охотничьего ножа, а Юрий за шпагу… но, к счастию, все их страхи были напрасны, и они благополучно приближились к темному овину; хозяйка вошла туда, за нею Борис Петрович и Юрий; она подвела их к одному темному углу, где находилось два сусека, один из них с хлебом, а другой до половины наваленный соломой.
Эх, — далеко
люди сидели
От царёва трона!
Подошли да поглядели —
На троне —
ворона!
Безотраднейшая картина: горсть
людей, оторванных от света и лишенных всякой тени надежд на лучшее будущее, тонет в холодной черной грязи грунтовой дороги. Кругом все до ужаса безобразно: бесконечная грязь, серое небо, обезлиственные, мокрые ракиты и в растопыренных их сучьях нахохлившаяся
ворона. Ветер то стонет, то злится, то воет и ревет.
Марфа Андревна недолго стояла в своем наблюдательном созерцании: разбойники ее заметили и сейчас же одним ударом приклада сшибли ее с ног, бросили на пол и тоже завязали ей рот. При ее глазах взламывали ее сундуки, забирали ее добро, вязали все это в узлы и выкидывали за окно прямо на землю или передавали на веревках темным страшным
людям, которые, как
вороны, сидели на ветвях черной липы и утаскивали все, что им подавали.
Силою любви своей
человек создаёт подобного себе, и потому думал я, что девушка понимает душу мою, видит мысли мои и нужна мне, как я сам себе. Мать её стала ещё больше унылой, смотрит на меня со слезами, молчит и вздыхает, а Титов прячет скверные руки свои и тоже молча ходит вокруг меня; вьётся, как
ворон над собакой издыхающей, чтоб в минуту смерти вырвать ей глаза. С месяц времени прошло, а я всё на том же месте стою, будто дошёл до крутого оврага и не знаю, где перейти. Тяжело было.
В обзоре деятельности этого
человека, изданном в прошлом году г.
Вороновым, находятся любопытные сведения о первоначальном заведении училищ при Екатерине.
Отважнейшие из них действовали строем, располагаясь кучами в толпах, где удобно было при содействии казака произвести натиск и смятение и во время суматохи обыскать чужие карманы, сорвать часы, поясные пряжки и повыдергать серьги из ушей; а
люди более степенные ходили в одиночку по дворам, жаловались на убожество, «сказывали сны и чудеса», предлагали привороты, отвороты и «старым
людям секретные помочи из китового семени,
вороньего сала, слоновьей спермы» и других снадобий, от коих «сила постоянная движет».
Хмурое небо молча смотрело на грязный двор и на чистенького
человека с острой седой бородкой, ходившего по земле, что-то измеряя своими шагами и острыми глазками. На крыше старого дома сидела
ворона и торжественно каркала, вытягивая шею и покачиваясь.
Среди толпы, освещенная багровым пламенем пожара, появилась вдруг высокая фигура
человека на
вороной лошади.
Один
человек шел подле реки и увидал, что
ворон несет мышь.
Тит Титыч. Не твое дело. Я мальчишкой из деревни привезен, на все четыре стороны без копейки пущен; а вот нажил себе капитал и других устроил. Хороший
человек нигде не пропадет, а дурного и не жаль. Слушай ты, Андрей, вели заложить пару
вороных в коляску, оденься хорошенько, возьми мать с собой да поезжай к учителю, проси, чтоб дочь отдал за тебя. Он
человек хороший.
Веселость, конечно, отличное свойство, никто в этом не сомневается. При всем том, можно ручаться чем угодно, что поговорка: «Хорошего понемножку» вырвалась в первый раз (вырвалось даже с сердцем, я уверен) у
человека, которому случилось провести целый день с весельчаком. Дело в том, что весельчаки, с которыми не скучно, почти так же редки, как белые
вороны, черные тюльпаны, настоящие альбиносы и прочие исключительные явления природы.
Думала прежде Настя, что Алеша ее ровно сказочный богатырь: и телом силен, и душою могуч, и что на целом свете нет
человека ему по плечу… вдруг он плачет, рыдает и, еще ничего не видя, трусит Патапа Максимыча, как старая баба домового… Где же удаль молодецкая, где сила богатырская?.. Видно, у него только обличье соколье, а душа-то
воронья…
Люди так разинувши рты и ходят, не хуже
ворон.
Зайцы по ночам кормятся. Зимой зайцы лесные кормятся корою деревьев, зайцы полевые — озимями и травой, гуменники — хлебными зернами на гумнах. За ночь зайцы прокладывают по снегу глубокий, видный след. До зайцев охотники — и
люди, и собаки, и волки, и лисицы, и
вороны, и орлы. Если бы заяц ходил просто и прямо, то поутру его сейчас бы нашли по следу и поймали; но бог дал зайцу трусость, и трусость спасает его.