Неточные совпадения
Река Санхобе (на
картах — Саченбея и по-удэгейски Санкэ) состоит из 2 рек одинаковой величины — Сицы (по-китайски — Западный приток) и Дунцы (Восточный приток).
Путь мой на Иман, на основании расспросных сведений, был намечен по реке Дунце. Поэтому я решил теперь, пока есть время, осмотреть реку Сицу. На эту работу у меня ушло ровно семь суток.
Грубые армейские привычки, фамильярность,
карты, попойки — нет, это не для него: он помнит, что здесь только этап на
пути его дальнейшей карьеры и славы.
Каждое утро его под конвоем приводили из смирительного дома в редакцию; тут он на
карте вымеривал циркулем кратчайший
путь из Москвы в Индию, и выходило ужасно близко.
Волна прошла, ушла, и больше другой такой волны не было. Когда солнце стало садиться, увидели остров, который ни на каких
картах не значился; по
пути «Фосса» не мог быть на этой широте остров. Рассмотрев его в подзорные трубы, капитан увидел, что на нем не заметно ни одного дерева. Но был он прекрасен, как драгоценная вещь, если положить ее на синий бархат и смотреть снаружи, через окно: так и хочется взять. Он был из желтых скал и голубых гор, замечательной красоты.
Сколько профессоров в Германии спокойно читали свой схоластический бред во время наполеоновской драмы и спокойно справлялись на
карте, где Ауэрштет, Ваграм с тем любознательным бездушием, с которым на другой
карте отмечали они
путь Одиссея, читая Гомера!
Недостаточно ухарски править,
Мчась на бешеной тройке стремглав,
Двадцать тысяч на
карту поставить
И глазком не моргнуть, проиграв, —
Есть иное величие в мире,
И не торный ведет к нему
путь,
Человеку прекрасней и шире
Можно силы свои развернуть!
Так играли они лето и зиму, весну и осень. Дряхлый мир покорно нес тяжелое ярмо бесконечного существования и то краснел от крови, то обливался слезами, оглашая свой
путь в пространстве стонами больных, голодных и обиженных. Слабые отголоски этой тревожной и чуждой жизни приносил с собой Николай Дмитриевич. Он иногда запаздывал и входил в то время, когда все уже сидели за разложенным столом и
карты розовым веером выделялись на его зеленой поверхности.
Все это так. Но как быть иначе, где выход? Отказаться от живосечения — это значит поставить на
карту все будущее медицины, навеки обречь ее на неверный и бесплодный
путь клинического наблюдения. Нужно ясно сознать все громадное значение вивисекций для науки, чтобы понять, что выход тут все-таки один — задушить в себе укоры совести, подавить жалость и гнать от себя мысль о том, что за страдающими глазами пытаемых животных таится живое страдание.
Старший штурман, серьезный, озабоченный и недовольный, каким он бывал всегда, когда «Коршун» плыл вблизи берегов, или когда была такая погода, что нельзя было поймать солнышка и определиться астрономически, и приходилось плыть по счислению, частенько посматривал на
карту, лежавшую в штурманской рубке, и затем поднимался на мостик и подходил к компасу взглянуть, по румбу ли правят, и взглядывал сердито на окружавшую мглу, точно стараясь пронизать ее мысленным взором и убедиться, что течение не отнесло корвет к берегу или к какому-нибудь острову на
пути.
Капитан, сам отлично знавший штурманскую часть и не находившийся, как большая часть капитанов старого времени, в зависимости от штурманов, прокладывавших
путь по
карте и делавших наблюдения, тем не менее всегда советовался с Степаном Ильичем, которого ценил и уважал, как дельного и знающего штурмана и добросовестного и усердного служаку.
Рассматривая
карту Дальневосточного края, мы замечаем, что некоторые
пути обследования его были особенно излюблены.
Вино,
карты и женщины — эти три исторические силы падения человека — сделали свое дело и направили молодого человека на тот
путь, где один лишний шаг зачастую отделяет честного человека от преступника.