Неточные совпадения
Там стояли Версилов и мама. Мама
лежала у него
в объятиях, а он крепко прижимал ее к сердцу. Макар Иванович сидел, по обыкновению, на своей скамеечке, но как бы
в каком-то бессилии, так что Лиза с усилием придерживала его руками за плечо, чтобы он не упал; и даже ясно было, что он все клонится, чтобы упасть. Я стремительно шагнул ближе, вздрогнул и догадался: старик был мертв.
Сладко
В объятиях твоих
лежать и млеть.
Снегурочка, обманщица, живи,
Люби меня! Не призраком
лежалаСнегурочка
в объятиях горячих:
Тепла была; и чуял я у сердца,
Как сердце
в ней дрожало человечье.
Любовь и страх
в ее душе боролись.
От света дня бежать она молила.
Не слушал я мольбы — и предо мною
Как вешний снег растаяла она.
Снегурочка, обманщица не ты:
Обманут я богами; это шутка
Жестокая судьбы. Но если боги
Обманщики — не стоит жить на свете!
Этот нежный и страстный романс, исполненный великой артисткой, вдруг напомнил всем этим женщинам о первой любви, о первом падении, о позднем прощании на весенней заре, на утреннем холодке, когда трава седа от росы, а красное небо красит
в розовый цвет верхушки берез, о последних
объятиях, так тесно сплетенных, и о том, как не ошибающееся чуткое сердце скорбно шепчет: «Нет, это не повторится, не повторится!» И губы тогда были холодны и сухи, а на волосах
лежал утренний влажный туман.
Вдруг она приподнялась на постели, обняла меня, вскрикнула и
лежала уже бездыханная
в моих
объятиях…
Подле него, возле ступенек крыльца и на самых ступеньках, располагалось несколько пьяных мужиков, которые сидели вкривь и вкось, иной даже
лежал, но все держались за руки или обнимались; они не обращали внимания на то, что через них шагали, наступали им на ноги или же попросту валились на них: дружеские
объятия встречали того, кто спотыкался и падал; они горланили что было моченьки, во сколько хватало духу какую-то раздирательную, нескладную песню и так страшно раскрывали рты, что видны были не только коренные зубы, но даже нёбо и маленький язычок, болтавшийся
в горле.
Вот посреди комнаты, за столом,
в объятиях пожилого, плечистого брюнета с коротко остриженными волосами,
лежит пьяная девчонка, лет тринадцати, с детским лицом, с опухшими красными глазами, и что-то старается выговорить, но не может… Из маленького, хорошенького ротика вылетают бессвязные звуки. Рядом с ними сидит щеголь
в русской поддевке — «кот», продающий свою «кредитную» плечистому брюнету…
Один за другим бросались юноши
в бездонные
объятия Мафальды. И отходили
в изнеможении один за другим, а прекрасная Мафальда
лежала на мягком ложе из плащей всех цветов, от ярко-красного до самого черного, и обнимала, и целовала, и стонала от беспредельной страсти, от не утоляемой ничем жажды поцелуев. И свирельным голосом, и далече окрест был слышен голос ее, взывающий так...
А через пять минут, полуживая от счастья, усталости и потрясения, Нан уже
лежала в объятиях матери.
В объятиях отца
лежал холодный труп сына.
Ольга Николаевна Хвостова не узнала о трагической смерти своего племянника — она
в это время
лежала на смертном одре. Кончина
в ее
объятиях любимой, хотя и оскорбившей ее дочери, окончательно расшатала даже ее железный организм, и она стала хиреть и слабеть и, наконец, слегла
в постель, с которой ей не было суждено уже вставать.
Мы бросились толпою
в маленький номерок, который занимал Саша, и увидали поражающую картину: посреди комнаты, освещенной одною догоравшею свечкой, стоял бледный, испуганный денщик Саши и держал его
в своих
объятиях, меж тем как голова Саши
лежала у него на плече. Руки его повисли, как плети, но согнувшиеся
в коленах ноги еще делали такие судорожные движения, как будто его щекотали и он смеялся.
Агония началась
в два часа ночи, и к четвертому часу утра, несмотря на то, что у постели четырехлетнего мальчика собралось шесть докторов,
в объятиях неутешной матери
лежал холодный трупик.
— Не властна я тебя оставить! — перервала его Катруся, сжав его еще крепче
в объятиях и, так сказать, приросши к нему. — Я тебе сказала, что на мне
лежит страшная клятва…
В силу этой клятвы кто бы ни был из близких нам: муж ли, брат ли, отец ли… кто бы ни был тот, кто подсмотрит наши обряды, — но мы должны… ох! тяжело сказать!.. должны высосать до капли кровь его…