Неточные совпадения
Он рассказал до последней черты весь процесс убийства: разъяснил тайну заклада(деревянной дощечки с металлическою полоской), который
оказался у убитой старухи в руках; рассказал подробно о том, как взял у убитой ключи, описал эти ключи, описал укладку и чем она была наполнена; даже исчислил некоторые из отдельных предметов, лежавших в ней; разъяснил загадку об убийстве Лизаветы; рассказал о том, как приходил и стучался Кох, а за ним студент, передав все, что они между собой говорили; как он, преступник, сбежал потом с лестницы и слышал визг Миколки и Митьки; как он спрятался в пустой квартире, пришел домой, и в заключение указал
камень во дворе, на Вознесенском проспекте, под воротами, под которым найдены были вещи и кошелек.
То, собственно, обстоятельство, что он ни разу не открыл кошелька и не знал даже, сколько именно в нем лежит денег, показалось невероятным (в кошельке
оказалось триста семнадцать рублей серебром и три двугривенных; от долгого лежанья под
камнем некоторые верхние, самые крупные, бумажки чрезвычайно попортились).
И шесть
камней разом вылетели из группы. Один угодил мальчику в голову, и тот упал, но мигом вскочил и с остервенением начал отвечать в группу
камнями. С обеих сторон началась непрерывная перестрелка, у многих в группе тоже
оказались в кармане заготовленные
камни.
Оказалось, что китайцы занимаются сбором древесных грибов и лишайников с
камней.
Стрелки сбросили котомки и стали разбирать
камни, но вода
оказалась далеко.
Месяца через три отец мой узнает, что ломка
камня производится в огромном размере, что озимые поля крестьян завалены мрамором; он протестует, его не слушают. Начинается упорный процесс. Сначала хотели все свалить на Витберга, но, по несчастию,
оказалось, что он не давал никакого приказа и что все это было сделано комиссией во время его отсутствия.
Оказывалось, что
камни настоящие, только чересчур уже часто менялись.
Прошло со времени этой записи больше двадцати лет. Уже в начале этого столетия возвращаюсь я по Мясницкой с Курского вокзала домой из продолжительной поездки — и вдруг вижу: дома нет, лишь груда
камня и мусора. Работают каменщики, разрушают фундамент. Я соскочил с извозчика и прямо к ним.
Оказывается, новый дом строить хотят.
На другой день мы продолжали наш путь. Когда лодки проходили мимо мыса Чжуанка, я, Ноздрин, Крылов и Чжан-Бао отправились посмотреть на змей, но расщелина
оказалась пустой. Мы перевернули несколько больших
камней у подножья карниза, но и тут ничего не нашли.
Рабочие очистили снег, и Кожин принялся топором рубить лед, который здесь был в аршин. Кишкин боялся, что не осталась ли подо льдом вода, которая затруднила бы работу в несколько раз, но воды не
оказалось — болото промерзло насквозь. Сейчас подо льдом начиналась смерзшаяся, как
камень, земля. Здесь опять была своя выгода: земля промерзла всего четверти на две, тогда как без льда она промерзла на все два аршина. Заложив шурф, Кожин присел отдохнуть. От него пар так и валил.
Двери
оказались запертыми, и
камни полетели прямо в окна.
Мебели было всего стол, два стула и старый-старый диван, твердый, как
камень, и из которого со всех сторон высовывалась мочала; да и то
оказалось хозяйское.
Выпивши, Степан Владимирыч принимается за колбасу, которая
оказывается твердою, как
камень, соленою, как сама соль, и облеченною в такой прочный пузырь, что нужно прибегнуть к острому концу ножа, чтобы проткнуть его.
Оказалось, что ранец был набит
камнями, и он вперед приучал себя к трудностям предстоявшей боевой жизни.
Но тотчас же он услышал свист брошенного сзади
камня и почувствовал острую боль удара немного выше правого виска. На руке, которую он поднес к ушибленному месту,
оказалась теплая, липкая кровь.
Дальнейший ход дела известен. Но какие бы решения комиссия ни приняла, во всяком случае, дело обошлось бы тихо, благородно. В самом крайнем случае, если б не последовало даже никаких решений, то ведь и это уж был бы результат громадный. Во-первых, удовлетворена была бы благородная (humanum est — что может быть этого выше!) потребность блуждания; во-вторых, краеугольные
камни были бы основательно ощупаны, и
оказалось бы, что они целехоньки…
Бревенчатые стены штольни и потолок стали теряться, контуры стушевались, и мы
оказались снова в темноте. Мне показалось, что свеча моего проводника потухла, — но я ошибался. Он обернулся ко мне, и я увидел крохотное пламя, лениво обвивавшее фитиль. Справа и слева на пространстве немного более двух протянутых рук частым палисадом стояли бревна, подпиравшие верхние балки потолка. Между ними сквозили острые
камни стенки туннеля. Они были покрыты какой-то липкой слизью.
— Кто к чему годен
окажется: кто
камни тесать, кто мосты красить.
Оказалось, что в этих благодатных краях все уже до такой степени процивилизовано, что мне оставалось только преклониться ниц перед такими памятниками, как акведуки (пожарные бассейны), пирамиды (каланчи), термы (народные бани), величественные здания волостных и сельских расправ, вымощенные известковым
камнем улицы и проч. и проч.
Посредине большого двора, вымощенного гладким широким белым
камнем, возвышалось куполообразное здание с ваннами и душами, и наши русские были очень удивлены, увидавши дам-европеек, которые выходили из своих номеров, направляясь в ванны, в легких кобайо, широких шароварах и в бабушах на босую ногу.
Оказалось, что это обычный костюм во все часы дня, кроме обеда, к которому мужчины являются в черных сюртуках, а то и во фраках, а дамы — в роскошных туалетах и брильянтах.
От него пошла большая волна, которая окатила меня с головой и промочила одежду. Это
оказался огромный сивуч (морской лев). Он спал на
камне, но, разбуженный приближением людей, бросился в воду. В это время я почувствовал под ногами ровное дно и быстро пошел к берегу. Тело горело, но мокрая одежда смерзлась в комок и не расправлялась. Я дрожал, как в лихорадке, и слышал в темноте, как стрелки щелкали зубами. В это время Ноздрин оступился и упал. Руками он нащупал на земле сухой мелкий плавник.
В этот день в глубине ангельского сердца государя Александра Павловича зародилась мысль, которую по справедливости можно было назвать «мыслью от сердца», осуществление которой поразило и встревожило всю Европу, но которая, увы, в конце концов, при ее осуществлении на деле, ввиду отсутствия умелых исполнителей,
оказалась тоже лишь дивной царственной мечтой, разбившейся о
камень жизни.
А сограждане сумасшедшего профессора очень покойно читали в этот день листок своей газеты, в котором, между прочим, значилось: «При поверке полевых меж близ деревни Стумдорф
оказалось, что один межевой
камень выкопан с своего места каким-то злонамеренным человеком и похищен.