Неточные совпадения
Не забудем, что летописец преимущественно ведет речь о так называемой черни, которая и доселе считается стоящею как бы вне пределов
истории. С одной стороны, его умственному взору представляется сила, подкравшаяся издалека и успевшая организоваться и окрепнуть, с другой — рассыпавшиеся по углам и всегда застигаемые врасплох людишки и сироты. Возможно ли какое-нибудь сомнение насчет характера
отношений, которые имеют возникнуть из сопоставления стихий столь противоположных?
Для Агафьи Михайловны, для няни, для деда, для отца даже Митя был живое существо, требующее за собой только материального ухода; но для матери он уже давно был нравственное существо, с которым уже была целая
история духовных
отношений.
Так как он первый вынес
историю о мертвых душах и был, как говорится, в каких-то тесных
отношениях с Чичиковым, стало быть, без сомнения, знает кое-что из обстоятельств его жизни, то попробовать еще, что скажет Ноздрев.
Губернаторша, как мать семейства, как первая в городе дама, наконец как дама, не подозревавшая ничего подобного, была совершенно оскорблена подобными
историями и пришла в негодование, во всех
отношениях справедливое.
— Меня беспокоит Лидия, — говорила она, шагая нога в ногу с сыном. — Это девочка ненормальная, с тяжелой наследственностью со стороны матери. Вспомни ее
историю с Туробоевым. Конечно, это детское, но… И у меня с нею не те
отношения, каких я желала бы.
Среда, в которой он вращался, адвокаты с большим самолюбием и нищенской практикой, педагоги средней школы, замученные и раздраженные своей практикой, сытые, но угнетаемые скукой жизни эстеты типа Шемякина, женщины, которые читали
историю Французской революции, записки m-me Роллан и восхитительно путали политику с кокетством, молодые литераторы, еще не облаянные и не укушенные критикой, собакой славы, но уже с признаками бешенства в их
отношении к вопросу о социальной ответственности искусства, представители так называемой «богемы», какие-то молчаливые депутаты Думы, причисленные к той или иной партии, но, видимо, не уверенные, что программы способны удовлетворить все разнообразие их желаний.
«Это
история, скандал, — думал он, — огласить позор товарища, нет, нет! — не так! Ах! счастливая мысль, — решил он вдруг, — дать Ульяне Андреевне урок наедине: бросить ей громы на голову, плеснуть на нее волной чистых, неведомых ей понятий и нравов! Она обманывает доброго, любящего мужа и прячется от страха: сделаю, что она будет прятаться от стыда. Да, пробудить стыд в огрубелом сердце — это долг и заслуга — и в
отношении к ней, а более к Леонтью!»
Вера сообщала, бывало, своей подруге мелочной календарь вседневной своей жизни, событий, ощущений, впечатлений, даже чувств, доверила и о своих
отношениях к Марку, но скрыла от нее катастрофу, сказав только, что все кончено, что они разошлись навсегда — и только. Жена священника не знала
истории обрыва до конца и приписала болезнь Веры отчаянию разлуки.
Замечу при этом, что Ефим даже очень подробно знал все мои семейные обстоятельства,
отношения мои к Версилову и почти все, что я сам знал из
истории Версилова; я же ему в разное время и сообщил, кроме, разумеется, некоторых секретов.
Здесь предлагается несколько исторических, статистических и других сведений о Капской колонии, извлеченных частью из официальных колониальных источников, частью из прекрасной немецкой статьи «Das Cap der Guten Hoffnung», помещенной в 4-м томе «Gegenwart», энциклопедического описания новейшей
истории. Эта статья составляет систематическое и подробное описание колонии в историческом, естественном и других
отношениях.
Третье дело, о котором хотела говорить Вера Ефремовна, касалось Масловой. Она знала, как всё зналось в остроге,
историю Масловой и
отношения к ней Нехлюдова и советовала хлопотать о переводе ее к политическим или, по крайней мере, в сиделки в больницу, где теперь особенно много больных и нужны работницы. Нехлюдов поблагодарил ее за совет и сказал, что постарается воспользоваться им.
— Вот это дело, — сказал Вольф, — это целая романическая
история, — и рассказал то, что знал об
отношениях Нехлюдова к Масловой.
— Ах, вы, Хиония Алексеевна, кажется, совсем помешались на своем Привалове… Помилуйте, какое может быть
отношение, когда брат просто глуп? Самая обыкновенная
история…
Прежде всего выступила на сцену
история составления уставной грамоты, [Уставная грамота — акт, определяющий
отношения между помещиком и крестьянами до совершения выкупной сделки; составлялся, по «Положению» 1861 года об отмене крепостного права, самим помещиком и утверждался мировым посредником, избранным из среды дворян.] что относилось еще ко времени опекунства Сашки Холостова.
Пассивная, рецептивная женственность в
отношении государственной власти — так характерна для русского народа и для русской
истории [Это вполне подтверждается и русской революцией, в которой народ остается духовно пассивным и покорным новой революционной тирании, но в состоянии злобной одержимости.].
Отношения между русским народом, которого славянофилы прославляли народом безгосударственным, и огромным русским государством до сих пор остаются загадкой философии русской
истории.
Но в
отношении к жизни русской интеллигенции, да и вообще русских людей есть как бы преобладание женственного, господства чувства женственного сострадания, женственных «частных» оценок, женственного отвращения к
истории, к жестокости и суровости всего исторического, к холоду и огню восходящего ввысь духа.
Вместе с тем
отношение человека к космосу определяется тем, что он есть микрокосм, он заключает в себе космос или заключает в себе
историю.
Но при таком
отношении к жизни нельзя было бы творить большую
историю.
Тогда-то узнал наш кружок и то, что у него были стипендиаты, узнал большую часть из того о его личных
отношениях, что я рассказал, узнал множество
историй, далеко, впрочем, не разъяснявших всего, даже ничего не разъяснявших, а только делавших Рахметова лицом еще более загадочным для всего кружка,
историй, изумлявших своею странностью или совершенно противоречивших тому понятию, какое кружок имел. о нем, как о человеке, совершенно черством для личных чувств, не имевшем, если можно так выразиться, личного сердца, которое билось бы ощущениями личной жизни.
С этого времени я в аудитории пользовался величайшей симпатией. Сперва я слыл за хорошего студента; после маловской
истории сделался, как известная гоголевская дама, хороший студент во всех
отношениях.
Я приносил с собой свое личное и русское катастрофическое чувство жизни и
истории,
отношение к каждой теме по существу, а не через культурное отражение.
Также православие не имело такого активного
отношения к
истории, какое имело западное христианство.
Но, может быть, именно поэтому оно будет иметь исключительное
отношение к концу
истории.
Тут с Хомяковым произошло то же, что и со славянофильским
отношением к
истории вообще.
Проблема столкновения личности и мировой гармонии.
Отношение к действительности. Значение Гегеля в
истории русской мысли. Бунт Белинского. Предвосхищение Достоевского. Проблема теодицеи. Подпольный человек. Гоголь и Белинский. Индивидуалистический социализм Белинского. Религиозная драма Гоголя. Письмо Белинского Гоголю. Мессианство русской поэзии: Тютчев, Лермонтов.
В моем
отношении к неправде окружающего мира, неправде
истории и цивилизации в очень ранней молодости большое значение для меня имел Л. Толстой, а потом — К. Маркс.
Киреевскому в замечательной статье «О характере просвещения Европы и его
отношении к просвещению России» удалось формулировать типичные черты различия России и Европы, и это несмотря на ошибочность славянофильской концепции русской
истории.
В
отношении к этому миру, к
истории, к современной цивилизации настроение было эсхатологическое.
Лопатин подвел итоги длинной
истории метафизического учения о причинности и дал лучшее в современной философской литературе учение об
отношении причинности к свободе.
Этою очень короткою
историей восьми сахалинских Робинзонов исчерпываются все данные, относящиеся к вольной колонизации Северного Сахалина. Если необыкновенная судьба пяти хвостовских матросов и Кемца с двумя беглыми похожа на попытку к вольной колонизации, то эту попытку следует признать ничтожною и во всяком случае неудавшеюся. Поучительна она для нас разве в том
отношении, что все восемь человек, жившие на Сахалине долго, до конца дней своих, занимались не хлебопашеством, а рыбным и звериным промыслом.
Попробуем указать несколько черт из
отношений Русакова к дочери и к окружающим; мы увидим, что здесь основанием всей
истории является опять-таки то же самодурство, на котором утверждаются все семейные и общественные
отношения этого «темного царства».
— Они здесь, в груди моей, а получены под Карсом, и в дурную погоду я их ощущаю. Во всех других
отношениях живу философом, хожу, гуляю, играю в моем кафе, как удалившийся от дел буржуа, в шашки и читаю «Indеpendance». [«Независимость» (фр.).] Но с нашим Портосом, Епанчиным, после третьегодней
истории на железной дороге по поводу болонки, покончено мною окончательно.
Мы никак не могли узнать в точности, каким образом могли завязаться подобные
отношения; завязались они, конечно, по поводу всё той же
истории с князем, когда Вера Лебедева была поражена горестью до того, что даже заболела; но при каких подробностях произошло знакомство и дружество, нам неизвестно.
Дома мои влюбленные обыкновенно после ужина, когда весь дом укладывался спать, выходили сидеть на балкон. Ночи все это время были теплые до духоты. Вихров обыкновенно брал с собой сигару и усаживался на мягком диване, а Мари помещалась около него и, по большей частя, склоняла к нему на плечо свою голову. Разговоры в этих случаях происходили между ними самые задушевнейшие. Вихров откровенно рассказал Мари всю
историю своей любви к Фатеевой, рассказал и об своих
отношениях к Груше.
Во-первых, оно всегда могло быть кончено путем взаимных уступок, миролюбиво; затем, поведение кукарского заводоуправления вызвало недоверие и враждебное к себе
отношение рабочих; наконец вся эта
история слишком дорого стоит как рабочим, так и заводовладельцу.
— Вспомни, однако ж, что не далее как за полчаса перед этим ты сама подробно рассказала всю
историю своих
отношений к Тебенькову и созналась, что Варвара точно жила у тебя в обители.
Дело в том, что
история дает приют в недрах своих не только прогрессивному нарастанию правды и света, но и необычайной живучести лжи и тьмы. Правда и ложь живут одновременно и рядом, но при этом первая является нарождающеюся и слабо защищенною, тогда как вторая представляет собой крепкое место, снабженное всеми средствами самозащиты. Легко понять, какого рода результаты могут произойти из подобного взаимного
отношения сторон.
Дамы и Углаков очень хорошо поняли, что художник изображает этим
историю своих
отношений с Янгуржеевым; но Лябьев, по-видимому, дуэтом остался недоволен: у него больше кипело в душе, чем он выразил это звуками.
Егор Егорыч вздохнул и печально мотнул головой: ему живо припомнилась вся эта минувшая
история, как сестра, совершенно несправедливо заступившись за сына, разбранила Егора Егорыча самыми едкими и оскорбительными словами и даже просила его избавить от своих посещений, и как он, несмотря на то, все-таки приезжал к ней несколько раз, как потом он ей писал длинные письма, желая внушить ей все безумие подобного
отношения к нему, и как на эти письма не получил от нее ни строчки в ответ.
В
отношении к ужасам того времени автор оставался постоянно ниже
истории.
Вопросы поставлены ясно и прямо, и, казалось, надобно ясно и прямо ответить на них. Но во всех критиках на мою книгу ничего подобного не было сделано, точно так же как не было сделано и по
отношению всех тех обличений церковных учителей в отступлении их от закона Христа, которыми со времен Константина полна
история.
В этом изменении
отношения между нравственным развитием масс и развращенностью правительств и состоит вся
история последних двух тысячелетий.
Вот тот мир интриг, тайных
отношений,
историй Бельских, Дольских…
Отец и мать любовались
отношением девочки к брату, хвалили при нем ее доброе сердце, и незаметно она стала признанной наперсницей горбуна — учила его пользоваться игрушками, помогала готовить уроки, читала ему
истории о принцах и феях.
Во всяком случае, милая тетенька, и вы не спрашивайте, с какой стати я
историю о школьном карцере рассказал. Рассказал — и будет с вас. Ведь если бы я даже на домогательства ваши ответил:"тетенька! нередко мы вспоминаем факты из далекого прошлого, которые, по-видимому, никакого
отношения к настоящему не имеют, а между тем…" — разве бы вы больше из этого объяснения узнали? Так уж лучше я просто ничего не скажу!
Вскоре средний и даже нижний класс присоединились к старшему, а как вся
история поднялась преимущественно за оскорбление одного из лучших учеников, Александра Княжевича, то естественно, что его брат, первый во всех
отношениях воспитанник, очень любимый товарищами, сделался, так сказать, главою этого движения.
— Да, смешная была
история, — сказал он, продолжая улыбаться. — Я сегодня все утро смеялся. Курьезно в истерическом припадке то, что знаешь, что он нелеп, и смеешься над ним в душе и в то же время рыдаешь. В наш нервный век мы рабы своих нервов; они наши хозяева и делают с нами, что хотят. Цивилизация в этом
отношении оказала нам медвежью услугу…
Наша
история не составляет в этом случае исключения, и вот почему мы сказали, что проследить семейные и общественные влияния на Петра, в его детские и юношеские годы, было бы любопытно не только в биографическом, но и в общеисторическом
отношении.
Известно всем и каждому, что человек не творит ничего нового, а только переработывает существующее, значит,
история приписывает человеку невозможное, как скоро намеренно уклоняется от своей прямой задачи: рассмотреть деятельность исторического лица как результат взаимного
отношения между ним и тем живым материалом (если можно так выразиться о народе), который подвергался его влиянию.