Неточные совпадения
Я до сих пор стараюсь объяснить себе, какого рода чувство
кипело тогда
в груди моей: то было и досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот человек, теперь с такою уверенностью, с такой спокойной дерзостью на меня глядящий, две минуты тому назад, не подвергая себя никакой опасности, хотел меня убить как собаку, ибо раненный
в ногу немного сильнее, я бы непременно свалился с утеса.
Недвижим он лежал, и странен
Был томный мир его чела.
Под
грудь он был навылет ранен;
Дымясь, из раны кровь текла.
Тому назад одно мгновенье
В сем сердце билось вдохновенье,
Вражда, надежда и любовь,
Играла жизнь,
кипела кровь;
Теперь, как
в доме опустелом,
Всё
в нем и тихо и темно;
Замолкло навсегда оно.
Закрыты ставни, окна мелом
Забелены. Хозяйки нет.
А где, Бог весть. Пропал и след.
Кипя враждой нетерпеливой,
Ответа дома ждет поэт;
И вот сосед велеречивый
Привез торжественно ответ.
Теперь ревнивцу то-то праздник!
Он всё боялся, чтоб проказник
Не отшутился как-нибудь,
Уловку выдумав и
грудьОтворотив от пистолета.
Теперь сомненья решены:
Они на мельницу должны
Приехать завтра до рассвета,
Взвести друг на друга курок
И метить
в ляжку иль
в висок.
Работа
кипела под звуки оков,
Под песни — работа над бездной!
Стучались
в упругую
грудь рудников
И заступ и молот железный.
Орудья подземных работ на пути,
Провалы, бугры мы встречали.
Работа
кипела под звуки оков,
Под песни, — работа над бездной!
Стучались
в упругую
грудь рудников
И заступ и молот железный.
Там с ношею узник шагал по бревну,
Невольно кричала я: «Тише!»
Там новую мину вели
в глубину,
Там люди карабкались выше
По шатким подпоркам… Какие труды!
Какая отвага!.. Сверкали
Местами добытые глыбы руды
И щедрую дань обещали…
В груди Аннушки
кипела теперь смертельная ненависть именно к этой сестре Феклисте.
Я знал, что он страшно вспыльчив, что
в эту минуту
в его
груди кипит бешенство, что, может быть, через секунду мое тело забьется беспомощно
в его сильных и исступленных руках.
Слезы давно
кипят у ней
в сердце; они подступили к горлу, давят
грудь и готовы брызнуть
в три ручья; но она как будто берегла их на прощанье и изредка тратила по капельке.
Я был
в отчаяньи — ушел и яду
Купил — и возвратился вновь
К игорному столу —
в груди кипела кровь.
Юрий едва мог скрывать свое негодование: кровь
кипела в его жилах, он менялся беспрестанно
в лице; правая рука его невольно искала рукоятку сабли, а левая, крепко прижатая к
груди, казалось, хотела удержать сердце, готовое вырваться наружу. Когда очередь дошла до него, глаза благородного юноши заблистали необыкновенным огнем; он окинул беглым взором всех пирующих и сказал твердым голосом...
Что вижу я? Латинские стихи!
Стократ священ союз меча и лиры,
Единый лавр их дружно обвивает.
Родился я под небом полунощным,
Но мне знаком латинской музы голос,
И я люблю парнасские цветы.
Я верую
в пророчества пиитов.
Нет, не вотще
в их пламенной
грудиКипит восторг: благословится подвиг,
Его ж они прославили заране!
Приближься, друг.
В мое воспоминанье
Прими сей дар.
Охваченный тоскливой и мстительной злобой приехал Фома
в город.
В нем
кипело страстное желание оскорбить Медынскую, надругаться над ней. Крепко стиснув зубы и засунув руки глубоко
в карманы, он несколько часов кряду расхаживал по пустынным комнатам своего дома, сурово хмурил брови и все выпячивал
грудь вперед. Сердцу его, полному обиды, было тесно
в груди. Он тяжело и мерно топал ногами по полу, как будто ковал свою злобу.
Юрий спал… но вдруг, как ужаленный скорпионом, пробудился; на него были устремлены два черные глаза и светлый кинжал!.. ад и проклятие!.. еще вчера он ненасытно лобзал эти очи, еще вчера за эту маленькую ручку он бы отдал всё свое имущество!..
в одно мгновение вырвал он у Зары смертоносное орудие и кинул далеко от себя; но турчанка не испугалась, не смутилась… она тихо отошла, сложила руки, склонила голову на
грудь, готовая принять заслуженную казнь, готовая слушать безмолвно все упреки, все обиды… о,
в ней точно
кипела южная кровь!..
Степень цеховой учености определяется решительно памятью и трудолюбием: кто помнит наибольший запас вовсе ненужных сведений об одном предмете, у кого
в груди не бьется сердце, не
кипят страсти, требующие не книжного удовлетворения, а подействительнее; кто имел терпение лет двадцать твердить частности и случайности, относящиеся к одному предмету, — тот и ученее.
С каким волнением
кипелиВ его измученной
груди!
По стенам ночлежки всё прыгали тени, как бы молча борясь друг с другом. На нарах, вытянувшись во весь рост, лежал учитель и хрипел. Глаза у него были широко открыты, обнаженная
грудь сильно колыхалась,
в углах губ
кипела пена, и на лице было такое напряженное выражение, как будто он силился сказать что-то большое, трудное и — не мог и невыразимо страдал от этого.
Яковлев ударил себя кулаком
в грудь (это был любимый его жест) и сказал, обращаясь к Шушерину: «Да, брат, это Этна,
в которой много
кипит огня.
— Ушел и яду
Купил — и возвратился вновь
К игорному столу —
в груди кипела кровь,
В одной руке держал я лимонаду
Стакан —
в другой четверку пик,
Последний рубль
в кармане дожидался
С заветным порошком — риск право был велик,
Но счастье вынесло, и
в час я отыгрался!
И долго юноша над ним
Стоял раскаяньем томим,
Невольно мысля о былом,
Прощая — не прощен ни
в чем!
И на
груди его потом
Он тихо распахнул кафтан:
Старинных и последних ран
На ней кровавые следы
Вились, чернели как бразды.
Он руку к сердцу приложил,
И трепет замиравших жил
Ему неясно возвестил,
Что
в буйном сердце мертвеца
Кипели страсти до конца,
Что блеск печальный этих глаз
Гораздо прежде их погас!..
Вся кровь во мне
кипела, негодуя,
Но вот нежданно,
в этот самый миг,
Меня коснулось пламя поцелуя,
К моей щеке ее примкнулся лик;
Мне слышалось: «Не плачь, тебя люблю я!»
Неведомый восторг меня проник,
Я обмер весь — она же, с лаской нежной,
Меня к
груди прижала белоснежной.
За чай усадили, а чего, у меня у самого словно самовар
в грудь засел,
кипит во мне, а ноги леденеют: умалился, струсил!
Я повторяю, что там была не я:
в моей
груди кипела сотня жизней и билось сто сердец, вокруг меня кишел какой-то рой чего-то странного, меня учили говорить, меня сажали, поднимали, шептали
в уши мне какие-то слова, и
в этом чудном хаосе была, однако, стройность, благодаря которой я все уладила.
— Нас рассудит суд! — глухо сказал он и вышел. Неописуемое бешенство
кипело в его
груди, когда он возвращался домой.
Но когда котел начал
кипеть, то Федор почувствовал, что лицо его кривлялось и подергивалось, как от судороги, глаза искосились, волосы поднялись дыбом,
в груди как будто кто стучал молотком, и все кости его хрупали
в суставах.
Затем он остановился, закрыл глаза и углубился
в мысли. Все присутствующие были приведены
в состояние экстаза, кровь
кипела в их жилах и сердца, казалось, хотели вылететь из
груди. Никто не решался говорить. Все ожидали продолжения речи великого, всегда победоносного полководца-старца, на закате лет жизни своей коварством поставленного
в гибельное положение.
С тех пор
в груди у ней
кипит словно смола; когда смотрит на Антона, не может отвесть от него глаз, не может досыта насмотреться; так и хотела бы вынуть душу из
груди и отдать ему.
В жилах моих
кипит кровь,
в груди возятся дьяволы.
Когда начальник удалился
в кабинет, Кувырков стоял с минуту, опустив на
грудь голову, и потом совершенно убитый вышел на улицу. Шел Кувырков, а сердце у него так и
кипело,
в ушах стоял звон, а он земли не видел под собою, будто как он проиграл генеральное сражение. Так он прошел ряд улиц и на угле одной из них наткнулся на саечника, и вдруг тот ему крикнул: тпру!