Неточные совпадения
Вдруг
крик: «Ай, ай! помилуйте!»,
Раздавшись неожиданно,
Нарушил речь священника,
Все бросились глядеть:
У валика дорожного
Секут лакея пьяного —
Попался в воровстве!
Раздался стук топора и визг пилы; воздух наполнился
криками рабочих и грохотом падающих на землю бревен; пыль густым облаком нависла над городом и затемнила солнечный свет.
Вдруг, в стороне, из глубины пустого сарая
раздается нечеловеческий вопль, заставляющий даже эту совсем обеспамятевшую толпу перекреститься и вскрикнуть:"Спаси, Господи!"Весь или почти весь народ устремляется по направлению этого
крика.
На платформе
раздалось Боже Царя храни, потом
крики: ура! и живио! Один из добровольцев, высокий, очень молодой человек с ввалившеюся грудью, особенно заметно кланялся, махая над головой войлочною шляпой и букетом. За ним высовывались, кланяясь тоже, два офицера и пожилой человек с большой бородой в засаленной фуражке.
Вдруг
раздался крик, ни на что не похожий.
Солнце пряталось за холодные вершины, и беловатый туман начинал расходиться в долинах, когда на улице
раздался звон дорожного колокольчика и
крик извозчиков.
В одном из домов слободки, построенном на краю обрыва, заметил я чрезвычайное освещение; по временам
раздавался нестройный говор и
крики, изобличавшие военную пирушку. Я слез и подкрался к окну; неплотно притворенный ставень позволил мне видеть пирующих и расслушать их слова. Говорили обо мне.
Спор громче, громче; вдруг Евгений
Хватает длинный нож, и вмиг
Повержен Ленский; страшно тени
Сгустились; нестерпимый
крикРаздался… хижина шатнулась…
И Таня в ужасе проснулась…
Глядит, уж в комнате светло;
В окне сквозь мерзлое стекло
Зари багряный луч играет;
Дверь отворилась. Ольга к ней,
Авроры северной алей
И легче ласточки, влетает;
«Ну, — говорит, — скажи ж ты мне,
Кого ты видела во сне...
Уж темно: в санки он садится.
«Пади, пади!» —
раздался крик;
Морозной пылью серебрится
Его бобровый воротник.
К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток;
Пред ним roast-beef окровавленный
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.
В это время
раздались на улице неясные
крики, сопровожденные трубным и литаврным звуком.
Со всех сторон
раздавались топот коней, пробная стрельба из ружей, бряканье саблей, бычачье мычанье, скрып поворачиваемых возов, говор и яркий
крик и понуканье — и скоро далеко-далеко вытянулся козачий табор по всему полю.
— Вы не Амаль-Иван, а Амалия Людвиговна, и так как я не принадлежу к вашим подлым льстецам, как господин Лебезятников, который смеется теперь за дверью (за дверью действительно
раздался смех и
крик: «сцепились!»), то и буду всегда называть вас Амалией Людвиговной, хотя решительно не могу понять, почему вам это название не нравится.
Только что он достал заклад, как вдруг где-то на дворе
раздался чей-то
крик...
— В эту минуту
раздались пьяные
крики гостей и голос отца Герасима.
Я бросился вон из комнаты, мигом очутился на улице и опрометью побежал в дом священника, ничего не видя и не чувствуя. Там
раздавались крики, хохот и песни… Пугачев пировал с своими товарищами. Палаша прибежала туда же за мною. Я подослал ее вызвать тихонько Акулину Памфиловну. Через минуту попадья вышла ко мне в сени с пустым штофом в руках.
В эту минуту
раздался женский
крик.
Я оставил Пугачева и вышел на улицу. Ночь была тихая и морозная. Месяц и звезды ярко сияли, освещая площадь и виселицу. В крепости все было спокойно и темно. Только в кабаке светился огонь и
раздавались крики запоздалых гуляк. Я взглянул на дом священника. Ставни и ворота были заперты. Казалось, все в нем было тихо.
«Теперь стойте крепко, — сказал комендант, — будет приступ…» В эту минуту
раздался страшный визг и
крики; мятежники бегом бежали к крепости.
Везде
раздавались крики пьянствующих мятежников.
Пронзительно зазвенел колокольчик, и
раздался крик.
— Где, в чем видишь ты социальную… — начал он, но в это время наверху
раздался неистовый, потрясающий
крик Алины.
Мальчики ушли. Лидия осталась, отшвырнула веревки и подняла голову, прислушиваясь к чему-то. Незадолго пред этим сад был обильно вспрыснут дождем, на освеженной листве весело сверкали в лучах заката разноцветные капли. Лидия заплакала, стирая пальцем со щек слезинки, губы у нее дрожали, и все лицо болезненно морщилось. Клим видел это, сидя на подоконнике в своей комнате. Он испуганно вздрогнул, когда над головою его
раздался свирепый
крик отца Бориса...
— Хлеба! Хлеба! — гулко кричали высокие голоса женщин. Иногда люди замедляли шаг, даже топтались на месте, преодолевая какие-то препятствия на пути своем,
раздавался резкий свист,
крики...
Печник наотмашь хлестнул его связкой веревок, человечек отскочил, забежал во двор, и оттуда снова
раздался его истерический
крик...
Откуда-то из-за деревьев
раздался звонкий
крик...
И вот вечером, тотчас после того, как почтальон принес письма, окно в кабинете Варавки-отца с треском распахнулось, и
раздался сердитый
крик...
Раздались нестройные
крики.
Потом они перешли в гостиную, мать заиграла что-то веселое, но вдруг музыка оборвалась. Клим задремал и был разбужен тяжелой беготней наверху, а затем
раздались крики...
Хлопнул выстрел, звякнуло стекло, на щебень упало что-то металлическое, и
раздался хриплый
крик...
Он помнил эту команду с детства, когда она
раздавалась в тишине провинциального города уверенно и властно, хотя долетала издали, с поля. Здесь, в городе, который командует всеми силами огромной страны, жизнью полутораста миллионов людей, возглас этот звучал раздраженно и безнадежно или уныло и бессильно, как просьба или же точно
крик отчаяния.
— Ольга! Ольга! Ольга Сергеевна! —
раздались крики.
Бывало и то, что отец сидит в послеобеденный час под деревом в саду и курит трубку, а мать вяжет какую-нибудь фуфайку или вышивает по канве; вдруг с улицы
раздается шум,
крики, и целая толпа людей врывается в дом.
А тут
раздался со двора в пять голосов: «Картофеля! Песку, песку не надо ли! Уголья! Уголья!.. Пожертвуйте, милосердные господа, на построение храма господня!» А из соседнего, вновь строящегося дома
раздавался стук топоров,
крик рабочих.
Украйна глухо волновалась.
Давно в ней искра разгоралась.
Друзья кровавой старины
Народной чаяли войны,
Роптали, требуя кичливо,
Чтоб гетман узы их расторг,
И Карла ждал нетерпеливо
Их легкомысленный восторг.
Вокруг Мазепы
раздавалсяМятежный
крик: пора, пора!
Но старый гетман оставался
Послушным подданным Петра.
Храня суровость обычайну,
Спокойно ведал он Украйну,
Молве, казалось, не внимал
И равнодушно пировал.
Скоро мне наскучило и ухо привыкло, так что я хоть и продолжал слушать, но механически, а иногда и совсем забывая, что слушаю, как вдруг произошло что-то чрезвычайное, точно как бы кто-то соскочил со стула обеими ногами или вдруг вскочил с места и затопал; затем
раздался стон и вдруг
крик, даже и не
крик, а визг, животный, озлобленный и которому уже все равно, услышат чужие или нет.
Но его не дослушали;
раздались гневные
крики: «Вон! вы негодяй, вы бесстыдник!» Одним словом, ясно было, что его выталкивают.
— Это — все потому, —
раздался чей-то громовый и внушительный голос среди общих
криков, — что входят неизвестно какие. Пускают нерекомендованных! Кто его ввел? Кто он такой?
Из-за двери к соседкам
раздавались страшные
крики, плач и вой.
— Ohe, Lambert! Où est Lambert? As-tu vu Lambert? —
раздался дикий
крик его с улицы.
И вдруг он склонил свою хорошенькую головку мне на плечо и — заплакал. Мне стало очень, очень его жалко. Правда, он выпил много вина, но он так искренно и так братски со мной говорил и с таким чувством… Вдруг, в это мгновение, с улицы
раздался крик и сильные удары пальцами к нам в окно (тут окна цельные, большие и в первом нижнем этаже, так что можно стучать пальцами с улицы). Это был выведенный Андреев.
Прошло минут десять, и вдруг, в самой середине одного раскатистого взрыва хохота, кто-то, точь-в-точь как давеча, прянул со стула, затем
раздались крики обеих женщин, слышно было, как вскочил и Стебельков, что он что-то заговорил уже другим голосом, точно оправдывался, точно упрашивая, чтоб его дослушали…
— Что-о! —
раздался вдруг
крик Татьяны Павловны сквозь запертую дверь в ее гостиную.
Там были все наши. Но что это они делают? По поляне текла та же мутная речка, в которую мы въехали. Здесь она дугообразно разлилась по луговине, прячась в густой траве и кустах. Кругом росли редкие пальмы. Трое или четверо из наших спутников, скинув пальто и жилеты, стояли под пальмами и упражнялись в сбивании палками кокосовых орехов. Усерднее всех старался наш молодой спутник по Капской колонии, П. А. Зеленый, прочие стояли вокруг и смотрели, в ожидании падения орехов.
Крики и хохот
раздавались по лесу.
Он пробудился оттого, что ему приснился дурной сон: его кто-то начал душить во сне, но вдруг
раздался отчаянный
крик петуха под окном — и барин проснулся, обливаясь потом.
В предместье мы опять очутились в чаду китайской городской жизни; опять охватили нас разные запахи, в ушах
раздавались крики разносчиков, трещанье и шипенье кухни, хлопанье на бумагопрядильнях. Ах, какая духота! вон, вон, скорей на чистоту, мимо интересных сцен! Однако ж я успел заметить, что у одной лавки купец, со всеми признаками неги, сидел на улице, зажмурив глаза, а жена чесала ему седую косу. Другие у лавок ели, брились.
На другой день, около полудня, ветер стал стихать: начали сниматься с якоря — и только что второй якорь «встал» (со дна) и поставлены были марселя (паруса), как
раздался крик вахтенного: «Дрейфует!» («Тащит!»).
Вдруг
раздался пронзительный свист, но не ветра, а боцманских свистков, и вслед за тем разнесся по всем палубам
крик десяти голосов: «Пошел все наверх!» Мгновенно все народонаселение фрегата бросилось снизу вверх; отсталых матросов побуждали боцмана.
Вдруг однажды
раздался крик: «Пароход идет! Дым виден!»
— Как так твоя мать? — пробормотал он, не понимая. — Ты за что это? Ты про какую мать?.. да разве она… Ах, черт! Да ведь она и твоя! Ах, черт! Ну это, брат, затмение как никогда, извини, а я думал, Иван… Хе-хе-хе! — Он остановился. Длинная, пьяная, полубессмысленная усмешка раздвинула его лицо. И вот вдруг в это самое мгновение
раздался в сенях страшный шум и гром, послышались неистовые
крики, дверь распахнулась и в залу влетел Дмитрий Федорович. Старик бросился к Ивану в испуге...
И, проговорив, сам заплакал. В эту минуту в сенях вдруг
раздался шум, кто-то вошел в переднюю; Грушенька вскочила как бы в страшном испуге. В комнату с шумом и
криком вбежала Феня.