Неточные совпадения
Самгин вернулся домой и, когда подходил к воротам, услышал первый выстрел пушки, он прозвучал глухо и не внушительно, как будто хлопнуло полотнище ворот, закрытое порывом ветра. Самгин даже остановился, сомневаясь — пушка ли? Но вот снова мягко и незнакомо бухнуло. Он приподнял плечи и вошел в
кухню. Настя,
работая у плиты, вопросительно обернулась к нему, открыв рот.
Самгин редко разрешал себе говорить с нею, а эта рябая становилась все фамильярнее, навязчивей. Но
работала она все так же безукоризненно, не давая причины заменить ее. Он хотел бы застать в
кухне мужчину, но, кроме Беньковского, не видел ни одного, хотя какие-то мужчины бывали: Агафья не курила, Беньковский — тоже, но в
кухне всегда чувствовался запах табака.
Акулины уже не было в доме. Анисья — и на
кухне, и на огороде, и за птицами ходит, и полы моет, и стирает; она не управится одна, и Агафья Матвеевна, волей-неволей, сама
работает на
кухне: она толчет, сеет и трет мало, потому что мало выходит кофе, корицы и миндалю, а о кружевах она забыла и думать. Теперь ей чаще приходится крошить лук, тереть хрен и тому подобные пряности. В лице у ней лежит глубокое уныние.
Сколько часов
работали половые, носясь по залам, с
кухни и на
кухню, иногда находящуюся внизу, а зал — в третьем этаже, и учесть нельзя. В некоторых трактирах
работали чуть не по шестнадцати часов в сутки. Особенно трудна была служба в «простонародных» трактирах, где подавался чай — пять копеек пара, то есть чай и два куска сахару на одного, да и то заказчики экономили.
Вихров невольно засмотрелся на него: так он хорошо и отчетливо все делал… Живописец и сам, кажется, чувствовал удовольствие от своей работы: нарисует что-нибудь окончательно, отодвинется на спине по лесам как можно подальше, сожмет кулак в трубку и смотрит в него на то, что сделал; а потом, когда придет час обеда или завтрака, проворно-проворно слезет с лесов, сбегает в
кухню пообедать и сейчас же опять прибежит и начнет
работать.
Говорили, что он
работал в этом роде, еще когда ходил к плац-майору на
кухню и, разумеется, извлек из этого посильный доход.
Не хочется принимать участия ни в чем, не хочется слушать,
работать, только бы сидеть где-либо в тени, где нет жирного, горячего запаха
кухни, сидеть и, смотреть полусонно, как скользит по воде эта тихонькая, уставшая жизнь.
Скоро мы перестали нуждаться в предбаннике: мать Людмилы нашла работу у скорняка и с утра уходила из дому, сестренка училась в школе, брат
работал на заводе изразцов. В ненастные дни я приходил к девочке, помогая ей стряпать, убирать комнату и
кухню, она смеялась...
Он много
работал, чистил сапоги и платье вотчима, колол и носил дрова, воду, таскал из
кухни вёдра помой, полоскал в реке пелёнки своего брата.
Варвару то и дело окликали, чего-нибудь требовали, и она с растерянным видом, тяжело дыша, бегала в
кухню, где с рассвета
работал повар от Костюкова и белая кухарка от Хрыминых Младших.
Обеспокоенный анонимным письмом и тем, что каждое утро какие-то мужики приходили в людскую
кухню и становились там на колени, и тем, что ночью из амбара вытащили двадцать кулей ржи, сломав предварительно стену, и общим тяжелым настроением, которое поддерживалось разговорами, газетами и дурною погодой, — обеспокоенный всем этим, я
работал вяло и неуспешно.
Я никогда не забуду этого важнейшего дня в моей жизни. Он был день свежий и ясный. Солнце ярко обливало своим сверканьем деревья, на полуобнаженных ветвях которых слабо качались пожелтевшие и озолотившиеся листья, в гроздах красной рябины тяжело шевелились ожиревшие дрозды. Баронессы и Лины не было дома, служанка
работала на
кухне, Аврора качалась с книгою в руках в своем гамаке, а я составлял служебный отчет в своей комнате. Ради прекрасного дня окна в сад у меня были открыты.
Хозяйка, скрывая улыбку, прятала деньги в карман; а я из ее просторной спальни шел в свою узкую и темную комнату возле
кухни и садился за переписку, по пятнадцати копеек с листа, какого-то доклада об элеваторах, чтоб
заработать денег на плату той же хозяйке за свою комнату.
Темнело. Александра Михайловна вышла в
кухню, к квартирной хозяйке. Старуха хозяйка, Дарья Семеновна, жила в
кухне вместе с дочерью Дунькой, глуповатой и румяной девушкой, которая
работала на цементном заводе. Они пили кофе, Александра Михайловна подсела к ним, но от предложенного кофе решительно отказалась.
Сыпингай кишел войсками и учреждениями. У станции стоял роскошный поезд нового главнокомандующего, Леневича. Поезд сверкал зеркальными стеклами, в вагоне-кухне
работали повара. По платформе расхаживали штабные, — чистенькие, нарядные, откормленные, — и странно было видеть их среди проходивших мимо изнуренных, покрытых пылью офицеров и солдат. Рождалась злоба и вражда.
Свой ежедневный режим княгиня также не изменяла для гостей, которые, по большей части соседние помещики и губерские власти, по несколько дней гостили в Шестове, ведя себя совершенно как дома, заказывали себе в какое хотели время завтраки (два повара, один переманенный князем из клуба, а другой старик, еще бывший крепостной,
работали, не покладая рук, в обширной образцовой
кухне), требовали себе вина той или другой марки из переполненных княжеских погребов, не мешали хозяевам, а хозяева не мешали им, и обе стороны были чрезвычайно довольных друг другом.