Неточные совпадения
Фюрст Щербацкий замт гемалин унд тохтэр, [Князь Щербацкий с женой и
дочерью,] и по
квартире, которую заняли, и по имени, и по знакомым, которых они нашли, тотчас же кристаллизовались в свое определенное и предназначенное им место.
Она стала думать о том, как в Москве надо на нынешнюю зиму взять новую
квартиру, переменить мебель в гостиной и сделать шубку старшей
дочери.
Сначала это было не очень заметно благодаря его привычке не знать, сколько у него в кармане денег; но Иван Матвеевич вздумал присвататься к
дочери какого-то лабазника, нанял особую
квартиру и переехал.
— Да ведь несчастному князю Николаю Ивановичу почти и некуда спастись теперь от всей этой интриги или, лучше сказать, от родной своей
дочери, кроме как на вашу
квартиру, то есть на
квартиру друга; ведь вправе же он считать вас по крайней мере хоть другом!..
Она писала, что приезжала благодарить благодетеля, спасителя
дочери, и, кроме того, просить, умолять его приехать к ним на Васильевский, в 5-ю линию, такую-то
квартиру.
Полозов, в удовольствии от этого, сидел за столом в гостиной и пересматривал денежные бумаги, отчасти слушал и разговор
дочери с Бьюмонтом, когда они проходили через гостиную: они ходили вдоль через все четыре комнаты
квартиры, бывшие на улицу.
Через него они и записочками передавались; у его сослуживца на
квартире, у столоначальника Филантьева, — женатого человека, ваше превосходительство, потому что хоть я и маленький человек, но девическая честь
дочери, ваше превосходительство, мне дорога; имели при мне свиданья, и хоть наши деньги не такие, чтобы мальчишке в таких летах учителей брать, но якобы предлог дал, ваше превосходительство, и т. д.
Кто теперь живет на самой грязной из бесчисленных черных лестниц первого двора, в 4-м этаже, в
квартире направо, я не знаю; а в 1852 году жил тут управляющий домом, Павел Константиныч Розальский, плотный, тоже видный мужчина, с женою Марьею Алексевною, худощавою, крепкою, высокого роста дамою, с
дочерью, взрослою девицею — она-то и есть Вера Павловна — и 9–летним сыном Федею.
В эту зиму нам случайно попалась
квартира с довольно просторной залой, и дядя воспользовался этим, чтобы уговорить матушку повеселить
дочь.
На другой день в том же своем единственном пиджаке он явился в роскошную
квартиру против дома генералгубернатора и начал писать одновременно с нее и с ее
дочери.
Она же сама, ни с того ни с сего, берет с Брускова, зашедшего в
квартиру Ивановых, тысячу целковых за расписку, в которой сын его, Андрей Титыч, обещается жениться на
дочери Иванова.
Аграфена Платоновна, хозяйка
квартиры, где живет учитель Иванов с
дочерью, отзывается о Брускове как о человеке «диком, властном, крутом сердцем, словом сказать, — самодуре».
— Вы имеете свою
квартиру, в Павловске, у… У
дочери вашей… — проговорил князь, не зная что сказать. Он вспомнил, что ведь генерал пришел за советом по чрезвычайному делу, от которого зависит судьба его.
— Как истинный друг отца вашего, желаю предупредить, — сказал генерал, — я, вы видите сами, я пострадал, по трагической катастрофе; но без суда! Без суда! Нина Александровна — женщина редкая. Варвара Ардалионовна,
дочь моя, — редкая
дочь! По обстоятельствам содержим
квартиры — падение неслыханное! Мне, которому оставалось быть генерал-губернатором!.. Но вам мы рады всегда. А между тем у меня в доме трагедия!
Приехавши ночью, я не хотел будить женатых людей — здешних наших товарищей. Остановился на отводной
квартире. Ты должен знать, что и Басаргин с августа месяца семьянин: женился на девушке 18 лет — Марье Алексеевне Мавриной,
дочери служившего здесь офицера инвалидной команды. Та самая, о которой нам еще в Петровском говорили. Она его любит, уважает, а он надеется сделать счастие молодой своей жены…
В мирное время полковник держал
дочь при себе, переходя с полком с одних зимних
квартир на другие.
И тут девочка рассказала ему кое-что о себе. Она
дочь профессора, который читает лекции в университете, но, кроме того, дает в Екатерининском институте уроки естественной истории и имеет в нем казенную
квартиру. Поэтому ее положение в институте особое. Живет она дома, а в институте только учится. Оттого она гораздо свободнее во времени, в чтении и в развлечениях, чем ее подруги…
— Сначала я ее, — продолжала она, — и не рассмотрела хорошенько, когда отдавала им
квартиру; но вчера поутру, так, будто гуляя по тротуару, я стала ходить мимо их окон, и вижу: в одной комнате сидит адмиральша, а в другой
дочь, которая, вероятно, только что встала с постели и стоит недалеко от окна в одной еще рубашечке, совершенно распущенной, — и что это за красота у ней личико и турнюр весь — чудо что такое!
Но последнее время записка эта исчезла по той причине, что вышесказанные три комнаты наняла приехавшая в Москву с
дочерью адмиральша, видимо, выбиравшая уединенный переулок для своего местопребывания и желавшая непременно нанять
квартиру у одинокой женщины и пожилой, за каковую она и приняла владетельницу дома; но Миропа Дмитриевна Зудченко вовсе не считала себя пожилою дамою и всем своим знакомым доказывала, что у женщины никогда не надобно спрашивать, сколько ей лет, а должно смотреть, какою она кажется на вид; на вид же Миропа Дмитриевна, по ее мнению, казалась никак не старее тридцати пяти лет, потому что если у нее и появлялись седые волосы, то она немедля их выщипывала; три — четыре выпавшие зуба были заменены вставленными; цвет ее лица постоянно освежался разными притираньями; при этом Миропа Дмитриевна была стройна; глаза имела хоть и небольшие, но черненькие и светящиеся, нос тонкий; рот, правда, довольно широкий, провалистый, но не без приятности; словом, всей своей физиономией она напоминала несколько мышь, способную всюду пробежать и все вынюхать, что подтверждалось даже прозвищем, которым называли Миропу Дмитриевну соседние лавочники: дама обделистая.
Они, бесстыдницы, мимо его
квартиры в открытой коляске шныряют, да нет — надежда плоха: вот теперь я распинаюсь, а ведь она смотрит, как деревянная; наградил же меня господь за мои прегрешения куклой вместо
дочери!
Отец Литвинова, в бытность свою в Москве, познакомился с Осиниными, имел случай оказать им некоторые услуги, дал им однажды рублей триста взаймы; и сын его, будучи студентом, часто к ним наведывался, кстати ж, его
квартира находилась не в дальнем расстоянии от их дома. Но не близость соседства привлекала его, не плохие удобства их образа жизни его соблазняли: он стал часто посещать Осининых с тех пор, как влюбился в их старшую
дочь Ирину.
По-прежнему он работал у чужих людей и даже ночевать домой являлся редко, предоставив
квартиру в полное распоряжение
дочери.
Ваня Семилетов нашел нам
квартиры дешевые, удобные, а кто хотел — и с харчами. Сам он жил у отца Белова, которого и взял портным в театр. Некоторые актеры встали на
квартиры к местным жителям, любителям драматического искусства. В Тамбов приехали Казаковы и Львов-Дитю. Григорий Иванович был у больной
дочери. Его роли перешли к Львову, и он в день открытия играл Городничего в «Ревизоре».
Почему-то вина и сигары инженер получал из-за границы беспошлинно; икру и балыки кто-то присылал ему даром, за
квартиру он не платил, так как хозяин дома поставлял на линию керосин; и вообще на меня он и его
дочь производили такое впечатление, будто все лучшее в мире было к их услугам и получалось ими совершенно даром.
Ссора с матерью сильно расстроила Елену, так что, по переезде на новую
квартиру, которую князь нанял ей невдалеке от своего дома, она постоянно чувствовала себя не совсем здоровою, но скрывала это и не ложилась в постель; она, по преимуществу, опасалась того, чтобы Елизавета Петровна, узнав об ее болезни, не воспользовалась этим и не явилась к ней под тем предлогом, что ей никто не может запретить видеть больную
дочь.
Госпожа Жиглинская, впрочем, вскоре нашла себе покровителя и опять стала жить в прекрасной
квартире, ездить в колясках; маленькую
дочь свою она одевала как ангела; наконец, благодетель оставил ее и женился на другой.
Такой прием графа и самая бумага сильно пугнули смотрителя: он немедленно очистил лучшую комнату, согнал до пяти сиделок, которые раздели и уложили больную в постель. А о том, чем, собственно,
дочь больна и в какой мере опасна ее болезнь, граф даже забыл и спросить уже вызванного с
квартиры и осмотревшего ее дежурного врача; но как бы то ни было, граф, полагая, что им исполнено все, что надлежало, и очень обрадованный, что
дочь начала немного дремать, поцеловал ее, перекрестил и уехал.
И слезы, как их ни старался удержать граф, снова заискрились на его глазах, и он только старался поскорее их смигнуть, чтобы не сердить ими Бегушева. Собственно, под распоряжением по гардеробу
дочери Хвостиков разумел то, что, собрав оставленные ею вещи и платья в городской
квартире Тюменева, продал их за бесценок!
— Madame! — начал он своим трагическим тоном. — Я потерял было
дочь, но теперь нашел ее; она больна и умирает… Нанять мне ей
квартиру не на что… я нищий… Я молю вас дать моей
дочери помещение в вашей больнице. Александр Иванович Бегушев, благодетель нашей семьи, заплатит за все!
— Нам велика, Иденька, двоим эта
квартира, — старалась старушка заговаривать с
дочерью, когда та возвращалась.
День, торжественный день рождения Клары Олсуфьевны, единородной
дочери статского советника Берендеева, в óно время благодетеля господина Голядкина, — день, ознаменовавшийся блистательным, великолепным званым обедом, таким обедом, какого давно не видали в стенах чиновничьих
квартир у Измайловского моста и около, — обедом, который походил более на какой-то пир вальтасаровский, чем на обед, — который отзывался чем-то вавилонским в отношении блеска, роскоши и приличия с шампанским-клико, с устрицами и плодами Елисеева и Милютиных лавок, со всякими упитанными тельцами и чиновною табелью о рангах, — этот торжественный день, ознаменовавшийся таким торжественным обедом, заключился блистательным балом, семейным, маленьким, родственным балом, но все-таки блистательным в отношении вкуса, образованности и приличия.
Бессеменов. А кто? Всё Нил, разбойник… подлец! И сына он смутил… И
дочь страдает! (Увидав Тетерева, стоящего у шкафа.) Ты, оборванец, что? Ты что тут? Вон с
квартиры!
— Ну, думала, — продолжала Катерина Архиповна: — приехала в Москву, наняла почище
квартиру, думала, дело делом, а может быть, бог приведет и
дочерей устроить. Вот тебе теперь и чистота. Одними окурками насорит все комнаты. Вот в зале здесь с своим прекрасным гардеробом расположится, — принимай посторонних людей. Подумали ли вы хоть о гардеробе-то своем? Ведь здесь столица, а не деревня; в засаленном фраке — на вас все пальцем будут показывать.
Мари первоначально испугалась этого решения матери и начала ее упрашивать не переезжать от них; но Катерина Архиповна растолковала
дочери, что если ее мерзавец-муженек в самом деле переедет на другую
квартиру, то это будет весьма неприлично и уже ни на что не будет походить.
Катерина Архиповна, разумеется, не могла не осердиться на подобного рода глупость и, наговорив зятю дерзостей, ушла к себе в комнату, а через полчаса, призвав к себе
дочь, объявила ей, что она сама хочет переехать на другую
квартиру, потому что не хочет их стеснять.
Ордынов проснулся уже довольно поздно утром в раздраженном, робком и подавленном состоянии духа, собрался наскоро, почти насильно стараясь думать о насущных заботах своих, и отправился в сторону, противоположную вчерашнему своему путешествию; наконец он отыскал себе
квартиру где-то в светелке у бедного немца, по прозвищу Шпис, жившего с
дочерью Тинхен.
Это и было исполнено. Баронесса и ее
дочь с грудным младенцем ночевали на диванах в моей гостиной, а я тихонько прошел к себе в спальню через кухню. В начале ночи пеленашка немножко попищал за тонкой стеною, но мать и бабушка следили за его поведением и тотчас же его успокоивали. Гораздо больше беспокойства причинял мне его отец, который все ходил и метался внизу по своей
квартире и хлопал окнами, то открывая их, то опять закрывая.
И в скуфье пощеголять охота, и сыновей на
квартире получше устроить, и
дочерей замуж повыдать, а концов с концами не может свести. Нужда человека до чего не доводит?
Старуха Стрешнева, боясь, как бы потеря
дочери не произвела на старика слишком сильного потрясения и как бы он в конце не затосковался в одиночестве, думала хоть чем-нибудь рассеять его на первое время, чтоб был он больше на людях, а не наедине с самим с собою, и потому предложила ему перебраться, пока что, к ней на
квартиру.
И через минуту он увел свою
дочь из этой безотчетно мерзкой для него
квартиры.
Пошли они на Нижний базар. По дороге купили по душистой дыне да по десятку румяных персиков на поклон Дунюшке, опричь поясков, шитой шелками покрышки на стол и других скитских рукоделий. Опытная в обительском хозяйстве Таифа знала, что скупой сам по себе Марко Данилыч за всякую ласку
дочери не пожалеет ничего. Добрались они, наконец, до его
квартиры.
Полонский жил тогда со своей молоденькой первой женой (русской парижанкой,
дочерью псаломщика Устюшкова) в доме известного архитектора Штакеншнейдера и привел меня из своей
квартиры в хозяйский обширный апартамент, где по воскресеньям давали вечера литературно-танцевальные.
Я уже знал это, госпожа Дюма была не кто иная, как бывшая г-жа Нарышкина, та самая, у которой на вечере, в Москве, был Сухово-Кобылин в ночь убийства француженки на его
квартире. После этой истории она уехала за границу, сошлась с Дюма, от которого имела
дочь еще до брака, а потом вышла за него замуж.
Точно какая фея послала мне Лизу, когда я, приехав в Женеву, отыскивал их
квартиру. Она возвращалась из школы с ученической сумкой за плечами и привела меня к своей матери, где я и отобедал. С ее матерью у меня в Париже сложились весьма ровные, но суховатые отношения. Я здесь не стану вдаваться в разбор ее личности; но она всегда при жизни Герцена держала себя с тактом в семье, где были его взрослые
дочери, и женой она себя не выставляла.
Вскоре после того мы с Вырубовым посетили А.И. При нем тогда была только Н.А.Огарева и их
дочь Лиза, официально значившаяся также как девица Огарева. Он просил меня навещать его и собирался взять на зиму меблированную
квартиру. Но это ему не удалось тогда сделать. Он получил депешу, что его старшая
дочь Н.А. серьезно заболела какой-то нервной болезнью, и он тотчас же решил ехать во Флоренцию, где она гостила тогда у брата своего Александра, профессора в тамошнем Институте высших наук.
Прежние мои родственные и дружеские связи свелись к моим давнишним отношениям к семейству Дондуковых. Та девушка, которую я готовил себе в невесты, давно уже была замужем за графом Гейденом, с которым я прожил две зимы в одной
квартире, в 1861–1862 и 1862–1863 годах. Ее брат тоже был уже отец семейства. Их мать, полюбившая меня, как сына, жила в доме
дочери, и эти два дома были единственными, где я бывал запросто. Кузина моя Сонечка Баратынская уже лежала на одном из петербургских кладбищ.
Жил он тогда около Люксембургского сада, в тесноватой
квартире, с женой и
дочерью, стареющей девицей.
Изредка мы с братом бывали у Вильмсов, в
квартире их внутри Петропавловской крепости. Была у них единственная
дочь Зиночка, болезненная, истерически говорливая, очень образованная. Отец ее обожал.
Она была в этот день в хорошем расположении духа. Она решила через какие-нибудь два-три месяца покинуть не только Петербург, но и Россию, и уехать со своей ненаглядной
дочерью, со своей дорогой Иреной, за границу, в Италию. Она поручила уже комиссионерам исподволь подыскивать ей покупателя на дачу — всю же обстановку как дачи, так и петербургской
квартиры она решила поручить продать с аукциона. Подведя итоги, она была довольна крупной суммой своего состояния.
В
квартире Виктора Павловича распоряжалась всем Цецилия Сигизмундовна, устраняя
дочь, действительно казавшуюся убитой безысходным горем.