Неточные совпадения
А когда подняли ее тяжелое
стекло, старый китаец не торопясь освободил из рукава руку, рукав как будто сам, своею силой, взъехал к локтю, тонкие, когтистые пальцы старческой, железной руки опустились в витрину, сковырнули с белой пластинки мрамора большой кристалл изумруда, гордость павильона, Ли Хунг-чанг поднял
камень на уровень своего глаза, перенес его к другому и, чуть заметно кивнув головой, спрятал руку с
камнем в рукав.
Зашли в ресторан, в круглый зал, освещенный ярко, но мягко, на маленькой эстраде играл струнный квартет, музыка очень хорошо вторила картавому говору, смеху женщин, звону
стекла, народа было очень много, и все как будто давно знакомы друг с другом; столики расставлены как будто так, чтоб удобно было любоваться костюмами дам; в центре круга вальсировали высокий блондин во фраке и тоненькая дама в красном платье, на голове ее, точно хохол необыкновенной птицы, возвышался большой гребень, сверкая цветными
камнями.
Но уже весною Клим заметил, что Ксаверий Ржига, инспектор и преподаватель древних языков, а за ним и некоторые учителя стали смотреть на него более мягко. Это случилось после того, как во время большой перемены кто-то бросил дважды
камнями в окно кабинета инспектора, разбил
стекла и сломал некий редкий цветок на подоконнике. Виновного усердно искали и не могли найти.
Стекла витрин, более прозрачные, чем воздух, хвастались обилием жирного золота, драгоценных
камней, мехов, неисчерпаемым количеством осенних материй, соблазнительной невесомостью женского белья, парижане покрикивали, посмеивались, из дверей ресторанов вылетали клочья музыки, и все вместе, создавая вихри звуков, подсказывало ритмы, мелодии, напоминало стихи, афоризмы, анекдоты.
Перед четырехаршинными зеркальными
стеклами можно стоять по целым часам и вглядываться в эти кучи тканей, драгоценных
камней, фарфора, серебра.
Горы изрезаны по бокам уступами, и чтоб уступы не обваливались, бока их укреплены мелким
камнем, как и весь берег, так что вода, в большом обилии необходимая для риса, может
стекать по уступам, как по лестнице, не разрушая их.
Ах, знаю теперь, Саша показывал мне такую дощечку, она была легка, как
стекло, и теперь уж есть такие серьги, брошки, да, Саша говорил, что, рано или поздно, алюминий заменит собою дерево, может быть, и
камень.
Дрожат
камни мостовой, звенят
стекла, и содрогаются стены зданий.
Явилась полиция, прискакал из соседних казарм жандармский дивизион, и начался разгон демонстрантов. Тут уже в окна газеты полетели и
камни, зазвенели
стекла…
Я — за ними, по траве, чтобы не слышно. Дождик переставал. Журчала вода,
стекая по канавке вдоль тротуара, и с шумом падала в приемный колодец подземной Неглинки сквозь железную решетку. Вот у нее-то «труженики» остановились и бросили тело на
камни.
Трудно сказать, что могло бы из этого выйти, если бы Перетяткевичи успели выработать и предложить какой-нибудь определенный план: идти толпой к генерал — губернатору, пустить
камнями в окна исправницкого дома… Может быть, и ничего бы не случилось, и мы разбрелись бы по домам, унося в молодых душах ядовитое сознание бессилия и ненависти. И только, быть может, ночью забренчали бы
стекла в генерал — губернаторской комнате, давая повод к репрессиям против крамольной гимназии…
Он слышал, как бегут потоки весенней воды, точно вдогонку друг за другом, прыгая по
камням, прорезаясь в глубину размякшей земли; ветки буков шептались за окнами, сталкиваясь и звеня легкими ударами по
стеклам.
В саду было совершенно тихо. Смерзшаяся земля, покрытая пушистым мягким слоем, совершенно смолкла, не отдавая звуков: зато воздух стал как-то особенно чуток, отчетливо и полно перенося на далекие расстояния и крик вороны, и удар топора, и легкий треск обломавшейся ветки… По временам слышался странный звон, точно от
стекла, переходивший на самые высокие ноты и замиравший как будто в огромном удалении. Это мальчишки кидали
камни на деревенском пруду, покрывшемся к утру тонкой пленкой первого льда.
Луша покраснела от удовольствия; у нее, кроме бус из дутого
стекла, ничего не было, а тут были настоящие кораллы. Это движение не ускользнуло от зоркого взгляда Раисы Павловны, и она поспешила им воспользоваться. На сцену появились браслеты, серьги, броши, колье. Все это примеривалось перед зеркалом и ценилось по достоинству. Девушке особенно понравилась брошь из восточного изумруда густого кровяного цвета; дорогой
камень блестел, как сгусток свежезапекшейся крови.
Он выбежал стремглав на улицу и помчался по направлению к дому Поваляева. Добежавши, схватил
камень и пустил его в окно.
Стекло разбилось вдребезги; в доме поднялась суматоха; но Гришка, в свою очередь, струсил и спасся бегством.
И вот икона была в одну ночь ограблена,
стекло киота выбито, решетка изломана и из венца и ризы было вынуто несколько
камней и жемчужин, не знаю, очень ли драгоценных.
Дыма отодвинулся еще дальше, слушая бормотание Матвея, но тот уже смолк, а сон шел своим чередом… Бегут христиане со всех сторон, с улиц и базаров, из шинков и от возов с хлебом. Бегут христиане с криком и шумом, с
камнями и дреколием… Быстро запираются Двери домов и лавочек, звякают
стекла, слышны отчаянные крики женщин и детей, летят из окон еврейские бебехи и всякая рухлядь, пух из перин кроет улицы, точно снегом…
Вдруг послышался грохот, — разбилось оконное
стекло,
камень упал на пол, близ стола, где сидел Передонов. Под окном слышен был тихий говор, смех, потом быстрый, удаляющийся топот. Все в переполохе вскочили с мест; женщины, как водится, завизжали. Подняли
камень, рассматривали его испуганно, к окну никто не решался подойти, — сперва выслали на улицу Клавдию, и только тогда, когда она донесла, что на улице пусто, стали рассматривать разбитое
стекло.
«Постоялка, — словно болезнь, неожиданно. Коли молодая — сплетни, конечно, пойдут. Мальчонка кричать будет,
камнями лукаться и
стёкла побьёт… К чему это?»
Ассоциация с чем бы то ни было могла быть мгновенной, дав неожиданные слова, подобные трещинам на
стекле от попавшего в него
камня.
Направление, рисунок, число и длина трещин не могут быть высчитаны заранее, ни сведены, обратным путем, к зависимости от сопротивления
стекла камню.
Траурная музыка гулко бьет в окна домов, вздрагивают
стекла, люди негромко говорят о чем-то, но все звуки стираются глухим шарканьем тысяч ног о
камни мостовой, — тверды
камни под ногами, а земля кажется непрочной, тесно на ней, густо пахнет человеком, и невольно смотришь вверх, где в туманном небе неярко блестят звезды.
Сизые
камни смотрят из виноградников, в густых облаках зелени прячутся белые дома, сверкают на солнце
стекла окон, и уже заметны глазу яркие пятна; на самом берегу приютился среди скал маленький дом, фасад его обращен к морю и весь завешен тяжелою массою ярко-лиловых цветов, а выше, с
камней террасы, густыми ручьями льется красная герань.
Звенят волны, лениво оплескивая груду серых
камней, перекатываются через их ребра, шуршат мелкою галькой; гребни волн невысоки, прозрачны, как
стекло, и пены нет на них.
Вот он висит на краю розовато-серой скалы, спустив бронзовые ноги; черные, большие, как сливы, глаза его утонули в прозрачной зеленоватой воде; сквозь ее жидкое
стекло они видят удивительный мир, лучший, чем все сказки: видят золотисто-рыжие водоросли на дне морском, среди
камней, покрытых коврами; из леса водорослей выплывают разноцветные «виолы» — живые цветы моря, — точно пьяный, выходит «перкия», с тупыми глазами, разрисованным носом и голубым пятном на животе, мелькает золотая «сарпа», полосатые дерзкие «каньи»; снуют, как веселые черти, черные «гваррачины»; как серебряные блюда, блестят «спаральони», «окьяты» и другие красавицы-рыбы — им нет числа! — все они хитрые и, прежде чем схватить червяка на крючке глубоко в круглый рот, ловко ощипывают его маленькими зубами, — умные рыбы!..
Илья встал, подошёл к окну. Широкие ручьи мутной воды бежали около тротуара; на мостовой, среди
камней, стояли маленькие лужи; дождь сыпался на них, они вздрагивали: казалось, что вся мостовая дрожит. Дом против магазина Ильи нахмурился, весь мокрый,
стёкла в окнах его потускнели, и цветов за ними не было видно. На улице было пусто и тихо, — только дождь шумел и журчали ручьи. Одинокий голубь прятался под карнизом, усевшись на наличнике окна, и отовсюду с улицы веяло сырой, тяжёлой скукой.
— А я — как
стекло в
камнях: повернусь, и — трещина…
Стёкла в окнах вздрагивают от шума колёс о
камни мостовой, лампа трясётся.
Обыкновенно он сидел среди комнаты за столом, положив на него руки, разбрасывал по столу свои длинные пальцы и всё время тихонько двигал ими, щупая карандаши, перья, бумагу; на пальцах у него разноцветно сверкали какие-то
камни, из-под чёрной бороды выглядывала жёлтая большая медаль; он медленно ворочал короткой шеей, и бездонные, синие
стёкла очков поочерёдно присасывались к лицам людей, смирно и молча сидевших у стен.
Боясь потерять Петра в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков растерялся, бросился вперёд; остановился, прижавшись к столбу фонаря, — против него возвышался большой дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за
стёклами окон. Сквозь узкий подъезд был виден пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным
камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, смотрел по сторонам.
Вместе с золотыми, вышедшими из моды табакерками лежали резные берестовые тавлинки; подле серебряных старинных кубков стояли глиняные размалеванные горшки — под именем этрурских ваз; образчики всех руд, малахиты, сердолики, топазы и простые
камни лежали рядом; подле чучел белого медведя и пеликана стояли чучелы обыкновенного кота и легавой собаки; за
стеклом хранились челюсть слона, мамонтовые кости и лошадиное ребро, которое Ижорской называл человеческим и доказывал им справедливость мнения, что земля была некогда населена великанами.
Вечер был. Торопливо катит воды свои мутный Днепр, а за ним вся гора расцвела храмами: трепещет на солнце кичливое золото церковных глав, сияют кресты, даже
стёкла окон как драгоценные
камни горят, — кажется, что земля разверзла недра и с гордой щедростью показывает солнцу сокровища свои.
[Я и мой товарищ по гимназии, нынче известный русский математик К. Д. Краевич, знавали этого антика в конце сороковых годов, когда мы были в третьем классе Орловской гимназии и жили вместе в доме Лосевых, «Антон-астроном» (тогда уже престарелый) действительно имел кое-какие понятия о небесных светилах и о законах вращения, но главное, что было интересно: он сам приготовил для своих труб
стекла, отшлифовывая их песком и
камнем из донышек толстых хрустальных стаканов, и через них он оглядывал целое небо…
Порою, как согнутое
стекло,
Меж длинных трав прозрачно и светло
По гладким
камням в бездну ниспадая,
Теряется во мраке, и над ней
С прощальным воркованьем вьется стая
Пугливых, сизых, вольных голубей…
В крайнее окно мастерской после полудня минут двадцать смотрит солнечный луч,
стекло, радужное от старости, становится красивым и веселым. В открытую форточку слышно, как взвизгивает железо полозьев, попадая на оголенный
камень мостовой, и все звуки улицы стали голее, звончей.
Бросаешь, как в
стекла часовни,
камнем?
Поточил свою саблю о
камень — чирк! чирк! — и отрубил волку хвост, а чтобы кровь не текла, залепил английским пластырем. Заплакал волк и побежал домой, но хвоста у него нет, и такой он без хвоста смешной: смотрят все и смеются. А городовой хвост спрятал и потом сделал из него щетку, чтобы чистить
стекла у ламп.
Потом, когда свитские увели его на балкон, — он все еще хотел сговориться с толпой и успокоить ее, — рабочие стали бросать
камни, разбили несколько
стекол в губернаторском доме и ранили полицеймейстера.
В одном большом городе был ботанический сад, а в этом саду — огромная оранжерея из железа и
стекла. Она была очень красива: стройные витые колонны поддерживали все здание; на них опирались легкие узорчатые арки, переплетенные между собою целой паутиной железных рам, в которые были вставлены
стекла. Особенно хороша была оранжерея, когда солнце заходило и освещало ее красным светом. Тогда она вся горела, красные отблески играли и переливались, точно в огромном, мелко отшлифованном драгоценном
камне.
Продают удочки, циновки, браслеты, ожерелья, помаду, духи, олово, железо, янтарь,
стекло, фаянс, драгоценные
камни.
Какой-то болезненный, дрожащий, сумрачный отпечаток испуга и тревоги отпечатлевался не только на лицах, но как будто на самом городе, на
камнях, на зданиях, на
стеклах, в самих улицах, в свинцовой ряби вод!..
— Я уже действительно начинаю любить бронзу, ковры,
стекло и
камни.
Проехали мы Кругобайкальскую дорогу. На Мамаевом разъезде, когда наш поезд обгонял воинский эшелон, из солдатской теплушки с силою полетел в наш вагон большой
камень; оба оконные
стекла разлетелись вдребезги, одному офицеру ушибло колено. Всю ночь мы мерзли.