Неточные совпадения
— Не
знаю, — ответил Самгин, следя, как мимо двери стремительно мелькают цветисто одетые люди, а двойники их, скользнув по зеркалу, поглощаются серебряной пустотой. Подскакивая на коротеньких ножках, пронеслась Любаша в паре с Гансом Саксом, за нею
китаец промчал Татьяну.
Мы обращались и к
китайцам, и к индийцам с вопросом по-английски и по-французски: «Где отель?» Встречные тупо глядели на нас или отвечали вопросом же: «Signor?» Мы стали ухитряться, как бы, не
зная ни слова по-испански, сочинить испанскую фразу.
Они не
знали, куда деться от жара, и велели мальчишке-китайцу махать привешенным к потолку, во всю длину столовой, исполинским веером. Это просто широкий кусок полотна с кисейной бахромой; от него к дверям протянуты снурки, за которые слуга дергает и освежает комнату. Но, глядя на эту затею, не можешь отделаться от мысли, что это — искусственная, временная прохлада, что вот только перестанет слуга дергать за веревку, сейчас на вас опять как будто наденут в бане шубу.
И
знаете ли, что содействует его водворению? религиозный индифферентизм
китайцев!
Кто
знает что-нибудь о Корее? Только одни
китайцы занимаются отчасти ею, то есть берут с нее годичную дань, да еще японцы ведут небольшую торговлю с нею; а между тем посмотрите, что отец Иакинф рассказывает во 2-й части статистического описания Манчжурии, Монголии и проч. об этой земле, занимающей 8° по меридиану.
Я выше сказал, что они моральную сторону заняли у
китайцев; не
знаю, кто дал им вещественную.
По улице тянулась процессия, но, благодаря лепетанью
китайцев, мы не могли
узнать какая, только печальная.
Да спросите у нас, в степи где-нибудь, любого мужика, много ли он
знает об англичанах, испанцах или итальянцах? не мешает ли он их под общим именем немцев, как корейцы мешают все народы, кроме
китайцев и японцев, под именем варваров?
Не
знаю, кто из них кого мог бы цивилизовать: не
китайцы ли англичан своею вежливостью, кротостью да и уменьем торговать тоже.
Я ушел, оставя его разведываться как
знает, и только издали видел, как он, точно медведь среди стаи собак, отбивался от
китайцев, колотя их по протянутым к нему рукам.
Надо
знать, что еще в Гонконге и
китайцы, и европейцы говорили нам, что в этот год поджидается ураган; что ураганов не было уже года четыре.
Китайцы засмеялись вокруг, и недаром, как я
узнал после.
Если б еще этот труд и терпение тратились на что-нибудь важное или нужное, а то они тратятся на такие пустяки, что не
знаешь, чему удивляться: работе ли
китайца или бесполезности вещи?
Я чрезвычайно обрадовался, когда услышал, что он хочет идти со мной на север. Это было вдвойне выгодно. Во-первых, потому, что он хорошо
знал географию прибрежного района; во-вторых, его авторитет среди
китайцев и влияние на туземцев значительно способствовали выполнению моих заданий.
На реке Санхобе мы опять встретились с начальником охотничьей дружины Чжан Бао и провели вместе целый день. Оказалось, что многое из того, что случилось с нами в прошлом году на Имане, ему было известно. От него я
узнал, что зимой он ходил разбирать спорный земельный вопрос между тазами и
китайцами, а весной был на реке Ното, где уничтожил шайку хунхузов.
Чтобы
узнать о числе пойманных соболей,
китайцы нередко прибегали к пыткам.
То, что здесь ночевал один человек, положим, можно было усмотреть по единственному следу на песке; что он не спал, видно было по отсутствию лежки около огня; что это был зверолов, Дерсу вывел заключение по деревянной палочке с зазубринками, которую употребляют обыкновенно для устройства западней на мелких четвероногих; что это был
китаец, он
узнал по брошенным улам и по манере устраивать бивак.
Около фанзочки мы застали одинокого старика
китайца. Когда мы вышли из кустов, первым движением его было бежать. Но видимо, самолюбие, преклонный возраст и обычай гостеприимства принудили его остаться. Старик растерялся и не
знал, что делать.
Тазы на Такеме те же, что и в Южно-Уссурийском крае, только менее подвергшиеся влиянию
китайцев. Жили они в фанзах, умели делать лодки и лыжи, летом занимались земледелием, а зимой соболеванием. Говорили они по-китайски, а по-удэгейски
знали только счет да отдельные слова.
Китайцы на Такеме были полными хозяевами реки; туземцы забиты и, как везде, находились в неоплатных долгах.
Китайцы сказали, что хозяева их,
зная, что перейти теперь через Билимбе нам не удастся, решили послать 4 кулька муки, 10 кг свиного сала, 16 кг риса, 4 кг бобового масла, 4 кг сахара и плитку кирпичного чая.
Китайцы остались у нас ночевать. От них я
узнал, что большое наводнение было на реке Иодзыхе, где утонуло несколько человек. На реке Санхобе снесло водой несколько фанз; с людьми несчастий не было, но зато там погибло много лошадей и рогатого скота.
Из соседних фанз выбежали
китайцы и,
узнав, в чем дело, опять пустили в ход трещотки.
Мои спутники
знали, что если нет проливного дождя, то назначенное выступление обыкновенно не отменяется. Только что-нибудь особенное могло задержать нас на биваке. В 8 часов утра, расплатившись с
китайцами, мы выступили в путь по уже знакомой нам тропе, проложенной местными жителями по долине реки Дунгоу к бухте Терней.
Вместе с Дерсу мы выработали такой план: с реки Фудзина пойти на Ното, подняться до ее истоков, перевалить через Сихотэ-Алинь и по реке Вангоу снова выйти на Тадушу. Дерсу
знал эти места очень хорошо, и потому расспрашивать
китайцев о дороге не было надобности.
Первый вопрос, который они задали мне, был такой: почему я ночевал в доме Ли Тан-куя? Я ответил им и в свою очередь спросил их, почему они так враждебно ко мне относятся. Удэгейцы ответил и, что давно ждали меня и вдруг
узнали, что я пришел и остановился у
китайцев на Сянь-ши-хеза.
Нигде на земле нет другого растения, вокруг которого сгруппировалось бы столько легенд и сказаний. Под влиянием литературы или под влиянием рассказов
китайцев, не
знаю почему, но я тоже почувствовал благоговение к этому невзрачному представителю аралиевых. Я встал на колени, чтобы ближе рассмотреть его. Старик объяснил это по-своему: он думал, что я молюсь. С этой минуты я совсем расположил его в свою пользу.
Китайцы в рыбной фанзе сказали правду. Только к вечеру мы дошли до реки Санхобе. Тропа привела нас прямо к небольшому поселку. В одной фанзе горел огонь. Сквозь тонкую бумагу в окне я услышал голос Н.А. Пальчевского и увидел его профиль. В такой поздний час он меня не ожидал. Г.И. Гранатман и А.И. Мерзляков находились в соседней фанзе.
Узнав о нашем приходе, они тотчас прибежали. Начались обоюдные расспросы. Я рассказывал им, что случилось с нами в дороге, а они мне говорили о том, как работали на Санхобе.
Узнав, что мы последние 2 дня ничего не ели, гостеприимные
китайцы стали торопливо готовить ужин.
Осмотр морских промыслов
китайцев и охота за осьминогом заняли почти целый день. Незаметно подошли сумерки, и пора было подумать о биваке. Я хотел было идти назад и разыскивать бивак, но
узнал, что люди мои расположились около устья реки Хулуая.
В 5 часов мы подошли к зверовой фанзе. Около нее я увидел своих людей. Лошади уже были расседланы и пущены на волю. В фанзе, кроме стрелков, находился еще какой-то
китаец.
Узнав, что мы с Дерсу еще не проходили, они решили, что мы остались позади, и остановились, чтобы обождать. У
китайцев было много кабарожьего мяса и рыбы, пойманной заездками.
Все иманские
китайцы хорошо вооружены и живут очень зажиточно. Они относились к нам крайне враждебно. На мои вопросы о дороге и о численности населения они отвечали грубо: «Бу чжи дао» (не
знаю), а некоторые говорили прямо: «
Знаю, да не сказу ».
Не имея никакого понятия о письменности, удэгейцы совершенно не
знали, кто из них сколько должен
китайцам.
Сориентировавшись, я спустился вниз и тотчас отправил Белоножкина назад к П.К. Рутковскому с извещением, что дорога найдена, а сам остался с
китайцами.
Узнав, что отряд наш придет только к вечеру, манзы собрались идти на работу. Мне не хотелось оставаться одному в фанзе, и я пошел вместе с ними.
Сегодня первый раз приказано было сократить выдачу буды наполовину. Но и при этом расчете продовольствия могло хватить только на 2 суток. Если по ту сторону Сихотэ-Алиня мы не сразу найдем жилые места, придется голодать. По словам
китайцев, раньше в истоках Вай-Фудзина была зверовая фанза, но теперь они не
знают, существует она или нет.
Посидев еще немного, я пошел дальше. Все время мне попадался в пути свежеперевернутый колодник. Я
узнал работу медведя. Это его любимейшее занятие. Слоняясь по тайге, он подымает бурелом и что-то собирает под ним на земле.
Китайцы в шутку говорят, что медведь сушит валежник, поворачивая его к солнцу то одной, то другой стороной.
— Да, это как Фо, — говорил
китаец, выслушав объяснения Райнера. — Фо все живут в кумирнях, и их поклонники тоже приходят. Они вместе работают: это я
знаю. Это у всех Фо.
Я давно
знаю ярмарку насквозь;
знаю и эти смешные ряды с нелепыми крышами; по углам крыш сидят, скрестив ноги, гипсовые фигуры
китайцев; когда-то я со своими товарищами швырял в них камнями, и у некоторых
китайцев именно мною отбиты головы, руки. Но я уже не горжусь этим…
Ну, вот что. Я и Обольянинов никакого отношения к убийству не имеем. Это
китаец. Я даже не
знаю, как его зовут, — [и] негодяй Аметистов, которого я приютила. Они убили и бежали.
Китайцы не
знали науки, но что они от этого потеряли?
С тех пор, как он пожил в одной тюрьме вместе с людьми, пригнанными сюда с разных концов, — с русскими, хохлами, татарами, грузинами,
китайцами, чухной, цыганами, евреями, и с тех пор, как прислушался к их разговорам, нагляделся на их страдания, он опять стал возноситься к богу, и ему казалось, что он, наконец,
узнал настоящую веру, ту самую, которой так жаждал и так долго искал и не находил весь его род, начиная с бабки Авдотьи.
— А ты откуда
знаешь их,
китайцев?
В ту же ночь
китайцы дали о себе
знать своей необыкновенно ловкой и дерзкой вороватостью. Недаром же китайский квартал Гонконга считается притоном всякого сброда и гнездом пиратов, плавающих в Китайском море и нападающих на парусные купеческие суда.
Впоследствии он
узнал, что еще издавна вся торговля в Анаме находилась в руках
китайцев, они давно добились права монопольной торговли и вывозили рис в Китай.
Часто попадались и торгаши-китайцы с коробами на плечах и с большими бумажными фонарями, укрепленными на высокой бамбуковой палке. Они шли не спеша, тихо позванивая в колокольчики, давая
знать о себе и предупреждая о своих мирных намерениях. На перекрестках стояли освещенные палатки из зелени с фруктами и прохладительным питьем, и шоколадные продавцы-малайцы дремали у своих лавчонок.
«Он, профессор Мечников, хочет… исправлять природу! Он лучше природы
знает, что нам нужно и что не нужно!.. У
китайцев есть слово — «шу». Это значит — уважение. Уважение не к кому-нибудь, не за что-нибудь, а просто уважение, уважение ко всему за все. Уважение вот к этому лопуху у частокола за то, что он растет, к облачку на небе, к этой грязной, с водою в колеях, дороге… Когда мы, наконец, научимся этому уважению к жизни?»
Минут через двадцать мы снова взбирались на мыс Суфрен. По пути я стал расспрашивать Чжан-Бао о чудесном дереве. Он шел некоторое время молча, но затем стал говорить о том, что
китайцы много
знают таких вещей, которые не известны русским. В тоне его речи слышалась убежденность в своем превосходстве над спутником, которому волею судеб не дано этих знаний.
— Он, профессор Мечников, хочет… исправить природу! Он лучше природы
знает, что нам нужно и что не нужно! У
китайцев есть слово «шу». Это значит — уважение. Уважение не к кому-нибудь, не за что-нибудь, а просто уважение, — уважение ко всему за все. Уважение вот к этому лопуху у частокола за то, что он растет, к облачку на небе, к этой грязной с водою в колеях, дороге… Когда, мы, наконец, научимся этому уважению к жизни?
Между прочим. Во всех известных мне переводах Конфуция это китайское слово «шу» переводится: «Не делай другому того, чего ты не хочешь, чтоб тебе делали». Интересно
знать, откуда взял Толстой свое толкование этого слова? Не из живого ли общения с посещавшими его интеллигентными
китайцами?
Так это должно быть по существу дела и так это было всегда у всех народов: у египтян, индусов,
китайцев, греков, с тех самых пор, как мы
знаем жизнь людей.
— Но только пусть попробуют. У меня на них есть один документик. Давыдов дал
китайцу три рубля, чтобы он подписался под счетом в 180 рублей, а тот по-китайски написал: «три рубля получил»; мне это другой
китаец перевел… Пусть попробуют! Но только вы понимаете, какие они подлецы! Сейчас в строй меня переведут! И они отлично
знают, что я этого боюсь…