Неточные совпадения
В прикосновении современной европейской
цивилизации к древним расам и древним
культурам всегда есть что-то кощунственное.
Империализм с его колониальной политикой есть современный, буржуазный способ универсализации
культуры, расширения
цивилизации за пределы Европы, за моря и океаны.
Этот уровень становится очень низким в Советской России, где собственно
культуры нет, а есть лишь элементарное просвещение, мала и техническая
цивилизация.
Западные люди помешаны на
культуре (по немецкой терминологии), на
цивилизации (по терминологии французской), они раздавлены ею.
Это есть путь человека, человек должен пройти через творчество
культуры и
цивилизации.
Французы, замкнутые в своей
культуре, сказали бы, что они находятся в стадии высокой
культуры (
цивилизации), русские же еще не вышли из стадии «природы», то есть варварства.
Но русский народ подстерегают опасности, с одной стороны, обскурантского отрицания
культуры вместо эсхатологической критики ее, а с другой стороны, механической, коллективистической
цивилизации.
Оправдание
культуры. Различение
культуры и
цивилизации.
Культура конца. Русский нигилизм: Добролюбов, Писарев. Аскетические, эсхатологические и моралистические элементы в нигилизме. Культ естественных наук. Противоречие между принципом личности и материализмом. Противоположение совершенной
культуры и совершенной жизни. Л. Толстой. Опрощение Толстого и Руссо. К. Леонтьев и его отношение к
культуре.
Воскрешение противоположно также
цивилизации и
культуре, которые цветут на кладбищах и основаны на забвении смерти отцов.
Нужно отметить, что русские задолго до Шпенглера делали различие между «
культурой» и «
цивилизацией», и они обличали «
цивилизацию», даже когда оставались сторонниками «
культуры».
Самое противоположение существует и внутри Западной Европы, например противоположение религиозной
культуры и безбожной
цивилизации.
Правда, Ж. Ж. Руссо усомнился в благе
цивилизации (это слово французы предпочитают слову
культура).
Говорю о
культуре, а не об американской
цивилизации.
Первый приблизился к истине некто мистер Аткинсон, взявший исходным пунктом «разрушительные тенденции незнакомца и его беспредельную ненависть к
цивилизации и
культуре».
«Исчезнут науки, искусства,
цивилизации,
культуры!»
Но даже не этот вопрос: «что будет?» тревожит людей, когда они медлят исполнить волю хозяина, их тревожит вопрос, как жить без тех привычных нам условий нашей жизни, которые мы называем наукой, искусством,
цивилизацией,
культурой.
Мы чувствуем для себя лично всю тяжесть настоящей жизни, мы видим и то, что порядок жизни этой, если будет продолжаться, неизбежно погубит нас, но вместе с тем мы хотим, чтобы условия этой нашей жизни, выросшие из нее: наши науки, искусства,
цивилизации,
культуры при изменении нашей жизни остались бы целы.
«
Культура или
цивилизация в обширном, этнографическом смысле, в своём целом слагается…»
Я иду по лестнице, которая называется прогрессом,
цивилизацией,
культурой, иду и иду, не зная определенно, куда иду, но, право, ради одной этой чудесной лестницы стоит жить; а вы знаете, ради чего живете, — ради того, чтобы одни не порабощали других, чтобы художник и тот, кто растирает для него краски, обедали одинаково.
— Перестанем говорить об этом, — сказал зоолог. — Помни только одно, Александр Давидыч, что первобытное человечество было охраняемо от таких, как Лаевский, борьбой за существование и подбором; теперь же наша
культура значительно ослабила борьбу и подбор, и мы должны сами позаботиться об уничтожении хилых и негодных, иначе, когда Лаевские размножатся,
цивилизация погибнет и человечество выродится совершенно. Мы будем виноваты.
Во всех европейских законодательствах правила для акционерных компаний находятся еще, так сказать, в первичном и начинающем состоянии, так как это явление нового мира, новой
цивилизации и новой
культуры; но, тем не менее, сколько можно судить по духу всех законоположений, то иски от частных лиц могут быть обращаемы только к запасному капиталу общества или к его имуществу, но никак не к имуществу акционеров!
Мы пользуемся благами
культуры и
цивилизации, но не благами нравственности. При настоящем состоянии людей можно сказать, что счастье государств растет вместе с несчастьями людей. Так что невольно задаешь себе вопрос, не счастливее ли мы были бы в первобытном состоянии, когда у нас не было этой
культуры и
цивилизации, чем в нашем настоящем состоянии?
Только ли терминологическим является различие между
цивилизацией и
культурой?
Различение
культуры и
цивилизации стало популярным со времени Шпенглера, но оно не есть его изобретение.
Масса усваивает себе техническую
цивилизацию и охотно вооружается ею, но с большим трудом усваивает духовную
культуру.
Я буду употреблять слово «природа» и не в смысле противоположения её
культуре,
цивилизации или сверхприродному, благодатному и не в старом смысле космоса или Божия творения и не в смысле исключительно пространственного материального мира, отличного от души.
Между тем как всегда будут существовать
культура и
цивилизация, и в известном смысле
цивилизация старее и первичнее
культуры,
культура образуется позже.
Мы говорим «духовная
культура», но не говорим «духовная
цивилизация».
Есть ложь, к которой принуждает
цивилизация и
культура.
Мы, например, говорим, что у этого человека, есть высокая
культура, но не можем сказать, что у этого человека очень высокая
цивилизация.
Русские раньше употребляли слово «
цивилизация», а с начала XX века отдали предпочтение слову «
культура».
Боятся пролетария, потому что пролетарий означает существо, у которого отняты все блага
цивилизации и все ценности
культуры, от которого, по мысли Маркса, отчуждена его человеческая природа.
Свойства
цивилизации технической таковы, что ею может пользоваться варвар совершенно так же, как и человек высокой
культуры.
Французы, например, предпочитают слово «
цивилизация», понимая под этим
культуру, немцы предпочитают слово «
культура».
Но славянофилы, К. Леонтьев, Достоевский и др. уже отлично понимали различие между
культурой и
цивилизацией.
Но и в эпоху
цивилизации существует
культура, как и в эпоху
культуры существует
цивилизация.
Ошибка Шпенглера заключалась в том, что он придал чисто хронологический смысл словам «
цивилизация» и «
культура» и увидел в них смену эпох.
Цивилизация и
культура творятся человеком и порабощают человека, порабощают высшим, а не низшим.
Цивилизацией нужно обозначать более социально-коллективный процесс,
культурой же процесс более индивидуальный и идущий вглубь.
Цивилизация означает бóльшую степень объективации и социализации,
культура же более связана с личностью и духом.
Славянофилы уже предвосхитили то различение между
культурой и
цивилизацией, которое на Западе стало популярно со времен Шпенглера.
Западные люди почти никогда не сомневаются в оправданности
цивилизации, это чисто русское сомнение, и возникло оно не у тех русских, которые не были еще приобщены к
культуре, а у тех, которые часто находились на вершинах
культуры.
В комнате, прилегающей к чайному магазину купца Ершакова, за высокой конторкой сидел сам Ершаков, человек молодой, по моде одетый, но помятый и, видимо, поживший на своем веку бурно. Судя по его размашистому почерку с завитушками, капулю и тонкому сигарному запаху, он был не чужд европейской
цивилизации. Но от него еще больше повеяло
культурой, когда из магазина вошел мальчик и доложил...
Что на вершинах
цивилизации и
культуры человек свободен от власти магии, от определяемости его судьбы космо-теллурическими силами.
Когда
культура слишком оформлена, когда
цивилизация слишком рационализирована, то обнаруживается реакция противоположной иррациональной силы, дионисической стихии.
Священными считали самые разнообразные вещи — государство, нацию, семью, собственность, общество,
культуру и
цивилизацию и т. п.
Дух воплощается в истории, в исторических царствах и
цивилизациях, в «объективных» ценностях
культуры.
Борьба двух духов, двух типов
культуры религиозной и безрелигиозной
цивилизации всегда была имманентной самой Западной Европе, она велась на европейской почве.
И в России происходит борьба двух духов, двух типов
культуры, или, точнее, — духа с угашением и ослаблением духа, подлинной
культуры и
цивилизации.
Противоположение России и Европы для многих русских писателей и мечтателей было лишь противоположением двух духов, двух типов
культуры, было лишь формой духовной борьбы с тенденциями современной
цивилизации, угашающей дух.