Неточные совпадения
— Деньги — будут. И будет
газета, — говорил Дронов. Его лицо раздувалось, точно пузырь,
краснело, глаза ослепленно мигали, точно он смотрел на огонь слишком яркий.
— Мира! — решительно и несколько визгливо заявил Ногайцев и густо
покраснел. — Неудобно, знаете, несвоевременно депутату Думы воевать с мужиками в эти дни, когда… вы понимаете? И я вас убедительно прошу: поехать к мужичишкам, предложить им мировую. А то, знаете, узнают
газеты, подхватят. А так — тихо, мирно…
Входишь — обычно публики никакой. Сядешь в мягкое кресло. Ни звука. Только тикают старинные часы. Зеленые абажуры над
красным столом с уложенными в удивительном порядке журналами и
газетами, к которым редко прикасаются.
С нетерпеливым жестом бросил он
газету на стол, энергически стукнув палочкой, к которой она была прикреплена, и, пылая собственным достоинством, весь
красный от пунша и от амбиции, в свою очередь уставился своими маленькими воспаленными глазками на досадного старика.
Это был исторический дом старого барства: столовая
красного дерева, стоившая тысяч сорок, колонны, фрески, и все это было замазано, загрязнено, на вбитые в
красное дерево стен гвозди вешались вырезки из
газет и платье. Снаружи дом был одноэтажный, а надворная часть с антресолями и пристройками в три этажа.
Дело пошло. Деньги потекли в кассу, хотя «Новости дня» имели подписчиков меньше всех
газет и шли только в розницу, но вместе с «пюблисите» появились объявления, и расцвел А.Я. Липскеров. Купил себе роскошный особняк у
Красных Ворот. Зеркальные стекла во все окно, сад при доме, дорогие запряжки, роскошные обеды и завтраки, — все время пьют и едят. Ложа в театре, ложа на скачках, ложа на бегах.
Я взял купца за руку, подвел его к вывешенному объявлению и показал
красную строку. «Выставка вполне закончена». Выругал купец газетчиков и уверовал. Так и дома скажет. А таких купцов тысячи. Другие, оказывается, и совсем не были на выставке, а ругательски ругаются со слов
газет и из желания хоть как-нибудь да поругать начальство, блеснуть перед слушателем смелостью и полиберальничать…
В один из обычных мало веселых редакционных дней бегал по редакции,
красный от волнения и вина, В.Н. Бестужев и наконец, выгнав всех сотрудников, остался вдвоем с Нотгафтом. Результатом беседы было то, что в
газете появился, на первой и второй страницах, большой фельетон: «Пиковая дама». Повесть. «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность». «Новейшая гадательная книга…»
Владимир Андреевич встает с кресла в шелковом халате, идет ко мне с
газетой и сердито показывает отмеченную
красным карандашом корреспонденцию.
Посредине этой огромной комнаты большой круглый стол
красного дерева, заваленный пьесами, афишами,
газетами.
По щеке у Лиды поползла крупная слеза и капнула на книжку. Саша тоже опустила глаза и
покраснела, готовая заплакать. Лаптев от жалости не мог уже говорить, слезы подступили у него к горлу; он встал из-за стола и закурил папироску. В это время сошел сверху Кочевой с
газетой в руках. Девочки поднялись и, не глядя на него, сделали реверанс.
На вершине лестницы он сидит в
красном кресле, читает
газету, а четверо детей и жена слушают его.
Тучи громадных событий скоплялись на Востоке: славянский вопрос все более и более начинал заинтересовывать общество;
газеты кричали, перебранивались между собой: одни, которым и в мирное время было хорошо, желали мира; другие, которые или совсем погасали, или начинали погасать, желали войны; телеграммы изоврались и изолгались до последней степени; в комитеты славянские сыпались сотни тысяч; сборщицы в кружку с
красным крестом появились на всех сборищах, торжищах и улицах; бедных добровольцев, как баранов на убой, отправляли целыми вагонами в Сербию; портрет генерала Черняева виднелся во всех почти лавочках.
На крыше «Рабочей
газеты» на экране грудой до самого неба лежали куры и зеленоватые пожарные, дробясь и искрясь, из шлангов поливали их керосином. Затем
красные волны ходили по экрану, неживой дым распухал и мотался клочьями, полз струей, выскакивала огненная надпись...
Наутро город встал как громом пораженный, потому что история приняла размеры странные и чудовищные. На Персональной улице к полудню осталось в живых только три курицы, в крайнем домике, где снимал квартиру уездный фининспектор, но и те издохли к часу дня. А к вечеру городок Стекловск гудел и кипел, как улей, и по нем катилось грозное слово «мор». Фамилия Дроздовой попала в местную
газету «
Красный боец» в статье под заголовком: «Неужели куриная чума?», а оттуда пронеслось в Москву.
Ошеломленный Персиков развернул
газету и прижался к фонарному столбу. На второй странице в левом углу в смазанной рамке глянул на него лысый, с безумными и незрячими глазами и с повисшею нижнею челюстью человек, плод художественного творчества Альфреда Бронского. «В. И. Персиков, открывший загадочный
красный луч», — гласила подпись под рисунком. Ниже, под заголовком «Мировая загадка», начиналась статья словами...
— Три копейки, гражданин! — закричал мальчишка и, вжимаясь в толпу на тротуаре, вновь завыл: — «
Красная вечерняя
газета», открытие икс-луча!!
Его лиловатое, раздутое лицо брезгливо дрожало, нижняя губа отваливалась; за отца было стыдно пред людями. Сестра Татьяна целые дни шуршала
газетами, тоже чем-то испуганная до того, что у неё уши всегда были
красные. Мирон птицей летал в губернию, в Москву и Петербург, возвратясь, топал широкими каблуками американских ботинок и злорадно рассказывал о пьяном, распутном мужике, пиявкой присосавшемся к царю.
Андашевский(еще более
покраснев). Послушай, ты, наконец, выведешь меня из терпения этими тремястами тысяч! Ты говоришь о них на каждом шагу и сделала то, что об этом все
газеты трубят!.. Понимаешь ли ты, какое зло мне можешь принести этим; а между тем это были казенные деньги, которые я случайно получил у тебя на квартире.
Мужчина с павлиньими перьями приподнялся и вырвал
газету из рук у господина в очках. Тот побледнел, потом
покраснел и с удивлением поглядел на прочих интеллигентов, те — на него.
Но Зайницам пришлось
покраснеть за свою брошюру, когда одна очень услужливая иллюстрированная
газета, желая прислужиться, напечатала их герб и родословную, более похожую на правду, чем та, за которую было заплочено пастору.
Через день Катя читала в
газете «
Красный Пролетарий».
И он развернул перед нею
газету «
Красный пролетарий» с отчетом о первомайском празднике.
Через полчаса после чтения «Голоса» директор,
красный, потный, дрожащий, сидел за своим письменным столом и писал. Писал он «приказ по линии»… В этом приказе рекомендовалось не выписывать «некоторых»
газет и журналов…
Я стал доказывать Никитину совершенную бесцельность и ненужность его предприятия; планов его никто и покупать-то не станет, если же купит, то все равно ничего не поймет; о тяжелом положении шахтеров уже много писалось в
газетах, а дело все идет по-прежнему: изданием планов тут мало поможешь… Михайло сочувственно поддакивал. Никитин оживился; на самолюбивом лице выступили
красные пятна, глаза враждебно заблестели.