Неточные совпадения
— Не может быть! — кричал
капитан, — не может быть! я зарядил оба пистолета; разве что из вашего пуля выкатилась… Это не моя вина! — А вы не имеете права перезаряжать… никакого права… это совершенно против правил; я не
позволю…
— Господин Печорин! — закричал драгунский
капитан, — вы здесь не для того, чтоб исповедовать,
позвольте вам заметить… Кончимте скорее; неравно кто-нибудь проедет по ущелью — и нас увидят.
— Только
позволь, Иван Андреевич, — сказал вдруг, прервавши его, полицеймейстер, — ведь
капитан Копейкин, ты сам сказал, без руки и ноги, а у Чичикова…
Среди этой давки, шума, суеты вдруг протискался сквозь толпу к
капитану П. А. Тихменев, наш застольный хозяин. «Иван Семенович, ради Бога, — поспешно говорил он, —
позвольте шлюпку, теперь же, сию минуту…» — «Зачем, куда? шлюпки все заняты, — вы видите.
— Если вашему величеству угодно будет мне
позволить, — отвечал
капитан при посольстве.
Иной раз, когда не было
капитана, добродушные кузины
позволяли ему подходить к инструменту и наигрывали нравившиеся ему мотивы.
— Келлер! Поручик в отставке, — отрекомендовался он с форсом. — Угодно врукопашную,
капитан, то, заменяя слабый пол, к вашим услугам; произошел весь английский бокс. Не толкайтесь,
капитан; сочувствую кровавой обиде, но не могу
позволить кулачного права с женщиной в глазах публики. Если же, как прилично блага-ароднейшему лицу, на другой манер, то — вы меня, разумеется, понимать должны,
капитан…
Капитан был человек крупный, телесный, нрава на вид мягкого, веселого и тоже на вид откровенного. Голос имел громкий, бакенбарды густейшие, нос толстый, глазки слащавые и что в его местности называется «очи пивные». Усы, закрывавшие его длинную верхнюю губу, не
позволяли видеть самую характерную черту его весьма незлого, но до крайности ненадежного лица. Лет ему было под сорок.
— Студент Каетан Слободзиньский с Волыня, — рекомендовал Розанову Рациборский, —
капитан Тарас Никитич Барилочка, — продолжал он, указывая на огромного офицера, — иностранец Вильгельм Райнер и мой дядя, старый офицер бывших польских войск, Владислав Фомич Ярошиньский. С последним и вы, Арапов, незнакомы:
позвольте вас познакомить, — добавил Рациборский и тотчас же пояснил: — Мой дядя соскучился обо мне, не вытерпел, пока я возьму отпуск, и вчера приехал на короткое время в Москву, чтобы повидаться со мною.
—
Позвольте! оставим,
капитан, эпизоды! — вступился Колотов, — и будем заниматься предметом нашей конференции. Итак, вы говорите, что господин Парначев этим поступком сильно вас оскорбил?
—
Позвольте, господа! не в том совсем вопрос! Что же собственно делает господин Парначев, что могло в такой степени возбудить ваше негодование? Объясните сначала вы,
капитан!
—
Позволю себе спросить вас: ежели бы теперича они не злоумышляли, зачем же им было бы опасаться, что их подслушают? Теперича, к примеру, если вы, или я, или господин
капитан… сидим мы, значит, разговариваем… И как у нас злых помышлений нет, то неужели мы станем опасаться, что нас подслушают! Да милости просим! Сердце у нас чистое, помыслов нет — хоть до завтрева слушайте!
— Постойте, постойте! новый гость, надо и ему дать билет, — и, легко соскочив со стула, взяла меня за обшлаг сюртука. — Пойдемте же, — сказала она, — что вы стоите? Messieurs, [Господа (фр.).]
позвольте вас познакомить: это мсьё Вольдемар, сын нашего соседа. А это, — прибавила она, обращаясь ко мне и указывая поочередно на гостей, — граф Малевский, доктор Лушин, поэт Майданов, отставной
капитан Нирмацкий и Беловзоров, гусар, которого вы уже видели. Прошу любить да жаловать.
— Не
позволю! Молчите! — закричал он пронзительным, страдальческим голосом. — Зачем смеяться?
Капитан Осадчий, вам вовсе не смешно, а вам больно и страшно! Я вижу! Я знаю, что вы чувствуете в душе!
—
Позвольте, господин
капитан, я вкратце.
— Ну, так я пойду один, если вы
позволите, — сказал он несколько насмешливым тоном
капитану, который, однако, не обратил на его слова никакого внимания.
— Господин
капитан,
позвольте мне попросить у вас прощения.
— Господин
капитан,
позвольте вам сказать, что я катался на коньках, и у меня подвернулась нога. Прямо ступить нельзя, такая боль.
— Господин
капитан,
позвольте рассыпать цепью по направлению на вон ту девчонку в красном платке.
— В таком случае,
позвольте мне, по крайней мере, к вашей матушке являться! — обратился к ней
капитан, слегка приподнимая эполеты и кланяясь.
Такого рода беседование его было прервано появлением в довольно низких комнатах квартирки Рыжовых громадного
капитана Аггея Никитича, который; насколько только
позволял ему его рост и все-таки отчасти солдатская выправка, ловко расшаркался перед дамами и проговорил, прямо обращаясь к Юлии Матвеевне...
— Питаю надежду, что вы
позволите мне явиться к вам! — крикнул им вслед
капитан.
— Позвольте-с, — говорю, —
позвольте, что это за вздор! как
капитан Постельников перевез? Этого быть не может.
Несмотря на строгость, в боях принимали участие и солдаты обозной роты, которым мирволил командир роты,
капитан Морянинов, человек пожилой, огромной физической силы, в дни юности любитель боев, сожалевший в наших беседах, что мундир не
позволяет ему самому участвовать в рядах; но тем не менее он вместе с Лондроном в больших санях всегда выезжал на бои, становился где-нибудь в поле на горке и наблюдал издали.
—
Позвольте по порядку… Так что они были выпимши и кричат: «Ступай прочь! я сам буду командовать!» Я говорю: «Не могу! Как я —
капитан…» — «Связать, говорят, его!» И, связавши, спустили меня в люк, к матросам… А как сами были выпимши, то и захотели пошутить… Встречу нам шел воз… шесть порожних барж под «Черногорцем». Фома Игнатьич и загородили им путь… Свистали те… не раз… надо говорить правду — свистали!
— Прежде чем я буду отвечать вам, — сказал хладнокровно
капитан Рено, —
позвольте узнать, с кем имею честь говорить?
— Никак нет, господин профессор, — ответил толстяк, —
позвольте представиться —
капитан дальнего плавания и сотрудник газеты «Вестник промышленности» при Совете Народных Комиссаров.
— Господи-ин
капитан,
позвольте мой фонарь.
— Я? — закричал тот. Глаза его потухли, но губы еще нервно кривились. — Я — штабс-капитан Рыбников! — Он опять со смешной гордостью стукнул себя кулаком по груди. — Мое русское сердце болит.
Позвольте пожать вашу правую руку. Я под Ляояном контужен в голову, а под Мукденом ранен в ногу. Что? Вы не верите? Вот я вам сейчас покажу.
Мышлаевский.
Позвольте вас познакомить. Старший офицер нашего дивизиона
капитан Студзинский, а это мсье Суржанский. Вместе с ним купались.
— Не
позволите ли,
капитан, предложить вам рюмку портвейна? — спросил Володя.
— А разве вы не
позволите и мне познакомиться с вашей работой? — любезно остановил его
капитан.
— И Корнев, наверно, отдал бы под суд или, по меньшей мере, отрешил меня от командования, если бы я поступил по правилам, а не так, как велит совесть… Вот почему он благодарил меня вместо того, чтобы отдать под суд! Сам он тоже не по правилам спешил к Сахалину и тоже в густой туман бежал полным ходом… Так
позвольте, господа, предложить тост за тех моряков и за тех людей, которые исполняют свой долг не за страх, а за совесть! — заключил
капитан, поднимая бокал шампанского.
— Вот по этому-то поводу я и хотел с вами поговорить — не как
капитан, конечно, а как искренний ваш друг, желающий вам добра… Надеюсь, вы
позволите коснуться щекотливой темы и дать вам маленький совет?
— А
позвольте спросить,
капитан, хорошо ходит ваша «Петрель»? — задал кто-то вопрос.
—
Позвольте вам сказать…
Капитан не приказывает быть около руля.
— А
позвольте, ваше превосходительство, узнать, где вы были во время боя? — крикнул худой, загорелый
капитан с блестящими глазами. — Я пять месяцев пробыл на позициях и не видел ни одного генерала. Где вы были при отступлении? Все красные штаны попрятались, как клопы в щели, мы пробивались одни! Каждый пробивался, как знал, а вы удирали!.. А теперь, назади, все повылезли из щелей! Все хотят командовать!
— Ха, ха, ха… — снова разразилась она веселым хохотом, — мучаю… Чем же это,
позвольте вас спросить, мучаю… Не тем ли, что позаботилась устроить вам удобную квартиру, сообразную положению
капитана гвардии… Вы, впрочем, исключены, кажется… Вы забыли и о службе, и о карьере для прекрасных глаз Зинаиды Владимировны…
— Что еще
позволите знать,
капитане?
— И ежели, ваше сиятельство,
позволите мне высказать свое мнение, — продолжал он, — то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости
капитана Тушина с его ротой, — сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер-офицера и строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник, и на каком основании он
позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята.