Неточные совпадения
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами
лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая
в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые
снегами, кустарником; вдали те же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти
снега горели румяным блеском так весело, так ярко, что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
И постепенно
в усыпленье
И чувств и дум впадает он,
А перед ним воображенье
Свой пестрый мечет фараон.
То видит он: на талом
снеге,
Как будто спящий на ночлеге,
Недвижим юноша
лежит,
И слышит голос: что ж? убит.
То видит он врагов забвенных,
Клеветников и трусов злых,
И рой изменниц молодых,
И круг товарищей презренных,
То сельский дом — и у окна
Сидит она… и всё она!..
По площади ползали окровавленные люди, другие молча подбирали их, несли куда-то; валялось много шапок, галош; большая серая шаль
лежала комом, точно
в ней был завернут ребенок, а около ее, на
снеге — темная кисть руки вверх ладонью.
Но поутру,
лежа в постели, раскуривая первую папиросу, он подумал, что Дронов — полезное животное. Вот, например, он умеет доставать где-то замечательно вкусный табак. На новоселье подарил отличный пейзаж Крымова, и, вероятно, он же посоветовал Таисье подарить этюд Жуковского — сосны, голубые тени на
снегу. Пышное лето, такая же пышная зима.
Станция называется Маймакан. От нее двадцать две версты до станции Иктенда. Сейчас едем. На горах не оттаял вчерашний
снег; ветер дует осенний; небо скучное, мрачное; речка потеряла веселый вид и опечалилась, как печалится вдруг резвое и милое дитя. Пошли опять то горы, то просеки, острова и долины. До Иктенды проехали
в темноте,
лежа в каюте, со свечкой, и ничего не видали. От холода коченели ноги.
Солнце обливало ее лучами; наверху прилипло
в одном месте облако и
лежало там покойно, не шевелясь, как глыба
снегу.
Осип, обкладчик, перебегал от саней к саням по колено
в снегу и прилаживался, рассказывая про лосей, которые теперь ходят по глубокому
снегу и глодают осиновую кору, и про медведей, которые
лежат теперь
в своих дремучих берлогах, пыхтя
в отдушины теплым дыханьем.
Костер почти что совсем угас:
в нем тлели только две головешки. Ветер раздувал уголья и разносил искры по
снегу. Дерсу сидел на земле, упершись ногами
в снег. Левой рукой он держался за грудь и, казалось, хотел остановить биение сердца. Старик таза
лежал ничком
в снегу и не шевелился.
До половины лета
Снега лежат в оврагах и лядинах,
Из них ползут туманы по утрам,
А к вечеру выходят злые сестры —
Трясучие и бледные кумохи.
Снегурочка, обманщица, живи,
Люби меня! Не призраком
лежалаСнегурочка
в объятиях горячих:
Тепла была; и чуял я у сердца,
Как сердце
в ней дрожало человечье.
Любовь и страх
в ее душе боролись.
От света дня бежать она молила.
Не слушал я мольбы — и предо мною
Как вешний
снег растаяла она.
Снегурочка, обманщица не ты:
Обманут я богами; это шутка
Жестокая судьбы. Но если боги
Обманщики — не стоит жить на свете!
Мистицизм Витберга
лежал долею
в его скандинавской крови; это та самая холодно обдуманная мечтательность, которую мы видим
в Шведенборге, похожая,
в свою очередь, на огненное отражение солнечных лучей, падающих на ледяные горы и
снега Норвегии.
Приехавши
в небольшую ярославскую деревеньку около ночи, отец мой застал нас
в крестьянской избе (господского дома
в этой деревне не было), я спал на лавке под окном, окно затворялось плохо,
снег, пробиваясь
в щель, заносил часть скамьи и
лежал, не таявши, на оконнице.
В таком настроении одной ночью или, вернее, перед утром, мне приснилось, будто я очутился
в узком пустом переулке. Домов не было, а были только высокие заборы. Над ними висели мутные облака, а внизу
лежал белый
снег, пушистый и холодный. На
снегу виднелась фигурка девочки
в шубке, крытой серым сукном и с белым кроличьим воротником. И казалось — плакала.
В одном месте прямо на
снегу лежал пластом молодой мужик, выбившийся из сил.
В яме, где зарезался дядя Петр,
лежал, спутавшись, поломанный
снегом рыжий бурьян, — нехорошо смотреть на нее, ничего весеннего нет
в ней, черные головни лоснятся печально, и вся яма раздражающе ненужна.
Этот крик длился страшно долго, и ничего нельзя было понять
в нем; но вдруг все, точно обезумев, толкая друг друга, бросились вон из кухни, побежали
в сад, — там
в яме, мягко выстланной
снегом,
лежал дядя Петр, прислонясь спиною к обгорелому бревну, низко свесив голову на грудь.
Я вскочил с постели, вышиб ногами и плечами обе рамы окна и выкинулся на двор,
в сугроб
снега.
В тот вечер у матери были гости, никто не слыхал, как я бил стекла и ломал рамы, мне пришлось пролежать
в снегу довольно долго. Я ничего не сломал себе, только вывихнул руку из плеча да сильно изрезался стеклами, но у меня отнялись ноги, и месяца три я
лежал, совершенно не владея ими;
лежал и слушал, как всё более шумно живет дом, как часто там, внизу, хлопают двери, как много ходит людей.
— Батюшка! — выла Петровна, протягивая одну руку к нему, а другой держась за голову. — Верно, батюшка, вру ведь я! Иду я, а к вашему забору следы, и
снег обмят
в одном месте, я через забор и заглянула, и вижу —
лежит он…
Селение
лежит высоко над уровнем моря и не защищено от северных ветров;
снег тает здесь на две недели позже, чем, например,
в соседнем селении Мало-Тымове.
Если же удастся разбить стаю
в разноту или найти куропаток, зарывшихся
в снегу по разнице, то убить их много;
в последнем случае они так крепко
лежат, что надобно их выталкивать ногой.
Летом русак так же сер, как и беляк, и не вдруг различишь их, потому что летний русак отличается от летнего беляка только черным хвостиком, который у него несколько подлиннее, черною верхушкою ушей, большею рыжеватостью шерсти на груди и боках; но зимой они не похожи друг на друга: беляк весь бел как
снег, а у русака, особенно старого, грудь и брюхо несколько бледно-желтоваты, по спине
лежит довольно широкий, весьма красивый пестрый ремень из темных желтоватых и красноватых крапинок,
в небольших завитках, или, точнее сказать, вихрях, похожий на крымскую крупную мерлушку.
Весною, пролетом, гуси показываются очень рано; еще везде, бывало,
лежит снег, пруды не начинали таять, а стаи гусей вдоль по течению реки летят да летят
в вышине, прямо на север.
Самого позднего бекаса, и не худого, я убил 18 октября,
в степи, около небольшой осенней лужи, когда уже
лежал мелкий снежок, а самого раннего — 23 марта, когда еще
в неприкосновенной целости
лежала белая, блестящая громада
снегов и таяло только
в деревнях по улицам.
Чем ранее начинаются палы, тем они менее опасны, ибо опушки лесов еще сыры, на низменных местах стоят лужи, а
в лесах
лежат сувои
снега.
Покуда пороши еще мелки и снежной норы сделать нельзя, русаки ложатся предпочтительно по горным долочкам, поросшим каким-нибудь степным кустарником, также по межам, где обыкновенно придувает
снег к нагнувшейся высокой траве; нередко сходят они с гор
в замерзшие, камышистые болота (если они есть близко) и выбирают для логова иногда большие кочки;
в чистой и гладкой степи русаки
лежат под кустиками ковыля.
Часов
в десять утра куропатки улетают
в те места, где ночевали, и проводят там на отдыхе несколько часов:
лежат до половины зарывшись
в снег и даже спят.
Вынули вторые рамы, и весна ворвалась
в комнату с удвоенной силой.
В залитые светом окна глядело смеющееся весеннее солнце, качались голые еще ветки буков, вдали чернели нивы, по которым местами
лежали белые пятна тающих
снегов, местами же пробивалась чуть заметною зеленью молодая трава. Всем дышалось вольнее и лучше, на всех весна отражалась приливом обновленной и бодрой жизненной силы.
Пришла зима. Выпал глубокий
снег и покрыл дороги, поля, деревни. Усадьба стояла вся белая, на деревьях
лежали пушистые хлопья, точно сад опять распустился белыми листьями…
В большом камине потрескивал огонь, каждый входящий со двора вносил с собою свежесть и запах мягкого
снега…
Когда мы подходили к биваку, я увидел, что нависшей со скалы белой массы не было, а на месте нашей палатки
лежала громадная куча
снега вперемешку со всяким мусором, свалившимся сверху. Случилось то, чего я опасался:
в наше отсутствие произошел обвал. Часа два мы откапывали палатку, ставили ее вновь, потом рубили дрова. Глубокие сумерки спустились на землю, на небе зажглись звезды, а мы все не могли кончить работы. Было уже совсем темно, когда мы вошли
в палатку и стали готовить ужин.
Убитый Кирилл
лежал попрежнему
в снегу ничком. Он был
в одной рубахе и
в валенках. Длинные темные волосы разметались
в снегу, как крыло подстреленной птицы. Около головы
снег был окрашен кровью. Лошадь была оставлена версты за две,
в береговом ситнике, и Мосей соображал, что им придется нести убитого на руках. Эх, неладно, что он связался с этими мочеганами: не то у них было на уме… Один за бабой погнался, другой за деньгами. Того гляди, разболтают еще.
Несмотря на то, что не было ни тележного, ни санного пути, потому что
снегу мало
лежало на дороге, превратившейся
в мерзлые кочки грязи, родные накануне съехались
в Багрово.
Уж на третий день, совсем по другой дороге, ехал мужик из Кудрина; ехал он с зверовой собакой, собака и причуяла что-то недалеко от дороги и начала лапами
снег разгребать; мужик был охотник, остановил лошадь и подошел посмотреть, что тут такое есть; и видит, что собака выкопала нору, что оттуда пар идет; вот и принялся он разгребать, и видит, что внутри пустое место, ровно медвежья берлога, и видит, что
в ней человек
лежит, спит, и что кругом его все обтаяло; он знал про Арефья и догадался, что это он.
По низовым лугам усадьбы «Пустые Поля» она шла наподобие черной ленты, а по сторонам ее
лежал снег, как каша, растворенный
в воде.
Однако по смутным воспоминаниям соображали они, что Крым — это земной рай, где растет виноград и зреют превкусные крымские яблоки; что красоты Кавказа живописны, величественны и никем не описуемы, кроме Лермонтова; что Подольская губерния
лежит на одной широте с Парижем, и оттого
в ней редко выпадает
снег, и летом произрастают персики и абрикосы; что Полесье славится своими зубрами, а его обитатели колтунами, и так далее
в этом же роде.
В душе, как
в земле, покрытой
снегом, глубоко
лежат семена недодуманных мыслей и чувств, не успевших расцвесть. Сквозь толщу ленивого равнодушия и печального недоверия к силам своим
в тайные глубины души незаметно проникают новые зёрна впечатлений бытия, скопляются там, тяготят сердце и чаще всего умирают вместе с человеком, не дождавшись света и тепла, необходимого для роста жизни и вне и внутри души.
«Образ багренья таков:
в назначенный день и час являются на Урал атаман багренья (всякий раз назначаемый канцеляриею из штаб-офицеров) и все имеющие право багрить казаки, всякий
в маленьких одиночных санках
в одну лошадь, с пешнею, лопатою и несколькими баграми, коих железные острия
лежат на гужах хомута, у оглобли, а деревянные составные шесты, длиною
в 3, 4, иногда
в 12 сажен, тащатся по
снегу.
Одним, если не прекрасным, то совершенно петербургским утром, — утром,
в котором соединились неудобства всех четырех времен года, мокрый
снег хлестал
в окна и
в одиннадцать часов утра еще не рассветало, а, кажется, уж смеркалось, — сидела Бельтова у того же камина, у которого была последняя беседа с женевцем; Владимир
лежал на кушетке с книгою
в руке, которую читал и не читал, наконец, решительно не читал, а положил на стол и, долго просидев
в ленивой задумчивости, сказал...
Только
в лесу еще
лежал глубокий
снег, особенно по логам и дремучим лесным гущам.
Человек
в сером армяке, подпоясанный пестрым кушаком, из-за которого виднелась рукоятка широкого турецкого кинжала,
лежал на
снегу; длинная винтовка
в суконном чехле висела у него за спиною, а с правой стороны к поясу привязана была толстая казацкая плеть; татарская шапка, с густым околышем,
лежала подле его головы. Собака остановилась подле него и, глядя пристально на наших путешественников, начала выть жалобным голосом.
Один раз (
в исходе июля), подъезжая к пруду, я увидел, что все берега белелись, точно по краям воды
лежал снег; подошед ближе, я рассмотрел, что это была снулая рыба: окуни, плотва, язики, головлики и небольшие щурята.
Когда приятели вернулись
в свой город, был уже ноябрь и на улицах
лежал глубокий
снег. Место Андрея Ефимыча занимал доктор Хоботов; он жил еще на старой квартире
в ожидании, когда Андрей Ефимыч приедет и очистит больничную квартиру. Некрасивая женщина, которую он называл своей кухаркой, уже жила
в одном из флигелей.
Вот хошь бы теперь: по временам давно бы пора пахарю радоваться на озими, нам — невод забрасывать; а на поле все еще
снег пластом
лежит, река льдом покрыта, — возразил Глеб, обращаясь к шерстобиту, который сидел с зажмуренными глазами и, казалось, погружен был
в глубокую думу.
Был лунный, ясный вечер, на улице катались по свежему
снегу, и
в комнату с улицы доносился шум. Нина Федоровна
лежала в постели на спине, а Саша, которую уже некому было сменить, сидела возле и дремала.
У ног их, на
снегу,
лежала вниз лицом женщина; затылок у неё был
в крови и каком-то тесте,
снег вокруг головы был густо красен.
Маякин взглянул на крестника и умолк. Лицо Фомы вытянулось, побледнело, и было много тяжелого и горького изумления
в его полуоткрытых губах и
в тоскующем взгляде… Справа и слева от дороги
лежало поле, покрытое клочьями зимних одежд. По черным проталинам хлопотливо прыгали грачи. Под полозьями всхлипывала вода, грязный
снег вылетал из-под ног лошадей…
Чудится ему, что Лиска пришла к нему и греет его ноги… что он
лежит на мягком лазаретном тюфяке
в теплой комнате и что из окна ему видны Балканы, и он сам же, с ружьем
в руках, стоит по шею
в снегу на часах и стережет старые сапоги и шинель, которые мотаются на веревке… Из одного сапога вдруг лезет фараон и грозит ему…
В логах еще
лежал снег, точно изъеденный червями; по проталинам зеленела первая весенняя травка, но березы были еще совсем голы и печально свесили свои припухшие красноватые ветви.
Выпал первый
снег. Он шел всю ночь, и на утро армия сторожей и рабочих разгребала лопатами проходы к академическим зданиям.
В парке
снег лежал ровным пологом, прикрывая клумбы, каменные ступени лестниц, дорожки. Кое-где торчали стебли поздних осенних цветов, комья
снега, точно хлопья ваты, покрывали головки иззябших астр.
В этот день я смотрел из окна чертежной на белый пустой парк, и вдруг мне показалось, что
в глубине аллеи я вижу Урманова. Он шел по цельному
снегу и остановился у одной скамейки. Я быстро схватил
в вестибюле шляпу и выбежал. Пробежав до половины аллеи, я увидел глубокий след, уходивший
в сторону Ивановского грота. Никого не было видно, кругом
лежал снег, чистый, нетронутый. Лишь кое-где виднелись оттиски вороньих лапок, да обломавшиеся от
снега черные веточки пестрили белую поверхность темными черточками.
Ольга. Отец умер ровно год назад, как раз
в этот день, пятого мая,
в твои именины, Ирина. Было очень холодно, тогда шел
снег. Мне казалось, я не переживу, ты
лежала в обмороке, как мертвая. Но вот прошел год, и мы вспоминаем об этом легко, ты уже
в белом платье, лицо твое сияет…