Неточные совпадения
— Бунтовщики», — иронически думал он, но думалось неохотно и только словами, а возмущение, ирония, вспыхнув,
исчезали так же быстро, как отблески молний
на горизонте.
Ночью, перед рассветом, меня разбудил караульный и доложил, что
на небе видна «звезда с хвостом». Спать мне не хотелось, и потому я охотно оделся и вышел из палатки. Чуть светало. Ночной туман
исчез, и только
на вершине горы Железняк держалось белое облачко. Прилив был в полном разгаре. Вода в море поднялась и затопила значительную часть берега. До восхода солнца было еще далеко, но звезды стали уже меркнуть.
На востоке, низко над
горизонтом, была видна комета. Она имела длинный хвост.
Но вот
на востоке стала разгораться заря, и комета пропала. Ночные тени в лесу
исчезли; по всей земле разлился серовато-синий свет утра. И вдруг яркие солнечные лучи вырвались из-под
горизонта и разом осветили все море.
Вспышки эти
исчезали в одном месте, появлялись в другом и замирали где-то
на горизонте.
Под конец моего пребывания в пансионе добродушный француз как-то
исчез с нашего
горизонта. Говорили, что он уезжал куда-то держать экзамен. Я был в третьем классе гимназии, когда однажды, в начале учебного года, в узком коридоре я наткнулся вдруг
на фигуру, изумительно похожую
на Гюгенета, только уже в синем учительском мундире. Я шел с другим мальчиком, поступившим в гимназию тоже от Рыхлинского, и оба мы радостно кинулись к старому знакомому.
Как реакция после напряженной деятельности, когда надо было выиграть время и заставить себя преодолеть усталость, чтобы дойти до лесу, вдруг наступил покой и полный упадок сил. Теперь опасность миновала. Не хотелось ничего делать, ничего думать. Я безучастно смотрел, как перемигивались звезды
на небе, как все новые и новые светила, словно алмазные огни, поднимались над
горизонтом, а другие
исчезали в предрассветной мгле.
Был знойный летний день 1892 года. В высокой синева тянулись причудливые клочья рыхлого белого тумана. В зените они неизменно замедляли ход и тихо таяли, как бы умирая от знойной истомы в раскаленном воздухе. Между тем кругом над чертой
горизонта толпились, громоздясь друг
на друга, кудрявые облака, а кое-где пали как будто синие полосы отдаленных дождей. Но они стояли недолго, сквозили,
исчезали, чтобы пасть где-нибудь в другом месте и так же быстро
исчезнуть…
Ветер становился всё крепче, волны выше, острее и белей; выросли птицы
на море, они всё торопливее плывут в даль, а два корабля с трехъярусными парусами уже
исчезли за синей полосой
горизонта.
Этот клочок земли, окруженный с трех сторон морем и покрытый зеленеющими садами, посреди которых мелькают красивые деревенские усадьбы, походит с первого взгляда
на узорчатую ленту, которая, как будто бы опоясывая весь залив и становясь час от часу бледнее,
исчезает наконец из глаз, сливаясь вдали с туманным
горизонтом,
на краю которого белеются высокие колокольни прусского городка Пилау.
Сказав так, он соединился с Эстампом, и они, сойдя
на землю,
исчезли влево, а я поднял глаза
на Тома и увидел косматое лицо с огромной звериной пастью, смотревшее
на меня с двойной высоты моего роста, склонив огромную голову. Он подбоченился. Его плечи закрыли
горизонт. Казалось, он рухнет и раздавит меня.
Море спокойно раскинулось до туманного
горизонта и тихо плещет своими прозрачными волнами
на берег, полный движения. Сияя в блеске солнца, оно точно улыбалось добродушной улыбкой Гулливера, сознающего, что, если он захочет, одно движение — и работа лилипутов
исчезнет.
На горизонте, где она
исчезала и сливалась с небом, лениво догорала холодная осенняя заря…
Этот человек совсем
исчез с моего
горизонта, и я не знаю, где он:
на каторге или его убили где-нибудь, как собаку…
Хотя
на петербургском
горизонте появляется ежесезонно многое множество личностей, которым вообще можно дать имя метеоров: они появляются, вертятся, иногда
на мгновенье блистают и потом
исчезают неведомо куда и неведомо когда, никем не замеченные, никем не вспоминаемые,
на другой же день всеми забытые; но та личность, которую мы имеем в виду представить читателю, приобрела себе некоторую известность в петербургском свете и вообще была заметна.
Везде все бело, бело и подвижно: то
горизонт кажется необъятно-далеким, то сжатым
на два шага по все стороны, то вдруг белая высокая стена вырастает справа и бежит вдоль саней, то вдруг
исчезает и вырастает спереди, чтобы убегать дальше и опять
исчезнуть.
Устанавливая походную метеорологическую станцию, я обратил внимание
на быстрое падение барометра. Надо было ожидать сильного шквала, признаки которого были уже налицо. Тучи спустились совсем низко и, казалось, бежали над самой водой.
Горизонт исчез, море приняло грязножелтую окраску, волны пенились и неистово бились о берег, вздымая водяную пыль. Вдруг завеса туч разом разорвалась.
На короткое время показался неясный диск солнца.
Морской берег ночью! Темные силуэты скал слабо проектируются
на фоне звездного неба. Прибрежные утесы, деревья
на них, большие камни около самой воды — все приняло одну неопределенную темную окраску. Вода черная, как смоль, кажется глубокой бездной.
Горизонт исчез — в нескольких шагах от лодки море сливается с небом. Звезды разом отражаются в воде, колеблются, уходят вглубь и как будто снова всплывают
на поверхность. В воздухе вспыхивают едва уловимые зарницы. При такой обстановке все кажется таинственным.
Был прекрасный августовский вечер. Солнце, окаймленное золотым фоном, слегка подернутое пурпуром, стояло над западным
горизонтом, готовое опуститься за далекие курганы. В садах уже
исчезли тени и полутени, воздух стал сер, но
на верхушках деревьев играла еще позолота… Было тепло. Недавно шел дождь и еще более освежил и без того свежий, прозрачный, ароматный воздух.
Горизонт, прежде резко очерченный, затянулся
на юге мутною мглою и стал сливаться с небом. Потянуло влажною прохладою. Токарев в волнении поглядел вдаль: пройдет полчаса — и жуткое очарование ночи
исчезнет.
Косарь шел, хромая, и тяжело опирался
на палку. Солнце било в лицо, во рту пересохло,
на зубах скрипела пыль; в груди злобно запеклось что-то тяжелое и горячее. Шел час, другой, третий… Дороге не было конца, в стороны тянулась та же серая, безлюдная степь. А
на горизонте слабо зеленели густые леса, блестела вода; дунет ветер — призрачные леса колеблются и тают в воздухе, вода
исчезает.
— Под вечер сегодня я был
на набережной. Какое-то парусное судно уж совсем входило в гавань. Вдруг его понесло ветром в море. Выкинули красный флаг о помощи. Их уносит, а в гавани никто не двинулся
на помощь. Так и
исчезло за
горизонтом.
Когда все было готово, Анжелика Сигизмундовна назначила аукцион обстановки своей квартиры
на Большой Морской и затем
исчезла с
горизонта петербургского полусвета.
— Поверьте, — сказал он мне, — что там,
на театре военных действий, все перипетии этой борьбы двух народов переживаются гораздо легче и не производят такого сильного впечатления, как здесь. Там люди смотрят более трезво и бодро и не считают неудачи гибелью… Там быстрее идёт смена событий, и набежавшее облачко мгновенно рассекает луч солнца… Облачко
исчезает с
горизонта тогда, когда у нас оно ещё кажется грозной тучей…
Ермак Тимофеевич действительно, не отводя глаз, смотрел
на удаляющихся товарищей. Они шли бодро и споро, как это обыкновенно бывает в начале похода. Вот толпа вытянулась в одну черную линию
на горизонте, а затем как бы по волшебству
исчезла совсем. Эту иллюзию произвел чуть заметный степной склон.
Вы, по крайней мере, хоть короткое время да были счастливы, любили и были любимы, я же кроме горя ничего не видела в жизни, а счастье, только что показавшееся
на моем
горизонте, закатилось и
исчезло.
Только что солнце показалось
на чистой полосе из-под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, — и всё затихло. Солнце вышло совсем, показалось
на горизонте и
исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось
на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Всё засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.