Неточные совпадения
Исчезновение Салова объяснялось очень просто: он, еще прежде того, как-то на одном публичном гулянье встретил Анну Ивановну с мужем и вздумал было возобновлять с ней знакомство, но
супруг ее, которому она, вероятно, рассказала все, сделал ему такую сцену, что Салов едва жив от него ушел, а потому в настоящем случае, встретив их снова, он за
лучшее счел стушеваться; но Вихров ничего этого не знал.
Понимая ход событий, а также и страну свою, Терхов нисколько не удивился своей неудаче и переговорил об этом только с своей молодой
супругой, с которой он уже проживал в привольном Кузьмищеве, где также проживали и Лябьевы, куда Муза Николаевна сочла за
лучшее перевезти своего
супруга на продолжительное житье, так как он в Москве опять начал частенько поигрывать в карты.
Дамы, обозначенные мизерным камер-юнкером под буквами Н., Р. и Ч., которых Тулузов, равно как и
супругу свою, прикрываясь полицией, застал среди их невинных развлечений, подняли против него целый поход и стали частью сами, а частью через родных своих и знакомых доводить до сведения генерал-губернатора, что нельзя же дозволять разным полудиким мужьям и полупьяным полицейским чиновникам являться на совершенно неполитические сборища и только что не палками разгонять общество, принадлежавшее к
лучшему московскому кругу.
Артемьев. А я желаю их вам подать. Вы труп, а если оживете, то что они-то — ваша
супруга с господином, которые благоденствуют, — они двоеженцы и в
лучшем случае проследуют в не столь отдаленные. Так зачем же вам без денег быть?
«Поздравляю вас, друг мой Варвара Александровна, — писал
супруг, — со днем вашего ангела и посылаю вам какой только мог найти
лучший браслет, а вместе с тем вынужденным нахожусь, хотя это будет вам и неприятно, высказать мое неудовольствие.
Между тем в зале уже гремела музыка, и бал начинал оживляться; тут было всё, что есть
лучшего в Петербурге: два посланника, с их заморскою свитою, составленною из людей, говорящих очень хорошо по-французски (что впрочем вовсе неудивительно) и поэтому возбуждавших глубокое участие в наших красавицах, несколько генералов и государственных людей, — один английский лорд, путешествующий из экономии и поэтому не почитающий за нужное ни говорить, ни смотреть, зато его
супруга, благородная леди, принадлежавшая к классу blue stockings [синих чулок (англ.)] и некогда грозная гонительница Байрона, говорила за четверых и смотрела в четыре глаза, если считать стеклы двойного лорнета, в которых было не менее выразительности, чем в ее собственных глазах; тут было пять или шесть наших доморощенных дипломатов, путешествовавших на свой счет не далее Ревеля и утверждавших резко, что Россия государство совершенно европейское, и что они знают ее вдоль и поперек, потому что бывали несколько раз в Царском Селе и даже в Парголове.
— Это еще самое
лучшее. Но возьмите любую пару молодых
супругов. Вот вам программа.
Супруг, какой-нибудь гвардейский адъютант, отправляется утром в штаб и там пребывает до пятого часу. Жена поедет в гостиный, с визитами или просто одевается четыре часа, чтобы убить время.
Супруг возвращается из штаба кислый, грубый, зевает, не может иногда дождаться обеда и ложится прикурнуть.
Господи, дай ей насладиться упоениями, восторгами любви, удовольствиями
супруги, матери, всеми благами жизни; вознагради хоть ее всем, что отнимаешь у меня в
лучшие годы мои; дай мне хоть в одной из обителей твоих порадоваться ее счастием!..