Неточные совпадения
Он остановился вдруг, когда вышел на набережную Малой Невы, на Васильевском
острове, подле моста. «Вот тут он живет, в этом доме, — подумал он. — Что это, да никак я к Разумихину сам пришел! Опять та же
история, как тогда… А очень, однако же, любопытно: сам я пришел или просто шел, да сюда зашел? Все равно; сказал я… третьего дня… что к нему после того на другой день пойду, ну что ж, и пойду! Будто уж я и не могу теперь зайти…»
Но довольно Ликейских
островов и о Ликейских
островах, довольно и для меня и для вас! Если захотите знать подробнее долготу, широту места, пространство, число
островов, не поленитесь сами взглянуть на карту, а о нравах жителей, об обычаях, о произведениях, об
истории — прочтите у Бичи, у Бельчера. Помните условие: я пишу только письма к вам о том, что вижу сам и что переживаю изо дня в день.
Вот какие были два первые свиданья. Но этот второй обед идет уже как следует; они теперь уже с толком рассказывают друг другу свои
истории, а вчера бог знает, что они говорили; они и смеются, и задумываются, и жалеют друг друга; каждому из них кажется, что другой страдал еще больше… Через полторы недели нанята маленькая дача на Каменном
острове, и они поселяются на ней.
Обстоятельная
история исследования Сахалина имеется в книге А. М. Никольского «
Остров Сахалин и его фауна позвоночных животных».
Но вымирали поколения, изменялись формы, в какие отливалась народная жизнь, а голутвенные людишки продолжают существовать по-прежнему и по-прежнему неизвестно творят русскую
историю, как микроскопические ракушки и полипы образуют громадные рифы, мели,
острова и целые скалы.
Ясно также, что они и о «необитаемом
острове» имеют понятие только по слышанной ими в детстве
истории о Робинзоне Крузое.
Из географии узнаёт он, что Петербург стоит на Неве, которая впадает в Финский залив, образуя при этом несколько
островов; из
истории знакомится он с Петербургской стороной, домиком Петра Великого, и пр.; из естественной
истории узнаёт о существовании гранита и т. д.
По русской
истории я не готовился ни одного дня на Васильевском
острову. В Казани у профессора Иванова я прослушал целый курс, и не только прагматической
истории, но и так называемой «пропедевтики», то есть науки об источниках вещных и письменных, и, должно быть, этого достаточно было, чтобы через пять с лишком лет кое-что да осталось в памяти.
С тех пор, как смерть смежила вежди и восторженные уста батюшки Мины Силыча, в Старом Городе не было человека, который пользовался бы такою популярностью, какою пользуется там в это время очень скромный человек, обработавший бесплодную почву ныне плодоносного городского
острова. Человек этот происходил от колена самых яростнейших врагов Кочетова, от колена купца Деева; но не род и не порода, а жизнь этого человека и его
история дали ему его настоящую известность.