Неточные совпадения
Из-под глаз на пухлые щеки, цвета пшеничного
теста, опускаются синеватые мешки морщин, в подушечки сдобных щек воткнут небольшой хрящеватый и острый нос, чужой на этом обширном
лице.
Лицо Попова налилось бурой кровью, глаза выкатились, казалось, что он усиленно старается не задремать, но волосатые пальцы нервозно барабанили по коленям, голова вращалась так быстро, точно он искал кого-то в толпе и боялся не заметить. На
тестя он посматривал сердито, явно не одобряя его болтовни, и Самгин ждал, что вот сейчас этот неприятный человек начнет возражать
тестю и затрещит бесконечный, бесплодный, юмористически неуместный на этом параде красивых женщин диалог двух русских, которые все знают.
Самгин сквозь очки исподлобья посмотрел в угол, там, среди лавров и пальм, возвышалась, как бы возносясь к потолку, незабвенная, шарообразная фигура, сиял красноватый пузырь
лица, поблескивали остренькие глазки, в правой руке Бердников ‹держал› бокал вина, ладонью левой он шлепал в свою грудь, — удары звучали мягко, точно по
тесту.
Она величественно отошла в угол комнаты, украшенный множеством икон и тремя лампадами, села к столу, на нем буйно кипел самовар, исходя обильным паром, блестела посуда, комнату наполнял запах лампадного масла, сдобного
теста и меда. Самгин с удовольствием присел к столу, обнял ладонями горячий стакан чая. Со стены, сквозь запотевшее стекло, на него смотрело
лицо бородатого царя Александра Третьего, а под ним картинка: овечье стадо пасет благообразный Христос, с длинной палкой в руке.
Несмотря на пенсне и на высокомерный взгляд,
лицо у нее было простоватое и производило такое впечатление, как будто его наспех, боком, выпекли из
теста, воткнув изюминки вместо глаз.
Первым вошел к нему его
тесть и учитель, высокий седой благообразный старец с белой, как снег, бородой и красно-румяным
лицом, Джемал-Эдин, и, помолившись богу, стал расспрашивать Шамиля о событиях похода и рассказывать о том, что произошло в горах во время его отсутствия.
Лицо старика, огромное и багровое, странно изменилось, щёки оплыли, точно
тесто, зрачки слились с белками в мутные, серо-зелёные пятна, борода тряслась, и красные руки мяли картуз. Вот он двинул ногой в сторону Палаги и рыкнул...
Потом явилась дородная баба Секлетея, с гладким
лицом, тёмными усами над губой и бородавкой на левой щеке. Большеротая, сонная, она не умела сказывать сказки, знала только песни и говорила их быстро, сухо, точно сорока стрекотала. Встречаясь с нею, отец хитро подмигивал, шлёпал ладонью по её широкой спине, называл гренадёром, и не раз мальчик видел, как он, прижав её где-нибудь в угол, мял и тискал, а она шипела, как прокисшее
тесто.
Ему показалось даже, что ежели бы не было этой окружающей его со всех сторон комариной атмосферы, этого комариного
теста, которое под рукой размазывалось по потному
лицу, и этого беспокойного зуда по всему телу, то здешний лес потерял бы для него свой характер и свою прелесть.
При всем том, как только челнок мужа коснулся берега, она подошла к самому краю площадки. Взгляд мужа и движения, его сопровождавшие, невольно заставили ее отступить назад: она никогда еще не видела такого страшного выражения на
лице его. Дуня подавила, однако ж, робость и, хотя не без заметного смущения, передала мужу приказание
тестя.
Одна молодая, худощавая, с продолговатым, задумчивым
лицом крестьянская женщина, жена Ильи, сидела на нарах и качала ногой зыбку, на длинном
тесте привешенную к потолку.
У ног их, на снегу, лежала вниз
лицом женщина; затылок у неё был в крови и каком-то
тесте, снег вокруг головы был густо красен.
Утром из города приехали на дрожках Барский и городской голова Яков Житейкин, пустоглазый человек, по прозвищу Недожаренный, кругленький и действительно сделанный как бы из сырого
теста; посетив усопшего, они поклонились ему, и каждый из них заглянул в потемневшее
лицо боязливо, недоверчиво, они, видимо, тоже были удивлены гибелью Артамонова. Затем Житейкин кусающим, едким голосом сказал Петру...
Павел сконфузился: ему совестно было принять будущего
тестя в своем доме, который, конечно, ни в каком отношении не мог равняться с аристократическим домом Кураевых, и поэтому он встретил гостя с озабоченным
лицом.
Вокруг монахини чёрной толпой — словно гора рассыпалась и обломками во храме легла. Монастырь богатый, сестёр много, и всё грузные такие,
лица толстые, мягкие, белые, как из
теста слеплены. Поп служит истово, а сокращённо, и тоже хорошо кормлен, крупный, басистый. Клирошанки на подбор — красавицы, поют дивно. Свечи плачут белыми слезами, дрожат их огни, жалеючи людей.
Взглянул я на парня:
лицо круглое, курносое, точно из камня высечено, а серые глаза далеко вперёд ушли. Говорит — глухо, идёт без шума и вытянулся весь, словно прислушивается или большая сила кверху тянет его. Руки за спиной держит, как, бывало, мой
тесть.
Если я не успею вовремя разложить все подбросанные ко мне крендели — они тотчас слежатся, слепятся, работа испорчена, и люди за столом, ругая меня, швыряют в
лицо мне шматки
теста.
Я растер его водкой с уксусом, он заснул с неясной улыбкой на
лице, оклеенном мучной пылью, курчавые волосы прилипли к вискам, весь он как будто таял, и грудь его едва вздымалась под рубахой, — грязной, полуистлевшей, испачканной комьями присохшего
теста.
Восемнадцать носов сонно и уныло качаются над столом,
лица людей мало отличны одно от другого, на всех лежит одинаковое выражение сердитой усталости. Тяжко бухает железный рычаг мялки, — мой сменщик мнет
тесто. Это очень тяжелая работа — вымесить семипудовую массу так, чтоб она стала крутой и упругой, подобно резине, и чтоб в ней не было ни одного катышка сухой, непромешанной муки. А сделать это нужно быстро, самое большое — в полчаса.
(Продолжая на него по-прежнему насмешливо смотреть и как бы толкуя ему.) В статье этой прямо сказано, что даже в казне, при сдаче одним начальником дистанции другому
лицу, на толщину щебенного слоя обращать внимание запрещено-с, потому что щебень-с не мука!.. Из него
теста не сделаешь, чтоб он везде ровными слоями ложился!.. В практике случается обыкновенно так, что в одном месте слой этот на полвершка, а в другом и на восемь вершков.
— Выдали меня за дурака, сгубили меня, сироту несчастную, пьяница рыжий… — заголосила Лукерья, утирая
лицо рукой, которая была вся в
тесте. — Глаза бы мои на тебя не глядели!
В этот год Аллилуй по обыкновению объехал с просфорнею прихожан и собрал муки и променял ее у мельника на муку одинакового размола (так как из сборной муки разного поля и неровного размола печь неудобно, потому что она неровно закисает и трудно подходит), а затем Аллилуева жена растворила в деже муку и ночью подбила
тесто, которое всходило прекрасно, как следует, а еще после затопила печь и перед тем, как наступила пора разваливать
тесто и «знаменать просвиры печатью», пошла звать учрежденную вдовицу, у которой была печать; но едва она вышла со своего двора, как увидала мужа, беспокойно бежавшего к дому священника, с
лицом до неузнаваемости измененным от ужаса.
Хозяйка, женщина лет 25-ти, высокая, худощавая, с добрым, кротким
лицом, месит на столе
тесто; утреннее солнце бьет ей в глаза, в грудь, в руки, и кажется, она замешивает
тесто с солнечным светом; хозяйская сестра-девушка печет блины, стряпка обваривает кипятком только что зарезанного поросенка, хозяин катает из шерсти валенки.
Но собственно «отпущения» графу все-таки не было. В Петербурге поняли, что в услужливости ему в
лице Ивана Павловича было много ошибочного, но в провинции, куда этот карьерист поехал большим
лицом и где первенствующее положение Марье Степановне уже принадлежало по праву, они были встречены иначе. В оседавшее
тесто словно подпустили свежих дрожжей, и оно пошло подниматься на опаре.
Возвратясь в В. за женою и детьми и для сдачи батареи назначенному на мое место
лицу, я с удовольствием узнал от моего
тестя, что дело его в ходу и все данные обещали ему успех.
Граф Алексей Андреевич присутствовал на всех панихидах, к которым, ввиду последнего обстоятельства, аккуратно и неукоснительно собирались почти все высокопоставленные
лица, даже и незнавшие при жизни покойного. Они считали своей обязанностью отдать последний долг «
тестю всесильного Аракчеева».
Я просил еще в-ские влиятельные
лица помочь моему
тестю в окончании этого дела, и мы расстались совершенными друзьями.
Лица, производившие расследования этой глупой истории вообще, и участия в ней князя Шестова, за которого усиленно ходатайствовал
тесть его князь Гарин, в особенности, убедившись, кроме того, и сами в безвредной глупости этого потомка Рюрика, одетого сильною постороннею рукою в тогу русского заговорщика, отпустили князя Владимира на свободу, учредя над ним полицейский надзор.