Неточные совпадения
По счастию, у нее не было выдержки, и, забывая свои распоряжения, она читала со мной повести Цшоке вместо археологического романа и посылала тайком мальчика
покупать зимой гречневики и гороховый кисель с постным
маслом, а летом — крыжовник и смородину.
Матушка просила отслужить молебен для нас однихи заплатила за это целый полтинник; затем
купила сткляночку розового
масла и ваты «от раки» и стала сбираться домой.
— Послушай, да тебя расстрелять мало!.. На свои деньги веревку
куплю, чтобы повесить тебя. Вот так кусочек хлеба с
маслом! Проклятый ты человек, вот что. Где деньги взял?
Даже
масло для лампадки пред образом каждый
покупал свое, — это после полусотни лет совместного труда!
Опять и то скажу: я ведь всякою операцией орудую, и сало
покупаю, и
масло постное, всякий, значит, товар.
— Видел. Года два назад
масло у них
покупал, так всего туточка насмотрелся. На моих глазах это было: облютела она на эту самую на Оринушку… Ну, точно, баба, она ни в какую работу не подходящая, по той причине, что убогая — раз, да и разумом бог изобидел — два, а все же християнский живот, не скотина же… Так она таскала-таскала ее за косы, инно жалость меня взяла.
Затем он круглый год льет в кашу не коровье
масло, а конопляное, хотя первое можно найти дома, а второе нужно
купить, и оно обойдется почти не дешевле коровьего — почему? — потому что налей мужику коровьего
масла, он вдвое каши съест.
В доме генеральши между тем, по случаю приезда гостя, происходила суетня: ключница отвешивала сахар, лакеи заливали в лампы
масло и приготовляли стеариновые свечи; худощавый метрдотель успел уже сбегать в ряды и захватить всю крупную рыбу,
купил самого высшего сорта говядины и взял в погребке очень дорогого рейнвейна.
— Н-да, — проговорил он наконец… — Я имений не
покупаю: капиталов нет. Пододвинь-ка
масло. Разве вот жена
купит. Ты с ней поговори. Коли дорого не запросишь — она этим не брезгает… Экие, однако, эти немцы — ослы! Не умеют рыбу сварить. Чего, кажется, проще? А еще толкуют: фатерланд, мол, объединить следует. Кельнер, примите эту мерзость!
Он торговал оптом, торговал по мелочам; у него можно было
купить живую корову и четверть фунта коровьего
масла, воз рыбы и горсть мерзлых пескарей на уху; деготь, сало, одежда, гвозди, соль, набивные платки, свечи, колеса — словом, все, что входит в состав крестьянского хозяйства, всем торговал Герасим.
Затем: я всё
покупаю оптом:
масла — полпуда, муки — мешок, сахару — голову и так далее…
Потом трех жеребцов
купил: двух бурых в
масле в дышло — для жены, одного, серого в яблоках, одиночку, — для себя.
— Кроме хлеба и сыра, я
купила еще немножко, совсем немножко, розового
масла у египтян в старом городе.
Акулина Ивановна. А телятину будешь жарить — масла-то много не вали в плошку… в середу пять фунтов я
купила, а вчера, смотрю, уж и фунта не осталось…
В одном какой-то простой рабочий ужасным, едва разборчивым почерком жаловался на то, что в фабричной лавке продают рабочим горькое постное
масло, от которого пахнет керосином; в другом — кто-то доносил почтительно, что Назарыч на последних торгах,
покупая железо, взял от кого-то взятку в тысячу рублей; в третьем ее бранили за бесчеловечность.
Хоть дело запретное, да находились люди, что с радостью
масло то
покупали.
На торгу купец узнал, что в городе мало
масла и каждый день ждут нового привоза. Купец пошел на пристань и стал высматривать корабли. При нем пришел корабль с
маслом. Купец прежде всех вошел на корабль, отыскал хозяина,
купил все
масло и дал задаток. Потом купец побежал в город, перепродал
масло и за свои хлопоты заработал денег в 10 раз больше против мужика и принес товарищам.
Когда эти ушли, вошли мясник и масленник. Мясник был весь в крови, а масленник в
масле. Мясник держал в руке деньги, масленник — руку мясника. Мясник сказал: «Я
купил у этого человека
масло и вынул кошелек, чтобы расплатиться, а он схватил меня за руку и хотел отнять деньги. Так мы и пришли к тебе, — я держу в руке кошелек, а он держит меня за руку. Но деньги мои, а он — вор».
Ничего, сударыня, не
купила, как есть ничего — соленый судак четыре да пять копеек, топленое
масло четырнадцать, грешнева мука полтинник.
— Это правда, — проговорила она, — все же помнят, что и осенью два раза, и зимою, еще недавно, в начале декабря, было худое
масло в каше и мы жаловались Екатерине Ивановне… Она нам из своих денег колбасы
покупала. А я не бунтовщица, а люблю правду… Софья Петровна, поверьте мне… Вон и Антонина Николаевна и тетя Леля не раз заступались… — и взволнованная Таня махнула рукой и, опустившись на свое место, неожиданно громко заплакала.
— Так они испугались не насчет того, что барыня эта в меня купоросным
маслом плеснет, а насчет нашей купли-продажи?
Когда Нил разольется и оросит нивы Египта, тогда исчезнет унылость народа: тогда все пристани в устьях заблещут яркими флагами чужих кораблей; войдут большие египетские суда с отрадными изображениями ибисовых голов, и понесутся далеко песни звонкоголосых певцов с Дельты; для наших красавиц привезут роскошные ткани из Мальты, из Сардинии камни, с Кипра мед и вино, от эллинов
масло, мастику и изделия из бронзы, и пестрые паруса из веселого Тира, и ливанские кедры, без которых нет материала для строек в безлесном Египте; а от нас
купят дорогою ценой хлеб и тонкий папирус, и кружева из Саиса, и мемфисские колесницы, которых нет прочнее и легче на свете…
Для того, чтобы ребенок, если умрет, пошел в рай, нужно успеть помазать его
маслом и
выкупать с произнесением известных слов; для того, чтобы родильница перестала быть нечистою, нужно произнести известные заклинания; чтобы был успех в деле или спокойное житье в новом доме, для того, чтобы хорошо родился хлеб, прекратилась засуха, для того, чтобы путешествие было благополучно, для того, чтобы излечиться от болезни, для того, чтобы облегчилось положение умершего на том свете, для всего этого и тысячи других обстоятельств есть известные заклинания, которые в известном месте и за известные приношения произносит священник.]