Неточные совпадения
На всем лежал какой-то туман. Даже
птицы отвыкли летать к крыльцу, на котором
кормила их Марфенька. Ласточки, скворцы и все летние обитатели рощи улетели, и журавлей не видно над Волгой. Котята все куда-то разбежались.
Голуби имеют замечательную способность, в которой превосходят они всех других
птиц: набивать себе полон зоб всякого рода кормом и потом, прилетев домой, то есть к своему гнезду, извергать всю эту пищу назад и
кормить ею детей.
Мальчик каждое утро
кормил его из своих рук, и
птица всюду сопровождала своего нового друга-хозяина.
Но нередкий в справедливом негодовании своем скажет нам: тот, кто рачит о устройстве твоих чертогов, тот, кто их нагревает, тот, кто огненную пряность полуденных растений сочетает с хладною вязкостию северных туков для услаждения расслабленного твоего желудка и оцепенелого твоего вкуса; тот, кто воспеняет в сосуде твоем сладкий сок африканского винограда; тот, кто умащает окружие твоей колесницы,
кормит и напояет коней твоих; тот, кто во имя твое кровавую битву ведет со зверями дубравными и
птицами небесными, — все сии тунеядцы, все сии лелеятели, как и многие другие, твоея надменности высятся надо мною: над источившим потоки кровей на ратном поле, над потерявшим нужнейшие члены тела моего, защищая грады твои и чертоги, в них же сокрытая твоя робость завесою величавости мужеством казалася; над провождающим дни веселий, юности и утех во сбережении малейшия полушки, да облегчится, елико то возможно, общее бремя налогов; над не рачившим о имении своем, трудяся деннонощно в снискании средств к достижению блаженств общественных; над попирающим родством, приязнь, союз сердца и крови, вещая правду на суде во имя твое, да возлюблен будеши.
Теперь, когда политическая экономия перешла в руки мужиков, самое название индейки грозит сделаться достоянием истории. «Индейка, — объявляет мужик прямо, —
птица проестливая, дворянская, мужику
кормить ее не из чего».
— Нет, выгода должна быть, только
птицы совсем ноне не стало. А ежели и есть
птица, так некормна, проестлива. Как ты ее со двора-то у мужичка кости да кожа возьмешь — начни-ка ее
кормить, она самоё себя съест.
В.М. Лавров начал
кормить его хлебом. Выяснилось, что это его любимец, названный в честь известного адвоката Владимира Алексеевича Федотова, подарившего ему этого гуся. Всякую
птицу, всякого зверя, имевших у него свою кличку и на нее отзывавшихся, любил В.М. Лавров.
— Не даст! А чего бы, кажется, жалеть! Дупель —
птица вольная: ни
кормить ее, ни смотреть за ней — сама на свой счет живет! И дупель некупленный, и баран некупленный — а вот поди ж ты! знает, ведьма, что дупель вкуснее баранины, — ну и не даст! Сгноит, а не даст! А на завтрак что заказано?
Градобоев. Прикажете! А ты сперва подумай, велика ли ты
птица, чтобы мне из-за тебя с хозяином твоим ссориться. Ведь его за ворот не возьмешь, костылем внушения не сделаешь, как я вам делаю. Поди-ка заступись я за приказчика, что хозяева-то заговорят! Ни мучки мне не пришлют, ни лошадкам овсеца: вы, что ль, меня кормить-то будете? Ну, что, не прошла ль у тебя охота судиться-то? А то подожди, подожди, друг любезный!
Во время горных метелей и невыносимых морозов, не будь этих пещер, туры были бы обречены на гибель, и, в свою очередь,
птицы голодали бы, если бы не
кормили своих гостей, желудки которых отлично переваривали сухие ветки и бурьян.
— Ну чем лучше меня глупые куры? А их
кормят, за ними ухаживают, их берегут, — жаловалась она Канарейке. — Тоже вот взять голубей… Какой от них толк, а нет-нет и бросят им горсточку овса. Тоже глупая
птица… А чуть я подлечу — меня сейчас все и начинают гнать в три шеи. Разве это справедливо? Да еще бранят вдогонку: «Эх ты, ворона!» А ты заметила, что я получше других буду да и покрасивее?.. Положим, про себя этого не приходится говорить, а заставляют сами. Не правда ли?
— Да, хорошо и каши поесть, — соглашался с ней Индюк. — Но умная
птица никогда не бросается на пищу. Так я говорю? Если меня хозяин не будет
кормить, я умру с голода… так? А где же он найдет другого такого индюка?
— Ты это называешь пением? Ха-ха… Глупые же были твои хозяева, если
кормили за такое пение. Если б уж кого
кормить, так настоящую
птицу, как, например, меня… Давеча каркнула — так плут Васька чуть с забора не свалился. Вот это пение!..
Все охоты, о которых я упоминал: с ружьем, с борзыми собаками, с ястребами и соколами, с тенетами и капканами за зверями, с сетьми, острогою и удочкой за рыбою и даже с поставушками за мелкими зверьками, — имеют своим основанием ловлю, добычу; но есть охоты, так сказать, бескорыстные, которые вознаграждаются только удовольствием: слушать и видеть,
кормить и разводить известные породы
птиц и даже животных; такова, например, охота до певчих
птиц и до голубей.
Этот охотник в продолжение всей зимы почти ежедневно травил таким образом сорок и
кормил ими ястреба, который оставался совершенно здоров, начинал линять очень рано, в начале мая, и совершенно поспевал к травле еще в конце июня месяца: очевидно, что мясо сорок хищным
птицам здорово.
Вынутых ястребят сажают в просторную клетку из прутиков или из сетки, а если они очень малы, то сначала кладут в круглое лукошко, в котором они, как в гнезде, станут сидеть смирно, плотно прижавшись друг к другу; даже
кормят их из рук рубленым свежим мясом каких-нибудь
птиц: голуби и воробьи считаются самою здоровою пищею, которою скоро поправить слишком исхудавших ястребов, нателить, говоря по-охотничьи.
Когда корм дается общий, в корыте, то поневоле едят вместе, но беспрестанно огрызаясь друг на друга. Лисята очень прожорливы, и трудно их
накормить до отвала; до живых
птиц весьма лакомы и, прежде чем начнут есть, перегрызают им крылья, а потом шею, что делают даже и с мертвыми
птицами: очевидное доказательство слепого инстинкта, который не умеет различать живых
птиц от мертвых и употребляет ненужную предосторожность.
Итак, ястреб, какой бы он ни был, выношен совершенно, то есть ходит на руку отлично, даже без вабила, на один свист; надобно его притравить: дать ему поймать
птицу и
накормить до отвала на первой пойманной им добыче.
Кукушкин очень способный работник, он бондарь, печник, знает пчел, учит баб разводить
птицу, ловко плотничает, и все ему удается, хотя работает он копотливо, неохотно. Любит кошек, у него в бане штук десять сытых зверей и зверят, он
кормит их воронами, галками и, приучив кошек есть
птицу, усилил этим отрицательное отношение к себе: его кошки душат цыплят, кур, а бабы охотятся за зверьем Степана, нещадно избивают их. У бани Кукушкина часто слышен яростный визг огорченных хозяек, но это не смущает его.
На дворе у барыни водились тоже гуси; но гусь, известно,
птица важная и рассудительная; Герасим чувствовал к ним уважение, ходил за ними и
кормил их; он сам смахивал на степенного гусака.
Вывелись дети у певчих птичек, надобно их
кормить, потом учить летать и ежеминутно беречь от опасных врагов, от хищных
птиц и зверей.
Рем сказал: «Нас два брата; когда мы были маленькие, нас принесло в колыбельке к дереву на берегу Тибра, и там нас
кормили дикие звери и
птицы. И там мы выросли. А чтобы узнать, кто мы такие, — у нас осталась наша зыбка. На ней медные полоски и на полосках что-то написано».
«В вас, петухах, нет благодарности; видна холопская порода. Вы, только когда голодны, идете к хозяевам. То ли дело мы, дикая
птица: в нас и силы много, и летать мы можем быстрее всех; а мы не бегаем от людей, а сами еще ходим к ним на руку, когда нас кличут. Мы помним, что они
кормят нас».
К счастью, ворона притихла и ничем не обнаруживала своего присутствия. Ее посадили в корзинку с крышкой, в которой мать Тани Петровской в прошлое воскресенье привезла яблок. Мигом был принесен бинт из лазарета. Дождавшись, когда дежурный в этот день Пугач вышел из класса, Нина быстро перевязала поломанное крыло вороны, предварительно обмыв его хорошенько. Потом
птицу силой
накормили оставшейся у кого-то в кармане от чая булкой и усадили в корзину, прикрыв сверху казенным платком.
Нищим за них подавать нельзя, грех, а можно за упокой души
птиц кормить.
Генеральша каждые три дня на перекресток выходила и
птиц кормила.
— Как не уразуметь! А ты бы нас сперва напоил,
накормил, да спать положил, а после бы и спрашивал: зачем-де вы, дальние
птицы, прилетели на чужбину? Здесь не
накормят вас пшеницей ярой, а с вас же последние перышки ощиплят, — заметил Захарий.
— Как не уразуметь! А ты бы нас сперва напоил,
накормил да спать уложил, а после бы и спрашивал: зачем-де вы, дальние
птицы, прилетели на чужбину? Здесь не
накормят вас пшеницей ярой, а с вас же последние перышки ощиплют, — заметил Захарий.
— Да, мать Февронья Роховна,
кормила. И послал мне господь двух
птиц: летает ко мне ворон Авенир, и печется обо мне белая лебедь Платонида Андревна, и прокормят они меня с цыплятками моими, пока я обошью ребятенок и сам стану на ноги.
— Да, мать Февронья Роховна,
кормила. И послал мне Господь двух
птиц: летает ко мне ворон Авенир и печется обо мне белая лебедь Платонида Андревна, и прокормят они меня с цыплятками моими, пока я обошью ребетенок и сам стану на ноги.
— Да послал к нему господь ворона, — говорил, оживляясь, Пизонский, — и повелел
птице кормить слугу своего, и она его
кормила. Замечай:
птица, бабушка,
кормила!
птица!