Неточные совпадения
Бывали примеры, что женщины влюблялись в таких людей до безумия и не променяли бы их безобразия на
красоту самых свежих и розовых эндимионов: [Эндимион — прекрасный
юноша из греческих мифов.] надобно отдать справедливость женщинам: они имеют инстинкт
красоты душевной; оттого-то, может быть, люди, подобные Вернеру, так страстно любят женщин.
И ты
Ревнива? Мне ль, в мои ли лета
Искать надменного привета
Самолюбивой
красоты?
И стану ль я, старик суровый,
Как праздный
юноша, вздыхать,
Влачить позорные оковы
И жен притворством искушать?
Нехлюдов в это лето у тетушек переживал то восторженное состояние, когда в первый раз
юноша не по чужим указаниям, а сам по себе познает всю
красоту и важность жизни и всю значительность дела, предоставленного в ней человеку, видит возможность бесконечного совершенствования и своего и всего мира и отдается этому совершенствованию не только с надеждой, но и с полной уверенностью достижения всего того совершенства, которое он воображает себе.
Если, читая их,
юноши пристрастятся к крайнему услаждению любовной страсти, то не могли бы того произвести в действие, не бы были торгующие своею
красотою.
Сожаление и досада изобразились на лице молчаливого проезжего. Он смотрел с каким-то грустным участием на Юрия, который, во всей
красоте отвагой кипящего
юноши, стоял, сложив спокойно руки, и гордым взглядом, казалось, вызывал смельчака, который решился бы ему противоречить. Стрелец, окинув взором все собрание и не замечая ни на одном лице охоты взять открыто его сторону, замолчал. Несколько минут никто не пытался возобновить разговора; наконец земский, с видом величайшего унижения, спросил у Юрия...
Стыдись; не забывай
Высокого, святого назначенья:
Тебе твой сан дороже должен быть
Всех радостей, всех обольщений жизни,
Его ни с чем не можешь ты равнять.
Не
юноше кипящему, безумно
Плененному моею
красотой,
Знай: отдаю торжественно я руку
Наследнику московского престола,
Царевичу, спасенному судьбой.
За прилавком стоит
юноша неописуемой
красоты.
Эти взрывы чувства были редки, вообще же
юноша относился к Медынской с обожанием, удивляясь всему в ней — ее
красоте, речам, ее одежде.
У первого ее
красота будет служить приманкой для неопытных
юношей, у другого приманкой для начальства и средством к быстрому повышению.
Не говорим уже о том, что влюбленная чета, страдающая или торжествующая, придает целым тысячам произведений ужасающую монотонность; не говорим и о том, что эти любовные приключения и описания
красоты отнимают место у существенных подробностей; этого мало: привычка изображать любовь, любовь и вечно любовь заставляет поэтов забывать, что жизнь имеет другие стороны, гораздо более интересующие человека вообще; вся поэзия и вся изображаемая в ней жизнь принимает какой-то сантиментальный, розовый колорит; вместо серьезного изображения человеческой жизни произведения искусства представляют какой-то слишком юный (чтобы удержаться от более точных эпитетов) взгляд на жизнь, и поэт является обыкновенно молодым, очень молодым
юношею, которого рассказы интересны только для людей того же нравственного или физиологического возраста.
С минуту оба неловко молчали, потом Полканов заговорил о
красоте парка.
Юноша отвечал ему кратко, заботясь, очевидно, только о соблюдении вежливости и не проявляя никакого интереса к собеседнику.
Верь мне,
юноша: скуделен сосуд этот, и гибельна
красота его.
— Прекрасные
юноши, вот иду я на перекрестки ваших улиц, нагая и прекрасная, жаждущая объятий и пламенных ласк, я, великая царица поцелуев. Вы все, смелые и юные, придите ко мне, насладитесь
красотою и буйным дерзновением моим, в моих объятиях испейте напиток любви, радостной до смерти любви, более могущественной, чем и самая смерть. Придите ко мне, ко мне, к царице поцелуев.
Красота юной Мафальды и еще более, чем эта
красота, бесовское обаяние, разлитое в ее бесстрашно и дерзко обнаженном предо всеми теле, распалили желания сбежавшихся
юношей.
Яркий свет костра снова освещал пещеру. У самого огня лежал юный путник, спасенный Керимом.
Юноша все еще не пришел в чувство. Высокая белая папаха с атласным малиновым верхом была низко надвинута на лоб… Тонкий прямой нос с горбинкой, полураскрытый алый рот с жемчужной подковкой зубов. Длинные ресницы, черные, сросшиеся на переносице брови подчеркивали белизну кожи. Лицо казалось воплощением строгой юношеской
красоты.
— Господи! Как хорошо! — невольно прошептал
юноша. И, весь душевно приподнятый, восторженный и умиленный, он отдался благоговейному созерцанию величия и
красоты беспредельного океана. Нервы его трепетали, какая-то волна счастья приливала к его сердцу. Он чувствовал и радость и в то же время внутреннюю неудовлетворенность. Ему хотелось быть и лучше, и добрее, и чище. Ему хотелось обнять весь мир и никогда не сделать никому зла в жизни.
Толстой рассказывает про Нехлюдова: «В это лето у тетушек он переживал то восторженное состояние, когда в первый раз
юноша сам по себе познает всю
красоту и важность жизни и всю значительность дела, предоставленного в ней человеку… Мир божий представлялся ему тайной, которую он радостно и восторженно старался разгадывать».
Он декламировал стихи, сам увлекаясь, как
юноша, и приводил яркие, полные
красоты примеры из античного мира.
В то самое время, когда Волынской, влюбчивый, как пылкий
юноша, беседовал таким образом с своею страстью, портрет его жены, во всем цвете
красоты и счастия, с улыбкою на устах, с венком на голове, бросился ему в глаза и, как бы отделясь от стены, выступил ему навстречу. Совесть заговорила в нем; но надолго ли?.. Взоры его обратились опять на магические слова: твоя Мариорица, и весь мир, кроме нее, был забыт.
Кто бы не сказал, смотря на него: Антиной [Антиной —
юноша, отличавшийся редкой
красотой, любимец императора Адриана (ум. в 130 г.).] в одежде военной!
«Несравненная Гранпа», каковым эпитетом, наряду со «знаменитой», награждали ее газеты, узнала о самоубийстве Николая Герасимовича в тот же, как и Маслов, вечер, или, лучше сказать, ночь. Маргарита Максимилиановна,
красота которой сводила с ума и
юношей и старцев, за последнее время стояла во главе прекрасной половины «веселящегося Петербурга».
Иногда на вопрос своих сослуживцев: не написали ли вы чего новенького, Владимир Петрович? — таинственно посвящал какого-нибудь неопытного
юношу в
красоты своих созданий.