Неточные совпадения
Князь проснулся примерно через час по ее уходе. Я услышал через стену его
стон и тотчас побежал к нему; застал же его сидящим на кровати, в халате, но до того
испуганного уединением, светом одинокой лампы и чужой комнатой, что, когда я вошел, он вздрогнул, привскочил и закричал. Я бросился к нему, и когда он разглядел, что это я, то со слезами радости начал меня обнимать.
— Аах! —
простонала она, выведенная из своего состояния донесшимся до нее из Разинского оврага зловещим криком пугача, и, смахнув со лба тяжелую дуну, машинально разгрызла один орех и столь же машинально перегрызла целую тарелку, прежде чем цапля,
испуганная подъезжающей лодкой, поднялась из осоки и тяжело замахала своими длинными крыльями по синему ночному небу.
Женщины в фартуках всплескивали руками и щебетали скоро-скоро подобострастными и
испуганными голосами. Красноносая девица кричала с трагическими жестами что-то очень внушительное, но совершенно непонятное, очевидно, на иностранном языке. Рассудительным басом уговаривал мальчика господин в золотых очках; при этом он наклонял голову то на один, то на другой бок и степенно разводил руками. А красивая дама томно
стонала, прижимая тонкий кружевной платок к глазам.
Стучалась хозяйка. Кто-то добрый человек проходил по лестнице и слышал мои
стоны. Хозяйка прибежала
испуганная — ей представилось, что от нечего делать я произвожу опыты самоубийства, — и, разумеется, очень обрадовалась, как узнала, что весь переполох произошел оттого, что мне приснилась свинья.
Толпы солдат несли на носилках и вели под руки раненых. На улице было совершенно темно; только редко, редко где светились окна в гошпитале или у засидевшихся офицеров. С бастионов доносился тот же грохот орудий и ружейной перепалки, и те же огни вспыхивали на черном небе. Изредка слышался топот лошади проскакавшего ординарца,
стон раненого, шаги и говор носильщиков или женский говор
испуганных жителей, вышедших на крылечко посмотреть на канонаду.
Он слышал жалобы,
стоны,
испуганные крики, строгие голоса полицейских офицеров, раздражённый ропот и злые насмешки канцеляристов.
Соломон разбил рукой сердоликовый экран, закрывавший свет ночной лампады. Он увидал Элиава, который стоял у двери, слегка наклонившись над телом девушки, шатаясь, точно пьяный. Молодой воин под взглядом Соломона поднял голову и, встретившись глазами с гневными, страшными глазами царя, побледнел и
застонал. Выражение отчаяния и ужаса исказило его черты. И вдруг, согнувшись, спрятав в плащ голову, он робко, точно
испуганный шакал, стал выползать из комнаты. Но царь остановил его, сказав только три слова...
Он пережил свое становление, выстрадал его; он блуждал по жизни и прошел мучениями ада; он лишался чувств от вопля и
стона и раскрывал мутный,
испуганный взор, вымаливая каплю утешения, вместо которого снова
стоны, e nuovi tormenti, е nuovi tormentati [и новые мучения, и новые мученики (итал.).].
— Цыц, Розка! цыц, Розка! — болезненно
простонала испуганная Марья Петровна, — ох! что это в самом деле? слышите, душенька Софья Ивановна, как на дворе собака-то воет, и ведь не в первый раз, уж не к покойнику ли?…
Девочка успела рассказать все это, сползая с нар и стоя теперь вся трепещущая,
испуганная и взволнованная перед Игорем и Милицей. Огромные, разлившиеся во весь глаз, зрачки её говорили о том ужасе, который только что пережило это юное создание. A откуда-то снизу, из-под пола, доносились глухие, протяжные
стоны. Очевидно, то
стонал раненый старик-дед.
— Не раз, — говорила Нина, — прибегали девочки из силюлек все дрожащие и
испуганные и говорили, что слышали какие-то странные звуки,
стоны.
На Ключарной улице мы вошли в убогий, покосившийся домик. В комнате тускло горела керосинка. Молодая женщина с красивым,
испуганным лицом, держа на руках ребенка, подкладывала у печки щепки под таганок, на котором кипел большой жестяной чайник. В углу, за печкой, лежал на дощатой кровати крепкий мужчина лет тридцати, — бледный, с полузакрытыми глазами; закинув руки под голову, он слабо
стонал.
Но он солидно молчит и заметно старается идти по гладким камням, чтобы не испортить калош. Наконец, после долгой ходьбы, акушерка входит в переднюю; оттуда видна большая, прилично убранная зала. В комнатах, даже в спальне, где лежит роженица, ни души… Родственников и старух, которыми на всяких родинах хоть пруд пруди, тут не видно. Мечется, как угорелая, одна только кухарка с тупым,
испуганным лицом. Слышны громкие
стоны.
— Прости, прости меня! —
простонал испуганный князь.
— Конечно! — почти
простонал он, подхватывая вожжи и напрягая все усилия, чтобы остановить подхвативших,
испуганных выстрелом и шумом лошадей.
— Бо-о-м! — откуда-то сверху падает первый тяжелый удар колокола и разгоняет маленькие
испуганные звуки. — Бо-о-м! — падает второй, глухой, вязкий и разорванный, точно захватило ветром широкую пасть колокола, он задохнулся и
стонет.
— Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! — слышался его прерываемый рыданиями,
испуганный и покорившийся страданию
стон. Слушая эти
стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним
стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
— Allez, mon ami, [ — Иди, мой друг,] — сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая-то женщина вышла из ее комнаты с
испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно-животные
стоны слышались из-за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто-то.