Неточные совпадения
Прелат одного монастыря, услышав о приближении их, прислал от себя двух монахов, чтобы сказать, что они не так ведут себя, как следует; что между запорожцами и правительством
стоит согласие; что они нарушают свою обязанность к
королю, а с тем вместе и всякое народное право.
Видение шведского
короля — это уж у них, кажется, устарело; но в моей юности его с засосом повторяли и с таинственным шепотом, точно так же, как и о том, что в начале столетия кто-то будто бы
стоял в сенате на коленях перед сенаторами.
Они назвали залив, где мы
стояли, по имени, также и все его берега, мысы, острова, деревни, сказали даже, что здесь родина их нынешнего
короля; еще объявили, что южнее от них, на день езды, есть место, мимо которого мы уже прошли, большое и торговое, куда свозятся товары в государстве.
Этот урок
стоил всяких субжонктивов; [сослагательных наклонений (фр.).] для меня было довольно: ясное дело, что поделом казнили
короля.
Призадумался честной купец и, подумав мало ли, много ли времени, говорит ей таковые слова: «Хорошо, дочь моя милая, хорошая и пригожая, достану я тебе таковой хрустальный тувалет; а и есть он у дочери
короля персидского, молодой королевишны, красоты несказанной, неописанной и негаданной: и схоронен тот тувалет в терему каменном, высокиим, и
стоит он на горе каменной, вышина той горы в триста сажен, за семью дверьми железными, за семью замками немецкими, и ведут к тому терему ступеней три тысячи, и на каждой ступени
стоит по воину персидскому и день и ночь, с саблею наголо булатного, и ключи от тех дверей железныих носит королевишна на поясе.
А когда мысленно делаю себя чьим-нибудь судьей, то я, в здравом уме, думаю, как
король Лир думал в своем помешательстве:
стоит только вникнуть в историю преступлений и видишь: «нет виноватых».
Пятном он
стоит в королевской зале, потому что эта зала не
короля, и
король не
король, а викинг, атаман пиратов.
Она тоже имела несколько десятков тысяч десятин, много овец, конский завод и много денег, но не «кружилась», а жила у себя в богатой усадьбе, про которую знакомые и Иван Иваныч, не раз бывавший у графини по делам, рассказывали много чудесного; так, говорили, что в графининой гостиной, где висят портреты всех польских
королей, находились большие столовые часы, имевшие форму утеса, на утесе
стоял дыбом золотой конь с брильянтовыми глазами, а на коне сидел золотой всадник, который всякий раз, когда часы били, взмахивал шашкой направо и налево.
И от волнения стала мять в руках свой фартук. На окне
стояли четвертные бутыли с ягодами и водкой. Я налил себе чайную чашку и с жадностью выпил, потому что мне сильно хотелось пить. Аксинья только недавно вымыла стол и скамьи, и в кухне был запах, какой бывает в светлых, уютных кухнях у опрятных кухарок. И этот запах и крик сверчка когда-то в детстве манили нас, детей, сюда в кухню и располагали к сказкам, к игре в
короли…
Был у моего отца еще брат, Егор по имени; да того за какие-то якобы «возмутительные поступки и якобинский образ мыслей» [Якобинский образ мыслей — революционный образ мыслей (якобинцами во Франции в эпоху буржуазной революции 1789 года назывались наиболее решительные сторонники уничтожения власти
короля и аристократии).] (так именно
стояло в указе) сослали в Сибирь еще в 1797 году.
За креслом
стоит Одноглазый, ведет игру
короля.
(Бросает шляпу в воздух.)В зале начинается что-то невообразимое. Рев: «Да здравствует
король!» Пламя свечей ложится. Бутон и Шарлатан машут шляпами, кричат, но слов их не слышно. В реве прорываются ломаные сигналы гвардейских труб. Лагранж
стоит неподвижно у своего огня, сняв шляпу. Овация кончается, и настает тишина.
Могли ли Готфы, неохотные исполнители беззаконной воли [По законам Швеции
Король не мог начинать войны без согласия других властей, то есть Сейма.],
стоять против сынов обожаемой Екатерины, сильных любовью к отечеству и ненавистью к виновнику сей войны неправедной?
Лариосик. Очень хорошо знаю?..
Стойте… Кто же?
Стойте,
стойте,
стойте!.. Молодой человек… вы ничего не видали… Ходи с
короля, а дам не трогай… А я думал, что это сон. Проклятый счастливец!
Он
стоит среди площади и смотрит на
Короля. Справа медленно выходит Поэт, направляясь за толпою к морю.
Поднимает руку, указывая на
Короля. Толпа разрывает воздух воплем. В эту минуту рядом с черной фигурой появляется Дочь Зодчего. Она
стоит молча и неподвижно смотрит на толпу.
Алеша взглянул на того, на которого указывал
король, и тут только заметил, что между придворными
стоял маленький человек, одетый весь в черное. На голове у него была особенного рода шапка малинового цвета, наверху с зубчиками, надетая немного набок, а на шее белый платок, очень накрахмаленный, отчего казался немного синеватым. Он умильно улыбался, глядя на Алешу, которому лицо его показалось знакомым, хотя не мог он вспомнить, где его видал.
— Письмо получите из дальней дороги, вести, вот видите ли, дорога?.,
постойте… вот тут как будто болезнь, но небольшая, так, простуда какая-нибудь легонькая… но вообще все очень, очень хорошо; интерес, большой интерес от трефового
короля получите…
— Уж как хорошо выходит, — говорила помещица, между тем как худощавые ее пальцы так вот и бегали по столу, — уж как хорошо… интерес, да, от трефового
короля получите большой интерес…
постойте, что это? Да, — продолжала она, задумчиво потирая лоб, — препятствует какая-то белокурая дама, довольно пожилая…
Несмотря на то, что
король и королева обещали приехать запросто и просили не делать официальной встречи и, действительно, приехали в летних простых костюмах, так же, как и дядя-губернатор и мистер Вейль, тем не менее, их встретили салютом из орудий, поднятием на грот-мачте гавайского флага и вообще с подобающими почестями: все офицеры в мундирах были выстроены на шканцах, вызван караул, и команда
стояла во фронте. Его величество, видимо, был доволен приемом и благодарил капитана.
Пришлось только пройти прихожую, и затем русские офицеры вошли в большую просторную и светлую комнату, одну из таких, какую можно увидать в любом богатом доме и которую мистер Вейль слишком торжественно назвал тронной залой. Посредине этой залы, на некотором возвышении впрочем,
стояли троны: большие кресла, обитые красной кожей, и у них
стояли король и королева Сандвичевых островов.
В четверг, в день своего рождения, Артур вспомнил обещание, данное Терезе, пообедать с нею вместе: он отправился к «Бронзовому оленю». Так называлась маленькая поляна, на которой был убит когда-то
королем олень с шерстью бронзового цвета. Другие же говорят, что здесь во время оно
стояла статуя «Охоты» — олень, вылитый из бронзы, заменявший собой Диану. Говорят, что
король, по приказанию которого ставилась эта статуя, был целомудрен и на статуи классических женщин смотрел с отвращением.
Король Дуль-Дуль в сопровождении многочисленной свиты находился на площади. Сюда привели и трепещущего от страха черного Аго, закованного по рукам и ногам. Громадный котел
стоял посреди площади, обдавая близстоящих густыми клубами пара. Вода зловеще шипела и клокотала в нем. Королевские слуги — герольды — ездили по площади и объявляли народу, что сейчас совершится казнь двух самых злых преступников, которые осмеливались ослушаться воли
короля.
Они были бесконечно рады, что солдат Иван не будет
стоять между
королем и ими, не будет больше мешать им влиять на
короля.
А, плохо? (Живо.)
Постой, вот из «
Короля Лира»… Понимаешь, черное небо, дождь, гром — ррр!.. молния — жжж!.. полосует всё небо, а тут...
— Слушайте, чтобы после не раскаяться.
Король польский хотел быть заступником нашим, а вы, недостойные, не хотите признать и оценить его милостей. Он требует от нас дани менее Иоанна, обещает не притеснять нас и всегда
стоять крепко за будущую отчину свою против Иоанна и всех врагов Великого Новгорода.
Иван Васильевич
стоял в деревне Кольцове, откуда мог видеть Тверь как на ладони. Явился к нему Хабар-Симской за повелением. Он знал, что Михайло Борисович, дрожа за свою безопасность, а более — молодой супруги своей, внучки
короля польского Казимира, собирается в следующую ночь бежать из городка. Хабар брался захватить их и в этом деле отдавал голову свою порукой.
— Слушайте, чтобы после не раскаяться.
Король польский хотел быть заступником нашим, а вы, недостойные, не хотите признать и оценить его милостей. Он требует с нас дани менее Иоанна, обещает не притеснять нас и всегда
стоять крепко за будущую отчину свою против Иоанна и всех врагов Великого Новгорода.
Для довершения картины, среди народа явилось и духовенство. Из-за забора глядел дьячок. Воевода велел его привести и спросил зачем он там
стоит. «Смотрю что делается» — отвечал тот. Он похвалил его за спокойное поведение, советовал также вести себя и впредь, объявил о совершенной веротерпимости при наступающей власти польского
короля и подал дьячку, в знак высокой своей милости, свою воеводскую руку. Тема для донесения жонду и для вариаций европейской журналистики была богатая.
Со мной теперь тетрадка… о! она
стоит вашего куверта: в ней заключается благо целой Лифляндии; именно это адрес
королю…
Внутренняя рознь дошла до своего апогея;
король против магнатов, магнаты против
короля и шляхты, шляхта против
короля и магнатов; духовенство дробилось отчасти по этим партиям и упорно
стояло против всего некатолического. Партийные интересы перекрещивались в разных направлениях, везде царил мелочной дух, себялюбие отождествлялось с патриотизмом.
По сторонам главной улицы от ее сгиба до берега была выстроена старая гвардия, а с другой стороны ввиде конвоя
стояли полуэскадрон кавалергардов и эскадрон прусской конной гвардии, правым флангом к реке, а левым к полуразрушенной усадьбе, где должен был остановиться император Александр. Около 11 часов утра государь с
королем прусским и цесаревичем отправились в коляске по тильзитской дороге к реке. Генералы свиты в полной парадной форме скакали верхом по сторонам коляски.
Вспомните, что голова моя, которую слишком дорого ценили два
короля шведских, не умел ценить польский и которой только один русский монарх положил настоящую цену, ни выше, ни ниже того, чего она
стоит, что голова эта была под плахою шведского палача и ей опять обречена местию Карла.
Привязала свита коней к орешнику,
король широкой походкой вперед идет, камыш раздвигает, ручья ищет. Ан был, да весь высох… Всмотрелся
король в чащобу, видит — незнакомая малая хатка под дубом
стоит, дым не дымит, пес не скулит, будто и нет никого. Махнул он перчаткой, свита да стража за им пошла. Видят — дверь в сенях пасть раззявила, хочь свисти, хочь стучи, никто, девкин сын, не откликается.
Постояли друг против друга
короли, — глаза, как у котов в марте, — и пошли каждый к себе подбоченясь. Стража за ими: у кого синие штаны — за сивым
королем, у кого желтые — за русым.
Призадумались
короли, однако по ночам не спят, ворочаются, — война больших денег
стоит. А у них только на мирный обиход в обрез казны хватало. Да и время весеннее, боронить-сеять надо, а тут лошадей всех в кавалерию-артиллерию согнали, вдоль границы укрепления строят, ниток одних на амуницию катушек с сот пять потребовалось. А отступиться никак невозможно: амбицию свою поддержать кажному хочется.