Неточные совпадения
Впрочем, они уже давно не видались; бесчестный поступок, в котором обвиняли Версилова,
касался именно семейства князя; но подвернулась Татьяна Павловна, и чрез ее-то посредство я и помещен был к
старику, который желал «молодого человека» к себе в кабинет.
Смердяков бросился за водой.
Старика наконец раздели, снесли в спальню и уложили в постель. Голову обвязали ему мокрым полотенцем. Ослабев от коньяку, от сильных ощущений и от побоев, он мигом, только что
коснулся подушки, завел глаза и забылся. Иван Федорович и Алеша вернулись в залу. Смердяков выносил черепки разбитой вазы, а Григорий стоял у стола, мрачно потупившись.
Митя точно и пространно изложил им все, что
касалось знаков, изобретенных Федором Павловичем для Смердякова, рассказал, что именно означал каждый стук в окно, простучал даже эти знаки по столу и на вопрос Николая Парфеновича: что, стало быть, и он, Митя, когда стучал
старику в окно, то простучал именно тот знак, который означал: «Грушенька пришла», — ответил с точностью, что именно точно так и простучал, что, дескать, «Грушенька пришла».
— Да нас-то с тобой чем это
касается? — засмеялся Иван, — ведь свое-то мы успеем все-таки переговорить, свое-то, для чего мы пришли сюда? Чего ты глядишь с удивлением? Отвечай: мы для чего здесь сошлись? Чтобы говорить о любви к Катерине Ивановне, о
старике и Дмитрии? О загранице? О роковом положении России? Об императоре Наполеоне? Так ли, для этого ли?
— Послушай,
старик, — заговорил я,
коснувшись до его плеча, — сделай одолжение, помоги.
Это бывают разбиты
старики, старухи, а молодые девушки не бывают». — «бывают, часто бывают, — говорит чей-то незнакомый голос, — а ты теперь будешь здорова, вот только я
коснусь твоей руки, — видишь, ты уж и здорова, вставай же».
На этом показателе смертности можно было бы построить великолепную иллюзию и признать наш Сахалин самым здоровым местом в свете; но приходится считаться с следующим соображением: при обыкновенных условиях на детские возрасты падает больше половины всех умерших и на старческий возраст несколько менее четверти, на Сахалине же детей очень немного, а
стариков почти нет, так что коэффициент в 12,5 %, в сущности,
касается только рабочих возрастов; к тому же он показан ниже действительного, так как при вычислении его в отчете бралось население в 15 000, то есть по крайней мере в полтора раза больше, чем оно было на самом деле.
— В данном случае именно
касается, потому что и
старик Зыков, и старатель Мыльников являются вашими креатурами… Это подает дурной пример другим рабочим, как всякая поблажка. Вообще вы распустили рабочих и служащих…
Положение Татьяны в семье было очень тяжелое. Это было всем хорошо известно, но каждый смотрел на это, как на что-то неизбежное. Макар пьянствовал, Макар походя бил жену, Макар вообще безобразничал, но где дело
касалось жены — вся семья молчала и делала вид, что ничего не видит и не слышит. Особенно фальшивили в этом случае
старики, подставлявшие несчастную бабу под обух своими руками. Когда соседки начинали приставать к Палагее, она подбирала строго губы и всегда отвечала одно и то же...
Еспер Иванович понял, что в душе
старика страшно боролись: с одной стороны, горячая привязанность к сыну, а с другой — страх, что если он оставит хозяйство, так непременно разорится; а потому Имплев более уже не
касался этой больной струны.
— Остановите его, робя, а то он прямо на землю бухнет! — воскликнул голова, заметив, что плотники, под влиянием впечатления, стояли с растерянными и ротозеющими лицами. Те едва остановили колокол и потом, привязав к нему длинную веревку, стали его осторожно спускать на землю. Колокол еще несколько раз прозвенел и наконец, издавши какой-то глухой удар,
коснулся земли. Многие старухи,
старики и даже молодые бросились к нему и стали прикладываться к нему.
Калинович только улыбался, слушая, как петушились два
старика, из которых про Петра Михайлыча мы знаем, какого он был строгого характера; что же
касается городничего, то все его полицейские меры ограничивались криком и клюкой, которою зато он действовал отлично, так что этой клюки боялись вряд ли не больше, чем его самого, как будто бы вся сила была в ней.
Это он схитрил, что так слишком уж упрашивал о забвении своих бывших читателей; quant á moi, [что
касается меня (фр.).] я не так самолюбив и более всего надеюсь на молодость вашего неискушенного сердца: где вам долго помнить бесполезного
старика?
Понятно, как я обрадовался, когда на другой день утром пришел ко мне Глумов. Он был весел и весь сиял, хотя лицо его несколько побледнело и нос обострился. Очевидно, он прибежал с намерением рассказать мне эпопею своей любви, но я на первых же словах прервал его. Не нынче завтра Выжлятников мог дать мне второе предостережение, а
старик и девушка, наверное, уже сию минуту поджидают меня. Что же
касается до племянника, то он, конечно, уж доставил куда следует статистический материал. Как теперь быть?
Её мягкое волнение
коснулось сердца
старика и словно раздавило в груди его тяжёлый, тёмный нарыв, он нагнулся над столом, бессвязно говоря...
Что же
касается до того, что слабый
старик или больной, иногда не владеющий ногами, может удить, находя в том некоторую отраду бедному своему существованию, то в этом состоит одно из важных, драгоценных преимуществ уженья пред другими охотами.
Итак, Глеб был в известной степени доволен работником. Что же
касается до Гришки, то, несмотря на затаенное неудовольствие, он трудился так исправно, что не давал даже
старику повода к упреку.
Конечно, они — взрослые, отцы семейств и слишком серьезны для того, чтобы увлекаться игрушками, они держатся так, как будто всё это нимало не
касается их, но дети очень часто умнее взрослых и всегда искреннее, они знают, что похвала и
старику приятна, и — не скупятся на похвалы мастерам, заставляя их поглаживать усы и бороды, чтобы скрыть улыбки удовлетворения и удовольствия.
В камнях два рыбака: один —
старик, в соломенной шляпе, с толстым лицом в седой щетине на щеках, губах и подбородке, глаза у него заплыли жиром, нос красный, руки бронзовые от загара. Высунув далеко в море гибкое удилище, он сидит на камне, свесив волосатые ноги в зеленую воду, волна, подпрыгнув,
касается их, с темных пальцев падают в море тяжелые светлые капли.
Далеко оно было от него, и трудно
старику достичь берега, но он решился, и однажды, тихим вечером, пополз с горы, как раздавленная ящерица по острым камням, и когда достиг волн — они встретили его знакомым говором, более ласковым, чем голоса людей, звонким плеском о мертвые камни земли; тогда — как после догадывались люди — встал на колени
старик, посмотрел в небо и в даль, помолился немного и молча за всех людей, одинаково чужих ему, снял с костей своих лохмотья, положил на камни эту старую шкуру свою — и все-таки чужую, — вошел в воду, встряхивая седой головой, лег на спину и, глядя в небо, — поплыл в даль, где темно-синяя завеса небес
касается краем своим черного бархата морских волн, а звезды так близки морю, что, кажется, их можно достать рукой.
Холодные, крючковатые пальцы
касались шеи Лунёва, — он, стиснув зубы, отгибал свою голову назад и всё сильнее встряхивал лёгкое тело
старика, держа его на весу.
— Это тебя не
касается, — спокойно ответил
старик. А через несколько шагов добавил тем же тоном: — Если говорят — был, значит — нет! Уже нет…
— Ш-ш! — остановила она и,
коснувшись Евсея, точно опираясь на него, снова прошла в комнату
старика.
— Конечно, Тимофей Васильевич, судьбе жизни на хвост не наступишь, по закону господа бога, дети растут,
старики умирают, только всё это нас не
касается — мы получили своё назначение, — нам указали: ловите нарушающих порядок и закон, больше ничего! Дело трудное, умное, но если взять его на сравнение — вроде охоты…
В тёмный час одной из подобных сцен Раиса вышла из комнаты
старика со свечой в руке, полураздетая, белая и пышная; шла она, как во сне, качаясь на ходу, неуверенно шаркая босыми ногами по полу, глаза были полузакрыты, пальцы вытянутой вперёд правой руки судорожно шевелились, хватая воздух. Пламя свечи откачнулось к её груди, красный, дымный язычок почти
касался рубашки, освещая устало открытые губы и блестя на зубах.
А я все время дураком сидел и рукой не
касался, а тут сразу расстервенился, да как брошусь в кучу к
старикам.
Старик не верил в бога, потому что почти никогда не думал о нем; он признавал сверхъестественное, но думал, что это может
касаться одних лишь баб, и когда говорили при нем о религии или чудесном и задавали ему какой-нибудь вопрос, то он говорил нехотя, почесываясь...
Нрав у Прошки был беззаботный, и его отношения к семье были отмечены скорее добродушием, чем особенною попечительностью. Если ребята иногда по два дня шатались без пищи, зато на третий получали в изобилии пряники. Что же
касается,
старика, то ему, как он нередко говаривал сам, в пище надобности не предстояло. «По старости лет я, братцы, пищи не потребляю», — говорил он, мигая слезящимися глазами.
— Знаете, да, видно, не все, — несколько обиженно ответил Степан. — Конечно, в тайге, с глазу на глаз… Тут иной подлец из-за бродней товарища не пожалеет. Ну, что
касается в артели, да если есть
старики… Вы вот послушайте дальше. Тут, можно сказать, дело у нас помудренее вышло, невесть как и расхлебывать-то пришлось бы… А обошлось благородно.
— Рановато попал
старик! — сожалительно говорит он. — И жалко, что один, никого нет с ним наших! Тёзка, ты не думаешь, что арест этот тебя
касается?
Старик слушает и хотя ровно ничего не понимает в замысловатой поездной номерации, но одобрительно кивает головой и сам
касается двумя пальцами нежной ворсы шершавого пальто.
— Не частичку, а все, что имел! — выразительно поправил Лубянский; — и завещал нам еще быть твердыми и честными людьми русскими. Впрочем, это до вас, господа, не
касается: вы ведь поляки. — И, проговорив все это довольно резким тоном,
старик круто повернул от них в другую сторону.
Подобно белой птице с черными крыльями, я лечу, почти не
касаясь пола, по кругу и не узнаю наших гостей, кажется, зачарованных моей пляской… Легкий одобрительный шепот, как шелест ветра в чинаровой роще, перелетает из конца в конец зала…
Старики отошли от карточных столов и присоединились к зрителям. Отец пробрался вперед, любуясь мною, он восхищен, горд, я слышу его ободряющий голос...
Потому ли, что это была его привычка, или для того, чтоб швейцар не принял его по полушубку за лакея, Сергей ответил по-французски, что есть комнаты, и отворил дверцы.
Старик взглянул на мгновенье на сына и снова обратился в темную глубь возка, как будто остальное до него не
касалось...