Неточные совпадения
— Да, — тут многое от церкви, по вопросу об отношении полов все вообще мужчины
мыслят более или менее церковно. Автор — умный враг и — прав, когда он говорит о «не тяжелом, но губительном господстве женщины». Я думаю, у нас он первый так решительно и верно указал, что женщина бессознательно чувствует свое господство, свое центральное место в мире. Но сказать, что именно она является первопричиной и возбудителем
культуры, он, конечно, не мог.
— Мы, народные социалисты, чистейшие демократы, не
мыслим рост
культуры без участия деревни. Мы — не слепы и приветствуем развитие металлургии, ибо деревне нужны сельскохозяйственные машины. Лично я приветствую разрешение правительства ввозить чугун из-за границы по тарифу пониженному, дабы преодолеть чугунный голод…
— Интеллигент-революционер считается героем. Прославлен и возвеличен. А по смыслу деятельности своей он — предатель
культуры. По намерениям — он враг ее. Враг нации. Родины. Он, конечно, тоже утверждает себя как личность. Он чувствует: основа мира, Архимедова точка опоры — доминанта личности. Да. Но он
мыслит ложно. Личность должна расти и возвышаться, не опираясь на массу, но попирая ее. Аристократия и демократия. Всегда — это. И — навсегда.
Была издана замечательная «Программа домашнего чтения», организовано издание классиков современной радикально-демократической
мысли, именитые профессора ездили по провинции, читая лекции по вопросам
культуры.
В таком направлении русской
мысли была та правда, что для русского сознания основная тема — тема о Востоке и Западе, о том, является ли западная
культура единственной и универсальной и не может ли быть другого и более высокого типа
культуры?
Все западные католики и протестанты уважали
мысль и
культуру, им не был свойствен обскурантизм, столь свойственный многим русским православным.
По приезде за границу у меня явилась
мысль создать что-то вроде продолжения московской Вольной академии духовной
культуры и Религиозно-философских обществ, хотя это и не должно было быть простым повторением старых учреждений.
Коммунистическая революция истребила свободу духа и
мысли и сделала невыносимым положение деятелей
культуры и
мысли.
Я воспеваю свободу, когда моя эпоха ее ненавидит, я не люблю государства и имею религиозно-анархическую тенденцию, когда эпоха обоготворяет государство, я крайний персоналист, когда эпоха коллективистична и отрицает достоинство и ценность личности, я не люблю войны и военных, когда эпоха живет пафосом войны, я люблю философскую
мысль, когда эпоха к ней равнодушна, я ценю аристократическую
культуру, когда эпоха ее низвергает, наконец, я исповедую эсхатологическое христианство, когда эпоха признает лишь христианство традиционно-бытовое.
Значение Вольной академии духовной
культуры было в том, что в эти тяжелые годы она была, кажется, единственным местом, в котором
мысль протекала свободно и ставились проблемы, стоявшие на высоте качественной
культуры.
Но для творцов
культуры, для людей
мысли и духа положение стало трагический и непереносимым.
У меня зародилась
мысль о необходимости собрать оставшихся деятелей духовной
культуры и создать центр, в котором продолжалась бы жизнь русской духовной
культуры.
Социально-революционная тема, когда ей отдавались целиком, подавляла сознание, вызывала конфликт с творческим богатством
мысли, с цветением
культуры.
Основная тема русской
мысли начала XX в. есть тема о божественном космосе и о космическом преображении, об энергиях Творца в творениях; тема о божественном в человеке, о творческом призвании человека и смысле
культуры; тема эсхатологическая, тема философии истории.
Высказывалась
мысль, что перевод Священного Писания Кириллом и Мефодием на славянский язык был неблагоприятен для развития русской умственной
культуры, ибо произошел разрыв с греческим и латинским языком.
В Германии всегда был резкий дуализм между ее государством и милитаристическим и завоевательным духом и ее духовной
культурой, огромной свободой ее
мысли.
Философская
культура Герцена не давала ему возможности обосновать и выразить свои
мысли об отношении между настоящим и будущим.
Средние века не есть эпоха варварства и тьмы; этот старый взгляд давно уже оставлен культурными историками, наоборот, это эпоха великого напряжения духа, великого томления по абсолютному, неустанной работы
мысли, это эпоха культурная и творческая, но не дневного творчества, а ночной
культуры.
— Пока только в деревнях женщина не отстает от мужчины, — говорил Шамохин, — там она так же
мыслит, чувствует и так же усердно борется с природой во имя
культуры, как и мужчина.
Легкая форма его бесед, с тонкою критикою истории
культуры, зароняла во мне
мысль, что жизнь современного общества, которая делалась доступною моему ведению, идет не по тому течению, которое может вывесть человечество к идеалу. Идеал этот представляло мне христианство, которое все будто бы уважают, но к которому, однако, никто сильно и искренно не стремится. Что это за ложь? как повернуть, чтобы это пошло иначе?
Но ещё в пределах самой
культуры возможны творческие прорывы и преображения, возможна победа музыки, величайшего из искусств, музыки и в
мысли и в познании.
Боятся пролетария, потому что пролетарий означает существо, у которого отняты все блага цивилизации и все ценности
культуры, от которого, по
мысли Маркса, отчуждена его человеческая природа.
Нужно ли говорить о том благородстве
мысли и о той твердой вере в задачи
культуры и морали, которыми проникнуты произведения Боборыкина?
В нем"спонтанно"(выражаясь научно-философским термином) зародилась
мысль написать большой роман, где бы была рассказана история этического и умственного развития русского юноши, — с годов гимназии и проведя его через два университета — один чисто русский, другой — с немецким языком и
культурой.
Славянофилы неправы были еще потому, что именно в петровский период истории был расцвет русской
культуры, было явление Пушкина и великой русской литературы, пробудилась
мысль и стали возможны сами славянофилы.
Русская литература и русская
мысль свидетельствуют о том, что в императорской России не было единой целостной
культуры, что был разрыв между культурным слоем и народом, что старый режим не имел моральной опоры. Культурных консервативных идей и сил в России не было. Все мечтали о преодолении раскола и разрыва в той или иной форме коллективизма. Все шло к революции.
Они были самыми крайними, тоталитарными гегельянцами и шеллингианцами, когда в России не было еще никакой философской
культуры и философская
мысль была на подозрении.
Иногда кажется, что советская власть скорее пойдет на восстановление капитализма в экономической жизни, чем на свободу религиозной совести, свободу философской
мысли, свободу творить духовную
культуру.
Основным западным влиянием, через которое в значительной степени определилась русская
мысль и русская
культура XIX века, было влияние Шеллинга и Гегеля, которые стали почти русскими мыслителями.
Вопрос о цене, которой покупается
культура, будет господствовать в социальной
мысли 70-х годов.
Но учение, обосновывающее тоталитарную доктрину, охватывающую всю полноту жизни — не только политику и экономику, но и
мысль, и сознание, и все творчество
культуры, — может быть лишь предметом веры.
Именно у русских писателей с особенной остротой ставилась проблема об оправдании человеческого творчества и
культуры и подверглась сомнению оправданность
культуры, как это было и в течениях русской социальной
мысли.
Критицизм германской
мысли — продукт варварства, не желающего знать кровной, органической, сверхличной преемственности всякой
культуры и всякой
мысли.
Семинар, который я вел о Достоевском в «Вольной академии Духовной
Культуры» в течение зимы 1920-21 года, окончательно побудил меня собрать все мои
мысли о Достоевском.
Германский дух лишь критически
мыслит о
культуре, рефлектирует над
культурой, остро ставит в сознании проблему
культуры, но
культуры не имеет.
Но во время новой истории оно слишком долго задержалось на формальной свободе в принятии Истины, не совершив своего избрания, и потому оно образовало формы и
мысли жизни, обоснованные не на Истине, а на формальном праве избирать какую угодно истину или ложь, т. е. создало беспредметную
культуру, беспредметное общество, не знающее, во имя чего оно существует.
История
культуры объяснит нам побуждения и условия жизни и
мысли писателя или реформатора. Мы узнаем, что Лютер имел вспыльчивый характер и говорил такие-то речи: узнаем, что Руссо был недоверчив и писал такие-то книжки; но не узнаем мы, отчего после реформации резались народы и отчего, во время французской революции, люди казнили друг друга.
Я не предсказываю, каким путем необходимо пойдет история, в хочу лишь проблематически начертать идеальные черты и тенденции нового типа общества и
культуры [Этот этюд может быть чем-то вроде программного разъяснения к
мыслям, развитым в моем «Конце Ренессанса» (см. «София») и в книгах «Смысл истории» и «Философия неравенства».].
Но знаем также, что средние века были эпохой религиозной до преимуществу, были охвачены тоской по небу, которая делала народы одержимыми священным безумием, что вся
культура средневековья направлена на трансцендентное и потустороннее, что в эти века было великое напряжение
мысли в схоластике и мистике для решения последних вопросов бытия, равного которому не знает история нового времени, что средние века не растрачивали своей энергии во вне, а концентрировали ее внутри и выковывали личность в образе монаха и рыцаря, что в это варварское время созрел культ прекрасной дамы и трубадуры пели свои песни.