Неточные совпадения
Сыновья его только что слезли с коней. Это были два дюжие молодца, еще смотревшие исподлобья, как недавно выпущенные семинаристы. Крепкие, здоровые лица их были покрыты первым пухом волос, которого еще не
касалась бритва. Они были очень смущены таким приемом
отца и стояли неподвижно, потупив глаза в землю.
Нет, докажем, напротив, что прогресс последних лет
коснулся и нашего развития и скажем прямо: родивший не есть еще
отец, а
отец есть — родивший и заслуживший.
Что
касается до твоего положения, оно не так дурно для твоего развития, как ты воображаешь. Ты имеешь большой шаг над многими; ты, когда начала понимать себя, очутилась одна, одна во всем свете. Другие знали любовь
отца и нежность матери, — у тебя их не было. Никто не хотел тобою заняться, ты была оставлена себе. Что же может быть лучше для развития? Благодари судьбу, что тобою никто не занимался, они тебе навеяли бы чужого, они согнули бы ребяческую душу, — теперь это поздно.
Отец мой на это отвечал, что он в чужие дела терпеть не может мешаться, что до него не
касается, что княгиня делает у себя в доме; он мне советовал оставить пустые мысли, «порожденные праздностью и скукой ссылки», и лучше приготовляться к путешествию в чужие края.
Или обращаются к
отцу с вопросом: «А скоро ли вы, братец, имение на приданое молодой хозяюшки купите?» Так что даже
отец, несмотря на свою вялость, по временам гневался и кричал: «Язвы вы, язвы! как у вас язык не отсохнет!» Что же
касается матушки, то она, натурально, возненавидела золовок и впоследствии доказала не без жестокости, что память у нее относительно обид не короткая.
Что
касается до нашей семьи, то у
отца, кроме рассеянных в дальних губерниях мелких клочков, душ по двадцати, считалось в Малиновце триста душ крестьян, которые и отбывали господскую барщину.
Наконец карета у крыльца. Тетеньки вылезают из нее и кланяются
отцу,
касаясь рукой до земли, а
отец в это время крестит их; потом они ловят его руку, а он ловит их руки, так что никакого целования из этого взаимного ловления не выходит, а происходит клеванье носами, которое кажется нам, детям, очень смешным. Потом тетеньки целуют всех нас и торопливо суют нам в руки по прянику.
Некоторое время он был приставлен в качестве камердинера к старому барину, но
отец не мог выносить выражения его лица и самого Конона не иначе звал, как каменным идолом. Что
касается до матушки, то она не обижала его и даже в приказаниях была более осторожна, нежели относительно прочей прислуги одного с Кононом сокровенного миросозерцания. Так что можно было подумать, что она как будто его опасается.
И если впредь корреспонденции будут
касаться деятельности правительственной власти, то он, помощник исправника, при всем уважении к
отцу, а также к литературе, будет вынужден произвести секретное дознание о вредной деятельности корреспондента и даже… ему неприятно говорить об этом… ходатайствовать перед губернатором о высылке господина литератора из города…
— Женины деньги меня не
касаются, а что
касается выдела, едва ли
отец согласится. Вы знаете, какой у него характер.
Максим говорил серьезно и с какою-то искренней важностью. В бурных спорах, которые происходили у
отца Ставрученка с сыновьями, он обыкновенно не принимал участия и только посмеивался, благодушно улыбаясь на апелляции к нему молодежи, считавшей его своим союзником. Теперь, сам затронутый отголосками этой трогательной драмы, так внезапно ожившей для всех над старым мшистым камнем, он чувствовал, кроме того, что этот эпизод из прошлого странным образом
коснулся в лице Петра близкого им всем настоящего.
— О, еще бы! — тотчас же ответил князь, — князей Мышкиных теперь и совсем нет, кроме меня; мне кажется, я последний. А что
касается до
отцов и дедов, то они у нас и однодворцами бывали.
Отец мой был, впрочем, армии подпоручик, из юнкеров. Да вот не знаю, каким образом и генеральша Епанчина очутилась тоже из княжон Мышкиных, тоже последняя в своем роде…
Что же
касается до любовников, то у них дело отлагалось до формального примирения с
отцом и вообще до перемены обстоятельств.
Ребенок рос одиноко; жизнь родителей, тоже одинокая и постылая, тоже шла особняком, почти не
касаясь его. Сынок удался — это был тихий и молчаливый ребенок, весь в
отца. Весь он, казалось, был погружен в какую-то загадочную думу, мало говорил, ни о чем не расспрашивал, даже не передразнивал разносчиков, возглашавших на дворе всякую всячину.
Против
отца теперь… как хочешь, — продолжала она, больше и больше одушевляясь, — я ужасно его люблю; но когда что
коснется тебя — я жалости к нему не чувствую.
Что
касается до имущественного вопроса, то хотя Тулузов и заграбастал все деньги Петра Григорьича в свои руки, однако недвижимые имения Екатерина Петровна сумела сберечь от него и делала это таким образом, что едва он заговаривал о пользе если не продать, то, по крайней мере, заложить какую-нибудь из деревень, так как на деньги можно сделать выгодные обороты, она с ужасом восклицала: «Ах, нет, нет, покойный
отец мой никогда никому не был должен, и я не хочу должать!» Сообразив все это, Екатерина Петровна определила себе свой образ действия и не сочла более нужным скрывать перед мужем свое до того таимое от него чувство.
— Все,
отец, случай, и во всем, что сего государства
касается, окроме Божией воли, мне доселе видятся только одни случайности. Прихлопнули бы твои раскольники Петрушу-воителя, так и сидели бы мы на своей хваленой земле до сих пор не государством великим, а вроде каких-нибудь толстогубых турецких болгар, да у самих бы этих поляков руки целовали. За одно нам хвала — что много нас: не скоро поедим друг друга; вот этот случай нам хорошая заручка.
— Акведуки эти, — говорил
отец протопоп, — будут ни к чему, потому город малый, и притом тремя реками пересекается; но магазины, которые всё вновь открываются, нечто весьма изящное начали представлять. Да вот я вам сейчас покажу, что
касается нынешнего там искусства…
— Ну и что ж ты теперь со мною будешь делать, что обидел? Я знаю, что я обидел, но когда я строг… Я же ведь это не нагло; я тебе ведь еще в прошлом году, когда застал тебя, что ты в сенях у исправника
отца Савельеву ризу надевал и кропилом кропил, я тебе еще тогда говорил: «Рассуждай, Данила, по бытописанию как хочешь, я по науке много не смыслю, но обряда не
касайся». Говорил я ведь тебе этак или нет? Я говорил: «Не
касайся, Данила, обряда».
Отец, как бы не
касаясь пола, доплыл до Палаги и ударился прочь от неё, чётко и громко выбивая дробь каблуками кимряцких сапог. Тогда и Палага, уперев руки в крутые бёдра, боком пошла за ним, поводя бровями и как будто удивляясь чему-то, а в глазах её всё ещё блестели слёзы.
Только что я
коснулся в разговоре с
отцом Иваном деликатной истории войны на поповках, мой собеседник так и замахал руками.
— Одолжила, нечего сказать: я с своей супругой… Ха-ха!.. Бабушка, да ты меня уморить хочешь. Слышишь, Вукол: мне приехать с супругой!.. Нет, бабушка, мы сегодня все-таки будем обедать с твоими красавицами… Нечего им взаперти сидеть. А что
касается других дам, так вот
отец Крискент у нас пойдет за даму, пожалуй, и Липачек.
«Мне говорили, что Вы уже получили отставку, если это так, то приезжайте ко мне трудиться… Я думаю, что
отец доволен Вашим поступком, — он заслуживает признательности и похвалы. Что
касается до меня, то в случае неустойки я к Вашим услугам. Хотя я и вновь обзавелся семейством, но это нисколько не мешает мне не забывать старых товарищей».
Конечно, они — взрослые,
отцы семейств и слишком серьезны для того, чтобы увлекаться игрушками, они держатся так, как будто всё это нимало не
касается их, но дети очень часто умнее взрослых и всегда искреннее, они знают, что похвала и старику приятна, и — не скупятся на похвалы мастерам, заставляя их поглаживать усы и бороды, чтобы скрыть улыбки удовлетворения и удовольствия.
Мальчик слушал эту воркотню и знал, что дело
касается его
отца. Он видел, что хотя Ефим ворчит, но на носилках у него дров больше, чем у других, и ходит он быстрее. Никто из матросов не откликался на воркотню Ефима, и даже тот, который работал в паре с ним, молчал, иногда только протестуя против усердия, с каким Ефим накладывал дрова на носилки.
— Во имя
отца и сына и святого духа, рассмотрим козни дьяволов при свете правды,
коснёмся их нашим простым русским умом и увидим, как они рассыплются прахом на глазах наших.
В обществе, главным образом, положено было избегать всякого слова о превосходстве того или другого христианского исповедания над прочими. «Все дети одного
отца, нашего Бога, и овцы одного великого пастыря, положившего живот свой за люди», было начертано огненными буквами на белых матовых абажурах подсвечников с тремя свечами, какие становились перед каждым членом. Все должны были помнить этот принцип терпимости и никогда не
касаться вопроса о догматическом разногласии христианских исповеданий.
— Я не у вас позволения буду просить, — продолжал кричать Давыд, опираясь кулаками на край постели, — а у моего родного
отца, который не сегодня-завтра сюда приехать должен! Он мне указ, а не вы; а что
касается до моих лет, то нам с Раисой не к спеху… подождем, что вы там ни толкуйте…
Она вынула из печи хлеба, поставила перед ним горшок снятого молока, и он с жадностью кинулся на предлагаемую пищу… в эту минуту он забыл всё: долг, любовь,
отца, Ольгу, всё, что не
касалось до этого благодатного молока и хлеба.
Что же
касается до грамотности, то желающим предоставлялось отдавать мальчика к попу; но
отец никогда не проверял успехов школьников, так как все счеты в заглазных имениях велись неграмотными старостами по биркам, а общие счеты
отец сводил собственноручно, для чего нередко просиживал ночи, чем немало гордился, называя это своими мозолями.
Что же
касается до моего
отца, то напускать на себя серьезность и сдержанность ему никакой надобности не предстояло.
На главные вопросы она все-таки ничего не ответила: она упорно молчала обо всем, что
касалось прежних ее отношений к
отцу.
Коснувшись этой истории, бабушка вошла в маленькие подробности и припомнила свою беседу с
отцом Петром.
На луговой стороне Волги, там, где впадает в нее прозрачная река Свияга и где, как известно по истории Натальи, боярской дочери, жил и умер изгнанником невинным боярин Любославский, — там, в маленькой деревеньке родился прадед, дед,
отец Леонов; там родился и сам Леон, в то время, когда природа, подобно любезной кокетке, сидящей за туалетом, убиралась, наряжалась в лучшее свое весеннее платье; белилась, румянилась… весенними цветами; смотрелась с улыбкою в зеркало… вод прозрачных и завивала себе кудри… на вершинах древесных — то есть в мае месяце, и в самую ту минуту, как первый луч земного света
коснулся до его глазной перепонки, в ореховых кусточках запели вдруг соловей и малиновка, а в березовой роще закричали вдруг филин и кукушка: хорошее и худое предзнаменование! по которому осьми-десятилетняя повивальная бабка, принявшая Леона на руки, с веселою усмешкою и с печальным вздохом предсказала ему счастье и несчастье в жизни, вёдро и ненастье, богатство и нищету, друзей и неприятелей, успех в любви и рога при случае.
Иван (снова впадая в высокий стиль). Душа моя одета в панцирь правды, стрелы твоей злобы не
коснутся его, нет! Я — твёрд в защите моих прав
отца, хранителя устоев жизни! Иван Коломийцев непоколебим, если дело идёт о его праве быть верным самому себе!
Раскаяние, негодование на свою слабость показались на его чертах, и он
коснулся до окна, трепет пробежал по его членам; казалось, что стучат у него в сердце, и седая голова привратника два раза повторяла уже свое приветствие сонными устами и спрашивала о причине позднего прихода, прежде нежели юноша вымолвил: «
Отец мой, иди к игумну, скажи, что у ворот стоит презренный грешник, что он умоляет принять его в монастырь, что он пришел обмыть ваши святые ноги и работать и трудиться».
Не удивительно также, что честные
отцы и мужья не находят суда на помещика благодаря прекрасному судебному устройству в России; они большею частью находятся в положении того господина Тьерселен, у которого Берье украл, по поручению Людовика XV, одиннадцатилетнюю дочь. Все эти грязные гадости возможны: стоит только вспомнить грубые и развращенные нравы части русского дворянства, чтобы в этом убедиться. Но что
касается до крестьян, то они далеко не равнодушно переносят разврат своих господ.
Подобно белой птице с черными крыльями, я лечу, почти не
касаясь пола, по кругу и не узнаю наших гостей, кажется, зачарованных моей пляской… Легкий одобрительный шепот, как шелест ветра в чинаровой роще, перелетает из конца в конец зала… Старики отошли от карточных столов и присоединились к зрителям.
Отец пробрался вперед, любуясь мною, он восхищен, горд, я слышу его ободряющий голос...
Осторожно я склонилась над ним, склонилась к его губам, — синим и запекшимся от страданий, ужасных физических страданий, какие пришлось испытать ему, —
коснулась их и — не смогла сдержать испуганного и отчаянного вопля. Губы
отца были холодны, как лед.
— Господь гордым противится, смиренным же дает благодать, — стоя в сторонке, назидательно говорил
отец протопоп окружавшим его дьякону, церковному старосте и другим. — Наказующий перст Божий того ради
коснулся сего прегордого, что, ревнуя богомерзкому расколу, всю свою жизнь чуждался святой церкви. Притом же, хотя и раскольник, однако ж все-таки должен был принимать в дом духовных лиц со святынею. А наш причт от него медного гроша никогда не видывал.
По-видимому, и его
коснулись чары Марии: мое решение отдать все деньги ее
отцу удивило его меньше, нежели я ожидал. С минуту он молча пососал свою сигару и спросил...
Боюсь, что я ненавижу его. Если я не испытывал еще любви, то я не знаю и ненависти, и так странно будет, если ненависть я должен буду начать с
отца Марии!.. В каком тумане мы живем, человече! Вот я произнес имя Марии, вот духа моего
коснулся ее ясный взор, и уже погасла и ненависть к Магнусу (или я выдумал ее?), и уже погас страх перед человеком и жизнью (или я выдумал и это?), и великая радость, великий покой нисходят на мою душу.
— Это роковое сходство, м-р Вандергуд. Помните, что я в одну тяжелую минуту говорил вам о крови? У ног моей Марии уже есть кровь… одного благородного юноши, память которого мы чтим с Марией. Не для одной Изиды необходимо покрывало: есть роковые лица, есть роковые сходства, которые смущают наш дух и ведут его к пропасти самоуничтожения. Я
отец Марии, но я сам едва смею
коснуться устами ее лба — какие же неодолимые преграды воздвигнет сама себе любовь, когда осмелится поднять глаза на Марию?
Только сегодня за обедом он совсем бесцеремонно
касался ее ноги, а сам в это время смотрел на
отца и продолжал разговаривать с покупщиком.
— Прошу вас не
касаться гласности! — вспылил Оптимов. — Я литератор и не дозволю вам
касаться гласности, хотя, по долгу гражданина, и почитаю вас, как
отца и благодетеля!
Федя, бледный, с серьезным лицом, подходит к
отцу и
касается дрожащими губами его щеки, потом отходит и молча садится на свое место.
Дошли до меня, твоего
отца, слухи… далее в скобках… а из какого источника, тебя это не
касается… скобка…
— Что
касается меня, да будет вам мое благословение, выбор хороший, — сказал граф Стоцкий. — Я даже могу помочь вам и замолвить словечко ее брату. Он имеет влияние на
отца.
Что
касается Татьяны Петровны, то она, несмотря на свои лета — в Сибири, впрочем, девушки развиваются поздно — была совершенным ребенком. Сердце ее не знало иной привязанности, как к ее
отцу и к крестному — серьезное чувство еще не было знакомо ей.
— Я не
касаюсь ее
отца и матери, они оба умерли, чуждые своей дочери, последняя даже прокляла ее.