Неточные совпадения
— Послушайте, Харламов, это же ложь? —
кричал Самгин в комнату, где, посвистывая, работал
помощник.
— Не
кричите, Безбедов, — сказал Тагильский, подходя к нему. Безбедов, прихрамывая, бросился к двери, толкнул ее плечом, дверь отворилась, на пороге встал
помощник начальника, за плечом его возвышалось седоусое лицо надзирателя.
Вдруг
помощник сделал строгое лицо и опять каким-то визгливым голосом
закричал: «Что за шутки?
И слышу —
помощник каким-то странным голосом
кричит: «Лозинский, вставайте, надевайте чистое белье».
— Ты что, мерзавец, делаешь? —
крикнул подошедший сзади
помощник начальника.
— Да, это хорошо, — одобрил немец и
крикнул старшему
помощнику своему: — Папье-фаяр! [Папье-фаяр — буковая бумага (от французского народного названия бука fayard).]
Напротив, в другом углу, громко
кричало чиновничество: толстый воинский начальник Покивайко;
помощник исправника Немцев; распухший, с залитыми жиром глазами отец Любы.
— Жуковский! Оболенский! —
крикнул Лентовский своим
помощникам, — не пускать эту сволочь дальше кассы, они ходят сюда меня грабить, а не гулять…
Я пробился к самому шару. Вдали играл оркестр. Десяток пожарных и рабочих удерживали шар, который жестоко трепало ветром. Волновался владелец шара, старичок, немец Берг, — исчез его
помощник Степанов, с которым он должен был лететь. Его ужас был неописуем, когда подбежавший посланный из номеров сказал, что Степанов вдребезги пьян, и велел передать, что ему своя голова дорога и что на такой тряпке он не полетит. Берг в отчаянии
закричал...
— Жуковский! Оболонский! —
крикнул Лентовский своим
помощникам. — Не пускать эту сволочь дальше кассы, они ходят сюда меня грабить, а не гулять!
Но люди расступились не пред ним, а пред рыжей, длинной лошадью Экке,
помощника исправника, — взмахивая белой перчаткой, он наехал на монаха, поставил лошадь поперёк улицы и
закричал упрекающе, обиженно...
«Трави!» —
крикнул наконец
помощник.
И вот однажды идет утренняя, почти никому не нужная репетиция. Все вялы, скучны, обозлены: и артисты, и животные, и конюхи. У всех главное на уме: «Что будем сегодня есть?» Вдруг приходит из города старый Винценто, третьестепенный артист; был он
помощником режиссера, да еще выпускали его самым последним номером в вольтижировке, на затычку. Приходит и
кричит...
Помощники машиниста бегают вокруг неисправного локомотива, стучат,
кричат…Начальник станции в красной фуражке стоит возле и рассказывает своему
помощнику анекдоты из превеселого еврейского быта…Идет дождь…Направляюсь в вагон…Мимо мчится незнакомец в соломенной шляпе и темно-серой блузе…В его руках чемодан. Чемодан этот мой…Боже мой!
— На что мне сдались твои котлы? —
кричал Ананьев. — На голову я себе их надену, что ли? Если ты не застал Чалисова, то поищи его
помощника, а нас оставь в покое!
Через два дня шить в проколку эту же «Флору» досталось опять Александре Михайловне. Раздачею шитья заведовал Соколов, один из
помощников Василия Матвеева. Александра Михайловна пошла к нему объясняться. Соколов грубо
крикнул...
«Что стали! берись!» —
крикнул он, и тотчас же раненого окружили человек десять, даже ненужных,
помощников.
На верхней рубке капитан, спросонья выскочивший в одном белье из своей каюты, его
помощник, рулевые — метались,
кричали в рупор, ругались с пассажирами.
Конюхи сводили по сходням фыркающих лошадей, внизу подходили паровозы и брали с нижней палубы вагоны. Двинулись команды. Опять, выходя из себя, свирепо
кричали на солдат
помощник коменданта и любезный, милый поручик с белым околышем. Опять солдаты толклись угрюмо и сосредоточенно, держа прикладами к земле винтовки с привинченными острием вниз штыками.
— Томилин, давай (то есть «поднимай занавес» на актерском языке), —
кричит Чарышев,
помощник режиссера.
Один из генералов обругал на вокзале
помощника начальника станции, грозил побить его,
кричал, что он продался японцам и жидам.
— Вы полковник? —
кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. — В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, —
кричал Берг, который был теперь
помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, — место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.