Неточные совпадения
Заметьте, наш
род Сокольских старше, чем
род князя Николая Ивановича: они — младшая
линия, даже побочная, почти спорная…
— Репетилов? мне? Помилуйте! да он меня от купели воспринимал! Но, кроме того, и еще чем-то приходится. Наш
род очень древний! Мы — пронские — Прокопа Ляпунова помните? — ну, так мы все по женской
линии от него. Молчалины, Репетиловы, Балалайкины, Фамусовы — все! А Чацкий Александр Андреич — тот на границе с скопинским уездом!
Занимаясь долго своею младшею
линиею протозановского
рода, я не могла параллельно вести описания судьбы старшей
линии, во главе которой был дядя князь Яков Львович, «граф Кис-ме-квик».
Род наш один из самых древних
родов на Руси: все Протозановы по прямой
линии происходят от первых владетельных князей, и под родовым гербом нашим значится, что он нам не милостью дарован, а принадлежит «не по грамоте».
Лотохин. Почти что все; ведь это
родом бывает, в нашем семействе такая
линия вышла.
Петрусь сделал три поклонения к ногам батеньки и маменьки, принял от них благословение на бритие бороды и получил от батеньки бритву,"которою, — как уверяли батенька, — годился еще прапращур наш, войсковой обозный Пантелеймон Халявский", и бритва эта, переходя из
рода в
род по прямой
линии, вручена была Петруси с тем же, чтобы в потомстве его, старший в
роде, выбрив первовьиросшую бороду, хранил, как зеницу ока, и передавал бы также из
рода в
род.
При таких условиях и этот выстрел с промахом на одну
линию должно было считать в своем
роде замечательным.
Если со временем какому-нибудь толковому историку искусств попадутся на глаза шкап Бутыги и мой мост, то он скажет: «Это два в своем
роде замечательных человека: Бутыга любил людей и не допускал мысли, что они могут умирать и разрушаться, и потому, делая свою мебель, имел в виду бессмертного человека, инженер же Асорин не любил ни людей, ни жизни; даже в счастливые минуты творчества ему не были противны мысли о смерти, разрушении и конечности, и потому, посмотрите, как у него ничтожны, конечны, робки и жалки эти
линии»…
— Бога-то? — усмехнулся бродяга и тряхнул головой. — Давненько что-то я с ним, с богом-то, не считался… А надо бы! Может, еще за ним сколько-нибудь моего замоленного осталось… Вот что, господин, — сказал он, переменив тон, — ничего этого нам не требуется. Что ты пристал? Говорю тебе:
линия такая. Вот теперь я с тобой беседую как следует быть, аккуратно. А доведись, в тайге-матушке или хоть тот раз, в логу, — тут опять разговор был бы иного
роду… Потому —
линия другая… Эхма!
Всех подвести под одну
линию… всех превратить в разночинцев без роду-племени, без традиций!
Вчера ложился спать полный чувства самодовольства. Что ни толкуй, а все-таки я буду в некотором
роде начальник, управляющий домом и, так сказать, глава. Квартира к моим услугам — захочу, так созову всю Александровскую
линию и задам пир; по островам захотелось прокатиться или так куда съездить — так закатил кучеру пару пива и поезжай куда хочешь на генеральшиных лошадях.
Похороны молодого князя Владимира Яковлевича Баратова, получившие, вследствие его смерти чуть ли не накануне свадьбы, романтический оттенок, были чрезвычайно многолюдны. Весь петербургский бомонд был налицо и частью пешком, а частью в самых разнообразных экипажах проводил гроб покойного из его дома в церковь Донского монастыря, на кладбище которого, в фамильном склепе князей Баратовых, нашел вечное успокоение последний из их
рода по мужской
линии.
— Но представитель этого
рода по мужской
линии жив, ваш племянник…