Неточные совпадения
И с этого момента уже не помнил ничего. Проснулся он в комнате, которую не узнал, но большая фотография дяди Хрисанфа подсказала ему, где он. Сквозь занавески окна в сумрак проникали солнечные лучи необыкновенного цвета, верхние
стекла показывали
кусок неба, это заставило Самгина вспомнить комнатенку в жандармском управлении.
Клим, тщательно протирая
стекла очков своих
куском замши, думал, что Нехаева говорит, как старушка.
Его посадили в грязную камеру с покатыми нарами для троих, со сводчатым потолком и недосягаемо высоким окошком;
стекло в окне было разбито, и сквозь железную решетку втекал воздух марта, был виден очень синий
кусок неба.
Сняв очки, он стал протирать
стекла куском замши, — это помогало ему в затруднительных случаях.
Самгин посмотрел в окно, как невысокая, плотненькая фигурка, шагая быстро и мелко, переходит улицу, и, протирая
стекла очков
куском замши, спросил себя...
Он очень удивился, увидав, что его привели не в полицейскую часть, как он ожидал, а, очевидно, в жандармское управление, в маленькую комнату полуподвального этажа: ее окно снаружи перекрещивала железная решетка, нижние
стекла упирались в кирпичи ямы, верхние показывали квадратный
кусок розоватого неба.
От сотрясения пола под шагами с колонн и потолков тихо сыпалась давнишняя пыль; кое-где на полу валялись
куски и крошки отвалившейся штукатурки; в окне жалобно жужжит и просится в запыленное
стекло наружу муха.
Погода становится суровее: стынут болота; тонким, как
стекло, льдом покрывается между кочками вода с белыми пузырями запертого под ней воздуха; некуда приютиться гаршнепу, как он ни мал, нет нигде
куска талой грязи — гаршнеп и тут еще держится, но уже бросается к родничкам и паточинам.
После этого он старательно выстругал ее ножом, почистил
стеклом и крепко обтер
куском грубого сукна.
Спрятать? Но куда: все —
стекло. Сжечь? Но из коридора и из соседних комнат — увидят. И потом, я уже не могу, не в силах истребить этот мучительный — и может быть, самый дорогой мне —
кусок самого себя.
Сидя в кухне и потирая избитую голову, я быстро догадался, что пострадал зря: нож был тупой, им даже хлеба
кусок трудно отрезать, а уж кожу — никак не прорежешь; мне не нужно было влезать на спину хозяина, я мог бы разбить
стекло со стула и, наконец, удобнее было снять крючок взрослому — руки у него длиннее.
Она была довольно обширна, глубиною как внутренность ведра, но шире, бока ее были сплошь выложены
кусками разноцветных
стекол и черенков чайной посуды.
В одно из
стекол вдруг с такой силой ударил громадный
кусок льду, что оно разбилось, и осколки его со звоном разлетелись по полу комнаты.
Готовая сталь,
стекая вниз по трубам, наполняла собой высокие железные штамбы — нечто вроде футляров без дна, но с ручками наверху — и застывала в них сплошными
кусками, пудов по сорока весом.
Края черных туч тоже в огне, на красных пятнах зловеще рисуются угловатые
куски огромных строений; там и тут, точно раны, сверкают
стекла; разрушенный, измученный город — место неутомимого боя за счастье — истекает кровью, и она дымится, горячая, желтоватым удушливым дымом.
Из больших
кусков пробки построены горы, пещеры, Вифлеем и причудливые замки на вершинах гор; змеею вьется дорога по склонам; на полянах — стада овец и коз; сверкают водопады из
стекла; группы пастухов смотрят в небо, где пылает золотая звезда, летят ангелы, указывая одною рукой на путеводную звезду, а другой — в пещеру, где приютились богоматерь, Иосиф и лежит Младенец, подняв руки в небеса.
— Агония романтизма, — говорил Мирон, тщательно протирая
куском замши
стёкла очков.
Врешь, нагоню, уморю в тюрьме! — говорил Мановский, ходя взад и вперед по комнате, потом вдруг вошел в спальню, там попались ему на глаза приданые ширмы Анны Павловны; одним пинком повалил он их на пол, в несколько минут исщипал на
куски, а вслед за этим начал бить окна, не колотя по
стеклам, а ударяя по переплету, так что от одного удара разлеталась вся рама.
А тот уж летает-вьется над крышей, да в оконце свою любопытную харю сует, да крылом бьет в
стекло, — не знает, куда пробраться, чтобы захватить себе лакомый
кусок…
Онисим Козел жил со своим внуком на краю села, около моста, в покосившейся набок и глубоко вросшей в землю хатенке, у которой давным-давно развалилась труба, белая наружная обмазка отпала извилистыми
кусками, оголив внутренний слой желтой глины, а
стекла, кое-где замененные толстыми тряпками, стали от времени зелено-матовыми и отливали радужными цветами.
— Зачем вы ссоритесь? — сказала Attalea. — Разве вы поможете себе этим? Вы только увеличиваете свое несчастье злобою и раздражением. Лучше оставьте ваши споры и подумайте о деле. Послушайте меня: растите выше и шире, раскидывайте ветви, напирайте на рамы и
стекла, наша оранжерея рассыплется в
куски, и мы выйдем на свободу. Если одна какая-нибудь ветка упрется в
стекло, то, конечно, ее отрежут, но что сделают с сотней сильных и смелых стволов? Нужно только работать дружнее, и победа за нами.
Ha самом краю деревни стояла как-то в стороне от других маленькая полуразвалившаяся избенка. Часть крыши её была снесена, белые стены закопчены дымом;
стекла повыбиты в оконцах, a дверь, сорванная с петель и расщепленная на
куски, валялась тут же y покосившегося крылечка.
— Хозяин, эти
стекла коротки, — наставить
кусок, или есть у вас
стекла побольше?
В сильные морозы
стекла изнутри покрывались белым слоем пушистого инея, и в доме царил холодный белый полусвет; на подоконниках намерзли с начала зимы огромные
куски льда, и от них по полу тянулись водяные потоки.