Неточные совпадения
«Как неловко и брезгливо сказала мать: до этого», — подумал он, выходя на двор и рассматривая
флигель; показалось, что
флигель отяжелел, стал ниже, крыша старчески свисла
к земле.
Стены его излучали тепло, точно нагретый утюг. Клим прошел в сад, где все было празднично и пышно, щебетали птицы, на клумбах хвастливо пестрели цветы. А солнца так много, как будто именно этот сад был любимым его садом на земле.
Николай Иванович жил на окраине города, в пустынной улице, в маленьком зеленом
флигеле, пристроенном
к двухэтажному, распухшему от старости, темному дому. Перед
флигелем был густой палисадник, и в окна трех комнат квартиры ласково заглядывали ветви сиреней, акаций, серебряные листья молодых тополей. В комнатах было тихо, чисто, на полу безмолвно дрожали узорчатые тени, по
стенам тянулись полки, тесно уставленные книгами, и висели портреты каких-то строгих людей.
Кинулась я
к себе во
флигель, чтобы как можно лучше
к нему одеться, изумрудные серьги надела и тащу со
стены из-под простыни самое любимое его голубое морйвое платье с кружевом, лиф без горлышка…
Прелестный вид, представившийся глазам его, был общий, губернский, форменный: плохо выкрашенная каланча, с подвижным полицейским солдатом наверху, первая бросилась в глаза; собор древней постройки виднелся из-за длинного и, разумеется, желтого здания присутственных мест, воздвигнутого в известном штиле; потом две-три приходские церкви, из которых каждая представляла две-три эпохи архитектуры: древние византийские
стены украшались греческим порталом, или готическими окнами, или тем и другим вместе; потом дом губернатора с сенями, украшенными жандармом и двумя-тремя просителями из бородачей; наконец, обывательские дома, совершенно те же, как во всех наших городах, с чахоточными колоннами, прилепленными
к самой
стене, с мезонином, не обитаемым зимою от итальянского окна во всю
стену, с
флигелем, закопченным, в котором помещается дворня, с конюшней, в которой хранятся лошади; дома эти, как водится, были куплены вежливыми кавалерами на дамские имена; немного наискось тянулся гостиный двор, белый снаружи, темный внутри, вечно сырой и холодный; в нем можно было все найти — коленкоры, кисеи, пиконеты, — все, кроме того, что нужно купить.
Если вы не боитесь ожечься о крапиву, то пойдемте по узкой тропинке, ведущей
к флигелю, и посмотрим, что делается внутри. Отворив первую дверь, мы входим в сени. Здесь у
стен и около печки навалены целые горы больничного хлама. Матрацы, старые изодранные халаты, панталоны, рубахи с синими полосками, никуда не годная, истасканная обувь — вся эта рвань свалена в кучи, перемята, спуталась, гниет и издает удушливый запах.
А Юлия Сергеевна привыкла
к своему горю, уже не ходила во
флигель плакать. В эту зиму она уже не ездила по магазинам, не бывала в театрах и на концертах, а оставалась дома. Она не любила больших комнат и всегда была или в кабинете мужа, или у себя в комнате, где у нее были киоты, полученные в приданое, и висел на
стене тот самый пейзаж, который так понравился ей на выставке. Денег на себя она почти не тратила и проживала теперь так же мало, как когда-то в доме отца.
Последний телеграфный столб стоял во дворе, и проволока от него шла
к окну того
флигеля, который своею глухою
стеной выходил в поле.
Притащили скамейку, поставили ее у самого
флигеля и, с трудом приподнявши громадное тело Мартына Петровича, посадили его, прислонив голову
к стене.