Неточные совпадения
Как на досадную разлуку,
Татьяна ропщет на ручей;
Не видит никого, кто руку
С той стороны подал бы ей;
Но вдруг сугроб зашевелился,
И кто ж из-под него явился?
Большой, взъерошенный
медведь;
Татьяна ах! а он реветь,
И
лапу с острыми когтями
Ей протянул; она скрепясь
Дрожащей ручкой оперлась
И боязливыми шагами
Перебралась через ручей;
Пошла — и что ж?
медведь за ней!
В большой комнате на крашеном полу крестообразно лежали темные ковровые дорожки, стояли кривоногие старинные стулья, два таких же стола; на одном из них бронзовый
медведь держал в
лапах стержень лампы; на другом возвышался черный музыкальный ящик; около стены, у двери, прижалась фисгармония, в углу — пестрая печь кузнецовских изразцов, рядом с печью — белые двери...
Было еще не поздно, только что зашло солнце и не погасли красноватые отсветы на главах церквей. С севера надвигалась туча, был слышен гром, как будто по железным крышам домов мягкими
лапами лениво ходил
медведь.
Какой разгул для фантазии: то будто женщина стоит на коленях, окруженная малютками, и о чем-то умоляет: все это деревья и кусты с нависшим снегом; то будто танцующие фигуры; то
медведь на задних
лапах; а мертвецов какая пропасть!
Медведь тер морду
лапами, кричал тоненьким голосом, валялся по земле и затем вновь принимался за ту же работу.
Многие охотники рассказывают о том, что они били
медведя без всякого страха, и выставляют при этом только комичные стороны охоты. По рассказу одних,
медведь убегает после выстрела; другие говорят, что он становится на задние
лапы и идет навстречу охотнику, и что в это время в него можно влепить несколько пуль. Дерсу не соглашался с этим. Слушая такие рассказы, он сердился, плевался, но никогда не вступал в пререкания.
Животное это по размерам своим значительно уступает обыкновенному бурому
медведю. Максимальная его длина 1,8 м, а высота в плечах 0,7 м при наибольшем весе 160 кг. Окраска его шерсти — черная, блестящая, на груди находится белое пятно, которое захватывает нижнюю часть шеи. Иногда встречаются (правда, очень редко) такие
медведи, у которых брюхо и даже
лапы белые. Голова зверя конусообразная, с маленькими глазками и большими ушами. Вокруг нее растут длинные волосы, имеющие вид пышного воротника.
Медведь быстро обернулся, насторожил уши и стал усиленно нюхать воздух. Мы не шевелились.
Медведь успокоился и хотел было опять приняться за еду, но Дерсу в это время свистнул.
Медведь поднялся на задние
лапы, затем спрятался за дерево и стал выглядывать оттуда одним глазом.
Для уборки рыбы природа позаботилась прислать санитаров в лице
медведей, кабанов, лисиц, барсуков, енотовидных собак, ворон, сизоворонок, соек и т.д. Дохлой кетой питались преимущественно птицы, четвероногие же старались поймать живую рыбу. Вдоль реки они протоптали целые тропы. В одном месте мы увидели
медведя. Он сидел на галечниковой отмели и
лапами старался схватить рыбу.
Опомнившись, учитель увидел привязанного
медведя, зверь начал фыркать, издали обнюхивая своего гостя, и вдруг, поднявшись на задние
лапы, пошел на него…
Изредка выводили пред окна барского дома и подкатывали им порожнюю винную бочку, утыканную гвоздями;
медведь обнюхивал ее, потом тихонько до нее дотрагивался, колол себе
лапы, осердясь толкал ее сильнее, и сильнее становилась боль.
— Скажи, пожалуйста, — с такими словами она приступила к нему, — ты не свихнул еще с последнего ума? Была ли в одноглазой башке твоей хоть капля мозгу, когда толкнул ты меня в темную комору? счастье, что не ударилась головою об железный крюк. Разве я не кричала тебе, что это я? Схватил, проклятый
медведь, своими железными
лапами, да и толкает! Чтоб тебя на том свете толкали черти!..
Она ослабевает мало-помалу и уже не может сопротивляться течению и уходит в затоны или же стоит за карчей, уткнувшись мордой в берег; здесь ее можно брать прямо руками, и даже
медведь достает ее из воды
лапой.
«Все было придумано, чтобы отбить охоту к письму, — вспоминал впоследствии М. А. Бестужев, — и надо было родиться Луниным, который находил неизъяснимое наслаждение дразнить «белого
медведя» (как говорил он), не обращая внимания… на
лапы дикого зверя, в когтях которого он и погиб в Акатуе» (Воспоминания Бестужевых, 1951, стр. 199).]
Дом двухэтажный, зеленый с белым, выстроен в ложнорусском, ёрническом, ропетовском стиле, с коньками, резными наличниками, петухами и деревянными полотенцами, окаймленными деревянными же кружевами; ковер с белой дорожкой на лестнице; в передней чучело
медведя, держащее в протянутых
лапах деревянное блюдо для визитных карточек; в танцевальном зале паркет, на окнах малиновые шелковые тяжелые занавеси и тюль, вдоль стен белые с золотом стулья и зеркала в золоченых рамах; есть два кабинета с коврами, диванами и мягкими атласными пуфами; в спальнях голубые и розовые фонари, канаусовые одеяла и чистые подушки; обитательницы одеты в открытые бальные платья, опушенные мехом, или в дорогие маскарадные костюмы гусаров, пажей, рыбачек, гимназисток, и большинство из них — остзейские немки, — крупные, белотелые, грудастые красивые женщины.
Он остановился, и в то мгновение, как
медведь, прижав уши к затылку, подвалился к нему, загребая его
лапами, князь сделал движение, чтобы выхватить саблю.
Князь встал и увидел не замеченного им прежде опричника, лет семнадцати, с окровавленною саблей в руке.
Медведь с разрубленною головою лежал на спине и, махая
лапами, издыхал у ног его.
Намотав на левую руку овчинный полушубок, он выманивал, растревожив палкой,
медведя из берлоги, и когда тот, вылезая, вставал на задние
лапы, отчаянный охотник совал ему в пасть с левой руки шубу, а ножом в правой руке наносил смертельный удар в сердце или в живот.
Лежит сонный
медведь в берлоге, мирно
лапу сосет.
Полковник мне не подал руки, сухо поклонившись. Проходя мимо
медведя, я погладил его по огромной
лапе и сказал...
Долго ли, коротко ли сражался Миша с комарами, только шуму было много. Далеко был слышен медвежий рев. А сколько он деревьев вырвал, сколько камней выворотил!.. Все ему хотелось зацепить первого Комар Комаровича, — ведь вот тут, над самым ухом вьется, а хватит
медведь лапой, и опять ничего, только всю морду себе в кровь исцарапал.
— А я не уйду! — закричал
медведь, усаживаясь на задние
лапы. — Я вас всех передавлю…
Спи, Аленушка, сейчас сказка начинается. Вон уже в окно смотрит высокий месяц; вон косой заяц проковылял на своих валенках; волчьи глаза засветились желтыми огоньками;
медведь Мишка сосет свою
лапу. Подлетел к самому окну старый Воробей, стучит носом о стекло и спрашивает: скоро ли? Все тут, все в сборе, и все ждут Аленушкиной сказки.
Опять полетел Комар Комарович и впился
медведю прямо в глаз. Заревел
медведь от боли, хватил себя
лапой по морде, и опять в
лапе ничего, только чуть глаз себе не вырвал когтем. А Комар Комарович вьется над самым медвежьим ухом и пищит...
Изнемог окончательно
медведь, выбился из сил, а уходить из болота стыдно. Сидит он на задних
лапах и только глазами моргает.
Медведю сделалось смешно. Перевалился он на другой бок, закрыл морду
лапой и сейчас же захрапел.
Обессилел наконец Миша. Присел он на задние
лапы, фыркнул и придумал новую штуку — давай кататься по траве, чтобы передавить все комариное царство. Катался, катался Миша, однако и из этого ничего не вышло, а только еще больше устал он. Тогда
медведь спрятал морду в мох. Вышло того хуже — комары вцепились в медвежий хвост. Окончательно рассвирепел
медведь.
Прошла еще пара минут, и в дверях, прямо против моего лица, показался на задних
лапах огромный, бурый с проседью
медведь.
Лес не так высок, но колючие кусты, хмель и другие растения переплетают неразрывною сеткою корни дерев, так что за 3 сажени нельзя почти различить стоящего человека; иногда встречаются глубокие ямы, гнезда бурею вырванных дерев, коих гнилые колоды, обросшие зеленью и плющем, с своими обнаженными сучьями, как крепостные рогатки, преграждают путь; под ними, выкопав себе широкое логовище, лежит зимой косматый
медведь и сосет неистощимую
лапу; дремучие ели как черный полог наклоняются над ним и убаюкивают его своим непонятным шепотом.
Тогда прибежал Алексей с рогатиной, он с разбега воткнул её в живот зверя, Наталья видела из окна, как
медведь осел на задние ноги и замахал
лапами, он как бы прощения просил у людей, разъярённо кричавших вокруг его.
Кто-то угодливо сунул в руки Алексея острый, плотничный топор, припрыгивая, остробородый деверь ударил его по
лапе, по другой,
медведь рявкнул, опустился на изрубленные
лапы, из них направо и налево растекалась кровь, образуя на утоптанной земле густо-красные пятна.
Зверь, очевидно, хотел скорее ее распутать или оборвать и догнать своего друга, но у
медведя, хоть и очень смышленого, ловкость все-таки была медвежья, и Сганарель не распускал, а только сильнее затягивал петлю на
лапе.
Покойный дядя был страстный любитель псовой охоты. Он ездил с борзыми и травил волков, зайцев и лисиц. Кроме того, в его охоте были особенные собаки, которые брали
медведей. Этих собак называли «пьявками». Они впивались в зверя так, что их нельзя было от него оторвать. Случалось, что
медведь, в которого впивалась зубами пиявка, убивал ее ударом своей ужасной
лапы или разрывал ее пополам, но никогда не бывало, чтобы пьявка отпала от зверя живая.
Сперва-то, как сибиряки на меня поднялись, я, точно
медведь, который в капкан
лапой попал, зарычал на всех.
А другие даже с
медведями были прикованы, так, что
медведь только на полвершка его
лапой задрать не может.
— У
медведя лапа-то пошире, да и тот в капкан попадает, — смеючись, подхватила Фленушка. — Сноровку надо знать, Марьюшка… А это уж мое дело, ты только помогай. Твое дело будет одно: гляди в два, не в полтора, одним глазом спи, другим стереги, а что устережешь, про то мне доводи. Кто мигнул, кто кивнул, ты догадывайся и мне сказывай. Вот и вся недолга…
Медведь смирен,
Видно, стар годами,
Только
лапу лижет он
Да звенит цепями…
Пошли мы прочь от следа, влево. Прошли шагов пятьсот, глядим — след медвежий опять перед нами. Пошли мы опять по следу, и вывел нас этот след на дорогу. Остановились мы на дороге и стали рассматривать, в какую сторону пошел
медведь. Кое-где по дороге видно было, как всю
лапу с пальцами отпечатал
медведь, а кое-где — как в лаптях мужик ступал по дороге. Видно, что пошел он к деревне.
Один раз его пускали на
медведя, и он вцепился
медведю в ухо и повис, как пиявка.
Медведь бил его
лапами, прижимал к себе, кидал из стороны в сторону, но не мог оторвать и повалился на голову, чтобы раздавить Бульку; но Булька до тех пор на нем держался, пока его не отлили холодной водой.
Он стоит на задних ногах, ревет и — знаете, как это у
медведей? — все старается дать мне пощечину, то левой, то правой
лапой.
Медведь держится передними
лапами за грядки и только голову поворачивает то на ту сторону, то на другую.
Медведь ухватился
лапами за грядки и не знает, как ему быть.
Медведь был злой и сквозь щели в бревнах старался
лапой хватить любопытных, заглядывающих в его темницу.
Под конец обеда, бывало, станут заздравную пить. Пили ее в столовой шампанским, в галерее — вишневым медом… Начнут князя с ангелом поздравлять, «ура» ему закричат, певчие «многие лета» запоют, музыка грянет, трубы затрубят, на угоре из пушек палить зачнут, шуты вкруг князя кувыркаются, карлики пищат, немые мычат по-своему, большие господа за столом пойдут на счастье имениннику посуду бить, а
медведь ревет, на задние
лапы поднявшись.
А вокруг села, братцы мои, леса стеной стояли. Дубы кряжистые, —
лапа во все концы, глазом не окинешь. Понизу гущина: бересклет, да осинник, да лесная малина, —
медведь заблудится. На селе светлый день, а в чащу нырнешь, солнце кой-где золотым жуком на прелый лист прыснет, да и сгинет, будто зеленым пологом его затянуло… Одним словом — дубрава.
— Я вспомнил поразившую меня длинную галерею в гостинице Разборова, с разноцветными стеклами, с нарисованным на задней стенке
медведем, стоящим на задних
лапах под грандиозной пальмой… Кроме того, и место, где нашли меня и мою мать на трактовой дороге, всего в полутораста верстах от К.
Семен Иванович, зная, что Григорий Лукьянович недолюбливает его с момента его случайного повышения самим царем, что он не раз обносил его перед самим Иоанном в том, что де Карась колдовством взял, а не удалью,
медведям глаза отводил и живой из
лап их выскользнул единственно чарами дьявола, а не искусством и беззаветной храбростью, но, по счастью для Карасева, Малюта со своим поклепом не попал к царю в благоприятную минуту.
Медведи, приготовленные для травли, также обыкновенно были принаряжены; поперек под брюхо шли на красных ремнях нашитые бубенчики; ошейники с кольцами, сквозь которые продевали ремни наборной сбруи, были бархатные с золочеными бляхами, а на тяжелых
лапах зверей болтались серебряные колокольчики самого нежного звука.
Вот видите, господин пастор, до поездки этой я и сам посмеивался над ужасами долины, как охотник не боится
медведя, пока не побывает в его
лапах.
Шведский
медведь выпустил из
лап бедную жертву свою и гигантскими стопами поспешил туда, куда указывал музыкант.