Мир в своем женственном «начале», ώρχή, BERESHIT (берешит [Берешит (bereschith) — букв.: «в начале» — название первой книги Торы в еврейской Библии (по первому ее стиху),
книга Бытия.]), уже зарожден ранее того, как сотворен, но из этого семени Божьего, путем раскрытия в нем заложенного, создан мир из ничего.
Неточные совпадения
— В бога, требующего теодицеи, — не могу верить. Предпочитаю веровать в природу, коя оправдания себе не требует, как доказано господином Дарвином. А господин Лейбниц, который пытался доказать, что-де
бытие зла совершенно совместимо с
бытием божиим и что, дескать, совместимость эта тоже совершенно и неопровержимо доказуется
книгой Иова, — господин Лейбниц — не более как чудачок немецкий. И прав не он, а Гейнрих Гейне, наименовав
книгу Иова «Песнь песней скептицизма».
По-настоящему предметом философии должно было бы быть не
бытие вообще, а то, чему и кому
бытие принадлежит, т. е. сущее [См. мою еще не напечатанную
книгу «Творчество и объективизация.
Правда, эта демоническая роль познания разыгрывается только в
книгах по гносеологии, только в
книгах этих
бытие упраздняется, подчиняется суждению.
B III
книге «De divisione naturae» Эриугена дает подробное и всестороннее исследование вопроса о ничто (особенно гл. IV–XXIII), из которого создан мир, подвергая критике и отвержению церковное понимание ничто, как ниже —
бытие или не
бытие, и утверждая, как единство мыслимое и последовательное, свое вышеизложенное понимание.
Тщетно допрашиваю память — она полна, и она безмолвна, как закрытая
книга, и нет силы раскрыть эту зачарованную
книгу, таящую все тайны моего прошлого
бытия.
Я давно усомнился в истинности онтологизма вообще и платоновского онтологизма в частности и выразил это ещё в своей
книге «Смысл творчества», где утверждал примат свободы над
бытием, хотя терминология моя была недостаточно отчетливой и последовательно проведенной.
[Н. Гартман в своей
книге «Metaphysik der Erkenntnis» приходит к тому, что познающий субъект есть часть
бытия и что разум погружен в темное трансинтеллигибельное, которое ему трансцендентно, но которому он имманентен.]
Творческое горение, творческий взлет всегда направлены на создание новой жизни, нового
бытия, но в результате получаются охлажденные продукты культуры, культурные ценности,
книги, картины, учреждения, добрые дела.
Это говорит и Н. Гартман, который в подзаголовке своей
книги о духовном
бытии называет ее основами философии истории.
Его метод — чисто описательный, чисто научный, а не философский [Основная
книга Р. Штейнера «Die Geheimwissenschaft im Umriss» написана как популярный учебник об иных планах
бытия, построена по типу описательного естествознания.
Религия любви еще грядет в мир, это религия безмерной свободы Духа [В. Несмелов в своей
книге о св. Григории Нисском пишет: «Отцы и учители церкви первых трех веков ясно говорили только о личном
бытии Св.
Все ограничительные дилеммы формальной логики являются лишь приспособленным отражением ограничительных дилемм данной мировой необходимости [Зависимость законов логики от состояния
бытия по-своему хорошо раскрывает Н. Лосский в
книге «Обоснование интуитивизма».].
Раскрывающаяся в Едином субстанциальная множественность
бытия — больше, чем недифференцированное Единое [Чисто монистическое богосознание, отрицающее тайну антропогонии, радикально и по-своему глубоко представлено в
книге Древса «Die Religionals Sebst-Bewusstsein Gottes».