Неточные совпадения
Городничий (бьет себя по лбу).
Как я — нет,
как я, старый дурак? Выжил, глупый
баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Верные ликовали, а причетники, в течение многих лет питавшиеся одними негодными злаками, закололи
барана и мало того что съели его всего, не пощадив даже копыт, но долгое время скребли ножом стол, на котором лежало мясо, и с жадностью ели стружки,
как бы опасаясь утратить хотя один атом питательного вещества.
Вот кругом него собрался народ из крепости — он никого не замечал; постояли, потолковали и пошли назад; я велел возле его положить деньги за
баранов — он их не тронул, лежал себе ничком,
как мертвый.
Вот они и сладили это дело… по правде сказать, нехорошее дело! Я после и говорил это Печорину, да только он мне отвечал, что дикая черкешенка должна быть счастлива, имея такого милого мужа,
как он, потому что, по-ихнему, он все-таки ее муж, а что Казбич — разбойник, которого надо было наказать. Сами посудите, что ж я мог отвечать против этого?.. Но в то время я ничего не знал об их заговоре. Вот раз приехал Казбич и спрашивает, не нужно ли
баранов и меда; я велел ему привести на другой день.
— В первый раз,
как Казбич приедет сюда; он обещался пригнать десяток
баранов; остальное — мое дело. Смотри же, Азамат!
Николаша и Алексаша пронеслись в это время перед ними на двух лихих жеребцах, в обгонку друг друга; пыль за ними поднялась,
как от стада
баранов.
Волк, близко обходя пастуший двор
И видя, сквозь забор,
Что́, выбрав лучшего себе
барана в стаде,
Спокойно Пастухи барашка потрошат,
А псы смирнёхонько лежат,
Сам молвил про себя, прочь уходя в досаде:
«
Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья,
Когда бы это сделал я...
—
Как мир, — согласился Безбедов, усмехаясь. —
Как цивилизация, — добавил он, подмигнув фарфоровым глазом. — Ведь цивилизация и родит анархистов. Вожди цивилизации — или
как их там? — смотрят на людей,
как на стадо
баранов, а я —
баран для себя и не хочу быть зарезанным для цивилизации, зажаренным под соусом какой-нибудь философии.
Два парня в новых рубахах, сшитых
как будто из розовой жести, похожие друг на друга,
как два
барана, остановились у крыльца, один из них посмотрел на дачников, подошел к слепой, взял ее за руку и сказал непреклонно...
Мы идем, идем, идем,
Точно
бараны на бойню.
Нас перебьют,
как крыс,
Бисмарк будет смеяться!
Вслед за ним явился толстый — и страховидный поэт с растрепанными и давно не мытыми волосами; узкобедрая девица в клетчатой шотландской юбке и красной кофточке, глубоко открывавшей грудь; синещекий, черноглазый адвокат-либерал, известный своей распутной жизнью, курчавый, точно
баран, и носатый,
как армянин; в полчаса набралось еще человек пять.
— Да — ну-у? Сгорят
бараны? Пускай.
Какой вред? Дым гуще, вонь будет, а вреда — нет.
Сегодня все перебираются с берега: работы кончены на фрегате, шкалы подняты и фок-мачту
как будто зашнуровали. В лесу нарубили деревьев, все, разумеется, красных, для будущих каких-нибудь починок. С берега забирают
баранов, уток, кур; не знаю, заберут ли дракона или он останется на свободе доедать трупы уток.
Ужаснейшая толпа народа, непроходимой кучей,
как стадо
баранов, жалась на палубе.
«Что это такое? — твердил я, удивляясь все более и более, — этак не только Феокриту, поверишь и мадам Дезульер и Геснеру с их Меналками, Хлоями и Дафнами; недостает барашков на ленточках». А тут кстати,
как нарочно, наших
баранов велено свезти на берег погулять, будто в дополнение к идиллии.
«Тут!» — сказали они. «Что тут?» — «Пешкьюем надо». — «Где же Лена?» — спрашиваю я. Якуты,
как и смотритель, указали назад, на пески и луга. Я посмотрел на берег: там ровно ничего. Кустов дивно, правда, между ними бродит стадо коров да два-три
барана, которых я давно не видал. За Лену их недавно послано несколько для разведения между русскими поселенцами и якутами. Еще на берегу же стоял пастушеский шалаш из ветвей.
Почти черные волосы ее, чрезвычайно густые, закурчавленные
как у
барана, держались на голове ее в виде
как бы какой-то огромной шапки.
Жутко ему стало, Ермилу-то псарю: что, мол, не помню я, чтобы этак
бараны кому в глаза смотрели; однако ничего; стал он его этак по шерсти гладить, говорит: «Бяша, бяша!» А баран-то вдруг
как оскалит зубы, да ему тоже: «Бяша, бяша…»
Чему-нибудь послужим и мы. Войти в будущее
как элемент не значит еще, что будущее исполнит наши идеалы. Рим не исполнил ни Платонову республику, ни вообще греческий идеал. Средние века не были развитием Рима. Современная мысль западная войдет, воплотится в историю, будет иметь свое влияние и место так,
как тело наше войдет в состав травы,
баранов, котлет, людей. Нам не нравится это бессмертие — что же с этим делать?
— Постойте, — сказала одна из них, — кузнец позабыл мешки свои; смотрите,
какие страшные мешки! Он не по-нашему наколядовал: я думаю, сюда по целой четверти
барана кидали; а колбасам и хлебам, верно, счету нет! Роскошь! целые праздники можно объедаться.
Раз старшины села собрались в шинок и,
как говорится, беседовали по чинам за столом, посередине которого поставлен был, грех сказать чтобы малый, жареный
баран.
Понимаешь, затравка-то
какая сделана: сто тысяч не
баран начихал… да.
— Ну, так
как, мать? — спрашивал Ефим Андреич. — За квартиру будем получать пять цалковых, а в год-то ведь это все шестьдесят. Ежели и четыре, так и то сорок восемь рубликов… Не
баран чихал, а голенькие денежки!
— Песни можно сочинять всякие-с!.. — отвечал он ему с ударением. — А надобно самому тут быть и понюхать, чем пахнет. Бывало, в нас жарят,
как в стадо
баранов, загнанное в загородь, а нам и отвечать нечем, потому что у нас пороху зерна нет; тут не то что уж от картечи, а от одной злости умрешь.
Не успел я еще хорошенько раскрыть пасть,
как все эти
бараны, вместо того чтобы смиренно подставить мне свои загривки, вдруг оскаливают на меня зубы и поднимают победный вой!
— Рогов, положим, у них нет, это враки. Но черные,
как сапог, и даже блестят. Губищи у них красные, толстенные, а глазищи белые, а волосы курчавые,
как на черном
баране.
Уже я не думал более о Малевском, хотя Беловзоров с каждым днем становился все грознее и грознее и глядел на увертливого графа,
как волк на
барана; да я ни о чем и ни о ком не думал.
Куда она теперь денется с своим Платоном Васильичем, который глуп,
как семьдесят
баранов?
Взор его был мутен и как-то болезненно сосредоточен, что не мешало, впрочем, мне,
как наблюдателю, подметить в нем что-то вроде робкого поползновения на мольбу, но такую мольбу, которая замечается в глазах
барана, кротко испускающего дух под ножом мясника.
А ты вот мне что скажи: говоришь ты, что не мы для него, а он для нас поставлен, а самих-то ты нас, ваше благородие, и скотами и
баранами обзываешь —
как же это так?
К весне она собирается родить. Будет ли у них красная парочка,
баран да ярочка,
как предсказывал себе сам Сережа, или число детей увеличится до четырех — каждому по усадьбе и по сахарному заводу — это покажет будущее.
В толпе шулеров, очищающих Нижний от грязи во время холеры, старался с метлой в руках бритый,
как актер, пожилой франт в котелке и модном пальто. Это было на площади против ярмарочного театра. Проезжал мимо
Баранов и остановился. К нему подошел пристав...
— Да! — задумался
Баранов и смотрит,
как все метут-стараются.
Но рабочие стали в упор,
как стадо
баранов, дошедшее до забора, и отвечали лаконически, что они к «самому енералу»; видна была твердая решимость.
— Видите-с. А так
как при самых благоприятных обстоятельствах раньше пятидесяти лет, ну тридцати, такую резню не докончишь, потому что ведь не
бараны же те-то, пожалуй, и не дадут себя резать, — то не лучше ли, собравши свой скарб, переселиться куда-нибудь за тихие моря на тихие острова и закрыть там свои глаза безмятежно? Поверьте-с, — постучал он значительно пальцем по столу, — вы только эмиграцию такою пропагандой вызовете, а более ничего-с!
— Там идет скверно, — бухнул прямо Егор Егорыч, — наш общий любимец Пьер заболел и лежит опять в горячке; мать ускакала к нему, отец сидит,
как пришибленный
баран, и сколь я ни люблю Пьера, но сильно подозреваю, что он пьянствовать там начал!
Предполагаемые собрания начались в уездном городе, и осуществились они действительно благодаря нравственному и материальному содействию Рамзаевых, так
как они дали бесплатно для этих собраний свой крепостной оркестр, человек в двадцать, и оркестр весьма недурной по той причине, что Рамзаев был страстный любитель музыки и по большей части сам являлся дирижером своих музыкантов, причем с неустанным вниманием глядел в развернутые перед ним ноты, строго в известных местах взмахивал капельмейстерской палочкой, а в пассажах тихих и мелодических широко разводил руки и понижал их, поспешно утирая иногда пот с своего лица, весьма напоминавшего облик
барана.
— Ну, что, зуда, что, что? — частил, обернувшись к нему, отец Захария, между тем
как прочие гости еще рассматривали затейливую работу резчика на иерейских посохах. — Литеры? А? литеры,
баран ты этакой кучерявый? Где же здесь литеры?
Я слыхал про это, читал даже в газетах про страшные истязания, которыми
как будто хвастался нижегородский губернатор
Баранов, про истязания, происходившие в Чернигове, Тамбове, Саратове, Астрахани, Орле, но ни разу мне не приходилось,
как теперь, видеть людей в процессе исполнения этих дел.
«Вот на поляне егеря по команде бегают и стреляют; все они предназначены на смерть,
как стадо
баранов, которых мясник гонит по дороге. Упадут они где-нибудь на поляне с рассеченной головой или с пробитой пулей грудью. И всё это молодые люди, которые могли бы работать, производить, быть полезными.
Сели обедать. Володин был весел, болтал и смеялся. Смех его звучал для Передонова
как блеянье того
барана на улице.
Передонов не ходил в гимназию и тоже чего-то ждал. В последние дни он все льнул к Володину. Страшно было выпустить его с глаз, — не навредил бы. Уже с утра,
как только проснется, Передонов с тоскою вспоминал Володина: где-то он теперь? что-то он делает? Иногда Володин мерещился ему: облака плыли по небу,
как стадо
баранов, и между ними бегал Володин с котелком на голове, с блеющим смехом; в дыме, вылетающем из труб, иногда быстро проносился он же, уродливо кривляясь и прыгая в воздухе.
Люди, имеющие служебное, деловое отношение к чужому страданию, например судьи, полицейские, врачи, с течением времени, в силу привычки, закаляются до такой степени, что хотели бы, да не могут относиться к своим клиентам иначе
как формально; с этой стороны они ничем не отличаются от мужика, который на задворках режет
баранов и телят и не замечает крови.
Внезапно картина переменялась: огромное пространство реки покрывалось миллионами белых, сверкающих обломков;
как несметные стада испуганных
баранов, они летели врассыпную, забиваясь иной раз, словно в замешательстве, в кусты высокого ивняка, верхушки которых, отягченные илом, трепетно пригибались к мутным, шумно-говорливым струям.
Дождь продолжал идти; вода шла все на прибыль. Мимо нас пронесло барку без передних поносных; на ней оборвалась снасть во время хватки. Гибель была неизбежна. Бурлаки,
как стадо
баранов, скучились на задней палубе; водолив без шапки бегал по коню и отчаянно махал руками. Несколько десятков голосов кричали разом, так что трудно было что-нибудь разобрать.
— Ха, ха, ха!..
Какой тебэ глупая рожа! Савсэм
как у
барана! А, ха, ха, ха!..
«Помнишь, ты, пьяный, на ярмарке, каялся людям, что принёс в жертву сына,
как Авраам Исаака, а мальчишку Никонова вместо
барана подсунули тебе, помнишь? Верно это, верно! И за это, за правду, ты меня бутылкой ударил. Эх, задавил ты меня, погубил! И меня ты в жертву принёс. А — кому жертва, кому? Рогатому богу, о котором Никита говорил? Ему? Эх ты…»
Ну, доску-то он точно прошиб, да и голову себе, однако, проломил: кровь из него так и хлещет,
как из
барана, а те хохочут-заливаются…
Ташкент,
как термин географический, есть страна, лежащая на юго-восток от Оренбургской губернии. Это классическая страна
баранов, которые замечательны тем, что к стрижке ласковы и после оголения вновь обрастают с изумительной быстротой. Кто будет их стричь — к этому вопросу они, повидимому, равнодушны, ибо знают, что стрижка есть, нечто неизбежное в их жизни.
Как только они завидят, что вдали грядет человек стригущий и бреющий, то подгибают под себя ноги и ждут…
— Если эта баранина хоть в сотую долю так вкусна,
как об ней говорят, то я уверен, что через полгода в стране не останется ни одного
барана!