Неточные совпадения
Потеряв надежду исправить каллиграфию и орфографию Клеопатры Петровны, Павел решился лучше заняться ее общим
образованием и прежде всего вознамерился подправить ее
литературные понятия, которые, как заметил он, были очень плоховаты.
Я знал, например, много таких карьеристов, которые, никогда не читав ни одной русской книги и получив научно-литературное
образование в театре Берга, так часто и так убежденно повторяли:"la litterature russe — parlez moi de Гa!"[не говорите мне о русской литературе! (франц.)] или «ah! si l'on me laissait faire, elle n'y verrait que du feu, votre charmante litterature russe!» [ах, будь это в моей власти, я бы сжег ее, вашу очаровательную русскую литературу! (франц.)] — что люди, даже более опытные, но тоже ничего не читавшие и получившие научно-литературное
образование в танцклассе Кессених, [Танцкласс этот был знаменит в сороковых годах и помещался в доме Тарасова, у Измайловского моста.
Отличная память моя относительно математики оказывалась чистым листом белой бумаги, на котором не сохранялось ни одного математического знака, а потому наставник мой, сообразно моим природным наклонностям и способностям, устроил план моего
образования: общего, легкого, преимущественно
литературного.
Диктовка была нам очень полезна сколько для правописания, столько и для
образования нашего вкуса, потому что Ибрагимов выбирал лучшие места из Карамзина, Дмитриева, Ломоносова и Хераскова, заставлял читать вслух и объяснял их
литературное достоинство.
Узнав от Писарева, что Мочалов дик в обществе порядочных людей, что он никогда не бывает в
литературном кругу Кокошкина без официального приглашения, я тогда же составил план сблизиться, подружиться с Мочаловым, ввести его в круг моих приятелей у меня в доме и употребить все средства для его
образования, в котором он, как я слышал, очень нуждался.
Мы знаем, что теперь, когда умы всех обращены к интересам первой важности — к отменению крепостного права, к гласности, злоупотреблениям между чиновниками, недостаткам воспитания и
образования и т. п., — теперь немногие захотят заглянуть в статью, толкующую о вопросах
литературных, не касающихся жизни.
Я родился от честных и благородных родителей в селе Горюхине 1801 года апреля 1 числа и первоначальное
образование получил от нашего дьячка. Сему-то почтенному мужу обязан я впоследствии развившейся во мне охотою к чтению и вообще к занятиям
литературным. Успехи мои хотя были медленны, но благонадежны, ибо на десят<ом> году отроду я знал уже почти всё то, что поныне осталось у меня в памяти, от природы слабой и которую по причине столь же слабого здоровья не дозволяли мне излишне отягощать.
Во всяком случае, очевидно, что при
образовании литературных взглядов и суждений в кружке друзей своих Станкевич никогда не был лицом пассивным и даже имел некоторое влияние.
Он по своему воспитанию и
образованию был гораздо более приспособлен к
литературным занятиям, чем большинство его собратий по ремеслу.
В Париже я познакомился и с Жоховым и нашел в нем довольно милого, по многим вопросам, петербургского чиновника, пишущего в газетах, довольно речистого и начитанного в чисто петербургских интересах, но совсем не"звезду", без широкого
литературного, философского и даже публицистического
образования.
Вообще такого природно-умного человека в
литературной сфере я уже больше не встречал, и все без исключения руководители журнализма, с какими я имел дело как сотрудник, — не могли бы с ним соперничать именно по силе ума, которым он дополнял все пробелы — и очень обширные — в своем
образовании.
В Якушкине вы чувствовали"интеллигента"с университетским
образованием и
литературными традициями, но тон и жаргон он себе"натаскал"мужицкие, по произношению южнее от Москвы, как народ говорит в Орловской или Рязанской губерниях.
Критик Анненков ставил его очень высоко, даже"Минина"его находил замечательным. Но они были люди совсем разного склада,
образования и
литературного прошлого.
Эдельсон был очень серьезный, начитанный и чуткий
литературный критик, и явись он в настоящее время, никто бы ему не поставил в вину его направления. Но он вовсе не замыкался в область одной эстетики. По университетскому
образованию он имел сведения и по естественным наукам, и по вопросам политическим, и некоторые его статьи, написанные, как всегда, по собственной инициативе, касались разных вопросов, далеких от чисто эстетической сферы.
Он мог подаваться, особенно после событий 1861–1862 годов, в сторону охранительных идей, судить неверно, пристрастно обо многом в тогдашнем общественном и чисто
литературном движении; наконец, у него не было широкого всестороннего
образования, начитанность, кажется, только по-русски (с прибавкой, быть может, кое-каких французских книг), но в пределах тогдашнего русского «просвещения» он был совсем не игнорант, в нем всегда чувствовался московский студент 40-х годов: он был искренно предан всем лучшим заветам нашей литературы, сердечно чтил Пушкина, напечатал когда-то критический этюд о Гоголе, увлекался с юных лет театром, считался хорошим актером и был прекраснейший чтец «в лицах».
Из предметов общего
образования история и литература стояли у Суворова на первом плане.
Литературные знаменитости, предшествовавшие его времени и современные, были ему хорошо известны. Он любил их цитировать при всяком удобном случае. В описываемое нами время он не только любил читать, но пробовал и писать.