В зале делалось душно, особенно когда зажгли лампы. Свидетелям не было конца. Все самые тайные подвиги Полуянова выплывали на свет божий. Свидетельствовала крестьяне, мещане, мелкие и
крупные купцы, какие-то бабы-торговки, — все это были данники Полуянова, привыкшие ему платить из года в год. Страница за страницей развертывалась картина бесконечного сибирского хищения. Многое Полуянов сам забыл и с удивлением говорил...
Неточные совпадения
Был в шестидесятых годах в Москве полицмейстер Лужин, страстный охотник, державший под Москвой свою псарню. Его доезжачему всучили на Старой площади сапоги с бумажными подошвами, и тот пожаловался на это своему барину, рассказав, как и откуда получается
купцами товар. Лужин послал его узнать подробности этой торговли. Вскоре охотник пришел и доложил, что сегодня рано на Старую площадь к самому
крупному оптовику-торговцу привезли несколько возов обуви из Кимр.
За отдельным столиком заседал главный, выгнанный за пьянство
крупный судебный чин, который строчил прошения приходившим к нему сюда богатым
купцам. Бывали случаи, что этого великого крючкотворца Николая Ивановича посещал здесь знаменитый адвокат Ф. П. Плевако.
А. Т. Зверев имел два трактира — один в Гавриковом переулке «Хлебная биржа». Там заседали оптовики-миллионеры, державшие в руках все хлебное дело, и там делались все
крупные сделки за чайком. Это был самый тихий трактир. Даже голосов не слышно. Солидные
купцы делают сделки с уха на ухо, разве иногда прозвучит...
Комедия жестоко обличительная. В ней только и есть грабители —
купцы, сплошь взяточники
крупные власти и горькие пьяницы-чиновники.
— Понимаете ли вы теперь, какие у него дела? — продолжал я, — и как ему нужно, до зарезу нужно, чтоб на помощь ему явился какой-нибудь
крупный гешефт, вроде, например, того который представляет затея
купца Парамонова?
Если нуждающиеся в земле для пропитания своих семей крестьяне не пашут ту землю, которая у них под дворами, а землей этой в количестве, могущем накормить 1000 семей, пользуется один человек — русский, английский, австрийский или какой бы то ни было
крупный землевладелец, не работающий на этой земле, и если закупивший в нужде у земледельцев хлеб
купец может безопасно держать этот хлеб в своих амбарах среди голодающих людей и продавать его в тридорога тем же земледельцам, у которых он купил его втрое дешевле, то очевидно, что это происходит по тем же причинам.
— Ах, сударь! — отвечал
купец, — не под лета бы мне эта к скакать; и добро б я спешил на радость, а то… но делать нечего; не мне роптать, окаянному грешнику… его святая воля! — Старик закрыл глаза рукою, и
крупные слезы закапали на его седую бороду.
Вся эта видимая бедность обстановки о. Андроника и скромные привычки вполне выкупались блаженной мыслью о некоторой
крупной сумме, лежавшей частью в каком-то банке, а частью у какого-то знакомого
купца, — в ссудо-сберегательное товарищество Гаврилы Степаныча о. Андроник не верил ни на волос и ни под каким видом не соглашался отдать даже нескольких рублей на сохранение товарищества.
Из Орла, в числе прочих паломников, отправилось на открытие семейство
купцов С—х, людей в свое время очень известных, «ссыпщиков», то есть, проще сказать,
крупных кулаков, которые ссыпают в амбары хлеб с возов у мужиков и потом продают свои «ссыпки» оптовым торговцам в Москву и в Ригу.
И
купец с нахально подделанным состраданием оглядывает ротмистра. У того верхняя губа прыгает, обнажая
крупные волчьи зубы.
Село кишит скупщиками, и
крупными, и мелюзгой, и все почти из местных крестьян, даже и те, чт/о значатся мещанами и
купцами.
Та требовательность, какую мы тогда предъявляли, объяснялась, вероятно, двумя мотивами: художественной ценой первых пьес Островского и тем, что он в эти годы, то есть к началу 70-х годов, стал как бы уходить от новых течений русской жизни, а трактование
купцов на старый сатирический манер уже приелось. В Москве его еще любили, а в Петербурге ни одна его бытовая пьеса не добивалась
крупного успеха.
Он недавно женился на некрасивой и сюсюкающей дочери богатого московского
купца и получил за женой
крупное состояние.
По дороге в Москву, в вагоне Савин познакомился с
купцом Жиляевым, ведущим в Козлове и Ельце
крупную торговлю хлебом.
Резинкина. Честный человек, нечего сказать!.. Нет, мать моя, теперь не дам ему денег в руки — вышел из веры. Сама пойду с ним к портному… (Слышен
крупный разговор в сенях. Мамаев входит и сквозь отворенную дверь говорит.) Говорят, приходите завтра, теперь не до работы. Кстати, захватите и дерево ореховое у
купца.
Пришел и хозяин дома, муж кузины, коренастый брюнет, толстый, резкий в движениях, совсем не похожий на свой титул, смахивающий скорее на
купца средней руки. Он предложил закусить. В кабинете у него сидело еще трое мужчин. Ждали Гаярина и дядю княгини, графа Заварова, недавно поступившего на покой, — одну из самых
крупных личностей прошлого десятилетия.