Во Тьме. Король без короны

Александра Николаевна Кармазина, 2021

Незаконнорожденный сын правителя Лучезарных земель – он не собирался становиться наследником трона, но был рожден для этого. Помимо людской молвы и нетерпимости, Камилю суждено встретить самое великое зло мира Синих сумерек – врага, который не по плечу простому смертному человеку. Дорога от звания бастарда начнется сейчас, чтобы привести своего путника на самый верх – к трону денра Лучезарных земель и… не только.

Глава 1

Чернила давно высохли

Шестое столетие Темных времен

Лучезарные земли, деревня «Темная миля»

— Господин…

Камиль Кард переложил топор в правую руку и выпрямился. Сделав шаг к ближайшему толстенному полену, на котором лежала его рубашка, он взял ее в руки и повернулся к незваным гостям. Стирая пот с крепкой шеи, обвел прибывших внимательным взглядом миндалевидных фиалково–синих глаз.

В нескольких метрах от него, переминаясь с ноги на ногу, стоял высокий кряжистый воин в темном дорожном плаще. Мужественное, смуглое, обветренное лицо, жесткие коротко подстриженные темные волосы, нос с горбинкой, четко очерченные губы, волевой подбородок и колючий взгляд черных, как наступающая ночь, глаз — почти красив.

— Чего вам, господин Вэр? — поинтересовался Камиль у командира стражи крепости Кард, что обширной громадой высилась недалеко от деревни.

— Господин требует вас к себе, — ответили ему.

— Больше господин ничего не требует? — иронично прищурился собеседник главы стражи, вызвав несколько сдержанных смешков среди людей, что сопровождали Вэра.

Стражник резко обернулся и цыкнул на подчиненных, которые тут же притихли. Выдержав многозначительную паузу, их предводитель снова повернулся к Камилю.

— Прошу вас, не вынуждайте вести вас в крепость силой.

— Да? Неужели? — выгнул тот соболиную бровь, выразительно перекинув с руки на руку тяжелый колун с длинным топорищем, с помощью которого до этого расправлялся с дровами.

Этот жест отдалил стражников еще на пару шагов, в результате чего господин Вэр оказался в одиночестве. Впрочем, его это не смутило, поскольку командир стражи продолжил, как ни в чем не бывало, словно не замечая движений собеседника.

— Господин…

— Я вам не господин, — оборвал его Камиль, а затем с размаху вогнал топор в одно из бревен. Натянув через голову рубашку из плотной шерстяной ткани, он направился к дому.

— Прошу вас, господин, — настойчиво повторил Вэр, когда молодой мужчина оказался в шаге от порога. — Вы же знаете, что владыка не примет отказа. Он приказал…

— Передайте владыке, — снова прервал его Камиль, оборачиваясь, — что не все слепо подчиняются его воле. Я никуда не пойду на ночь глядя, нынче даже днем опасно. Я не оставлю мать, — и указал стражникам на калитку, что все это время оставалась открытой.

После того, как дверь закрылась, им не оставалось ничего другого, как последовать совету хозяина. Если это можно было назвать советом…

Камиль Кард славился крутым нравом и твердым характером, поэтому спорить с ним было не только бесполезно, но и опасно. Именно поэтому Вэр предпочел вернуться в крепость, не смотря на то, что за его спиной было еще шесть человек. В данный момент недовольство владыки — меньшее из зол. Поступи он иначе, все могло бы закончиться сломанными носами и руками, если не хуже, а еще предстоял обратный путь. К сожалению, Камиль был прав. Мир существовал в лихое время. Теперь с наступлением темноты опасность таилась за каждой тенью. Погруженный в вечную ночь мир Синих сумерек не баловал своих жителей безмятежностью.

— Он не в духе, — констатировал командир стражи. — Вернемся в более благоприятный момент.

— Что скажет владыка? — подал голос один из его спутников, когда все вышли на дорогу.

— С денром будет проще объясниться, чем с ним, — кивнул Вэр в сторону дома. — В конце концов, наш старший господин сейчас не в том состоянии, чтобы драться, а наказать меня может лишь стража, не так ли?

Стражники, что в эти мгновения стояли вокруг него закивали, сопровождая это кислыми усмешками. В словах их предводителя было зерно правды, поскольку кроме господина Вэра, никто не командовал ими. Что касалось приказов владыки Лучезарных земель — денра Арсенио де Карда, то они могли смело ослушаться его. Это противоречило дисциплине, но было единственно верным в том случае, если владыка решит вдруг наказать начальника своей стражи за то, что тот вернулся с пустыми руками.

От беседы стражников отвлек шорох в стороне от дороги. Там, за довольно густой порослью молодых деревьев, раздавалась возня и сопение. С новыми звуками, что нарушили тишину наступающих густо–синих сумерек, в воздухе повис отчетливый запах сырой земли, плесени и тухлого мяса.

— У нас гости, — проговорил один из стражников, обнажая меч.

— Да, — кивнул Вэр, следуя его примеру. — Не слишком осторожный…

— Проклятье! — выругался все тот же стражник.

— Сомкнуться! — скомандовал командир. — Прикрываем друг другу спины. Молодой господин прав, — добавил уже чуть тише. — Не стоит бродить ночью, даже если ты хорошо вооружен.

Шум стих, замерев звенящей давящей тишиной. Теперь оставалось ждать, когда ночной охотник устанет играть на нервах и выйдет из своего укрытия. Черная тень не заставила себя долго ждать и метнулась к Вэру, едва не сбив того с ног. Зашипев от боли, начальник стражи взглянул на предплечье, где кроваво-алым лепестком зацвела глубокая рваная ссадина — след от когтей или клыков. Сцепив зубы, стражник выставил перед собой меч, опустив широкое плоское лезвие на согнутую в локте руку. Клуб мрака снова бросился ему под ноги, норовя разбить строй, чтобы попасть внутрь плотного круга, что образовали люди.

Взмахнув мечом, один из стражников достал нападающего, о чем возвестил сдавленный сиплый рык, больше похожий на скулеж. Торжество победы длилось не долго, поскольку подопечный Вэра тут же взвыл, когда ему в ногу вонзились тупые пожелтевшие клыки. Силясь оторвать от себя непонятную тварь, он ухватил ее за шиворот, чем лишь усугубил ситуацию. Существо еще сильнее сомкнуло челюсти, усиливая и без того дикую боль. Шумно выдохнув, стражник ударил напавшего рукоятью меча в висок, надеясь лишить его сознания. Хватка слегка ослабла, но желаемого эффекта это не дало. Капюшон с головы напавшего слетел, являя взорам стражников лысеющую макушку с остатками волос непонятного цвета, что торчали в разные стороны. По синевато-серому покрытому черными пигментными пятнами лицу текла густая бордово-черная кровь, что сочилась из раны на голове.

— Боги! Что еще за… — воскликнул один из воинов.

— Понятия не имею, — выдохнул Вэр, ринувшись к воину.

Командир стражи не дошел пары шагов, когда мимо него просвистел жаркий пылающий сгусток огня, окутанного едва заметным дымом. Инстинктивно отшатнувшись в сторону, Дамиар с тенью ужаса наблюдал, как тварь отпустила стражника и с глухим визгом принялась кататься по земле, пытаясь сбить пламя. Ей повезло, что ветхий плащ настолько пропитался влагой в ее берлоге, что не успел загореться. Травмированный ударом факела, ночной охотник отполз под защиту кустов, натягивая на голову капюшон.

— Вот то, о чем я говорил, — произнес Камиль, что стоял в метре от калитки. — Странно, что ваш господин не подумал об этом, прежде чем отправить своих людей в ночь.

— Здесь совсем близко, — кивнул Вэр в сторону крепости, пытаясь оправдать денра.

— Дамиар, не нужно, — отрицательно покачал головой молодой мужчина. — Все прекрасно знают, что ему плевать на людей. Кроме своих прихотей, он не видит ничего и не слышит.

— Прошу вас, — умоляюще проговорил начальник стражи. — Всюду уши и глаза, вы же знаете, господин.

— Я не господин, не называйте меня так, — повторил Камиль. — Что касается ушей и глаз, то мне как–то совершенно все равно. Они могут сейчас же доложить моему дражайшему отцу то, что я скажу ему это в лицо, если потребуется. А ты, — направился он к скрутившемуся комком боли и страха существу, — прочь отсюда, тварь! И чтобы духу твоего не было больше возле моей деревни. Запомни сам и передай всем своим друзьям. Понятно?

— Да–да… — прикрывая голову руками с узловатыми пальцами, просипел тот в ответ. — Я понял, господин.

— Да, чтоб вас всех…! — всплеснул руками Камиль. — А вы… — Кард тяжело вздохнул, качая головой. — Ладно, проходите в дом. Утром решим, что делать дальше.

— Простите, но мы должны вернуться и отчитаться перед денром де Кардом.

— Вернуться? — усмехнулся собеседник Вэра. — Не успеет еще показаться луна, как все эти леса и долины будут кишить такими, как он. Вы, правда, надеетесь вернуться? Вы никуда не пойдете, Дамиар. Переночуете здесь, а завтра обратно.

— Боюсь, что это невозможно.

— Я пойду с вами, господин Вэр, — обнадежил его Камиль. — Думаю, в таком случае, наш господин не будет гневаться. Кроме того, вашему подопечному требуется помощь, — с этими словами сын денра направился к раненому воину, чтобы подставив ему плечо и помочь дойти до двери.

Чуть позже, когда воины были устроены в достаточно просторном доме Камиля, а раненый стражник получил необходимую помощь, Дамиар Вэр сидел у камина в гостиной зале. В руках командир стражи держал чашу с подогретым вином, к которому так и не притронулся, не смотря на то, что изрядно продрог. Лето клонилось к закату, а потому ночи уже были достаточно холодными. Услышав легкие шаги за спиной, начальник стражи обернулся. Увидев невысокую хрупкую брюнетку на пороге залы, он тут же отставил чашу в сторону и поднялся.

— Госпожа, — склонил голову в жесте почтения. — Моя госпожа.

— Здравствуй, Дамиар, — голос ее был едва слышным, мягким, словно шелест опавших осенних листьев.

В свои сорок восемь лет Мелисс Моро выглядела прекрасно, не смотря на болезнь, что точила ее тело долгих три года. Недуг сделал ее кожу еще более светлой, почти прозрачной, обозначив темно–синие сеточки вен на скулах и под тусклыми насыщенно–голубыми глазами. Длинные темно–каштановые волосы утратили былой блеск, но оставались красивыми даже теперь, не убранные в замысловатую прическу, как это было всегда. Одетая в простое серое платье из шерсти, она совсем не выглядела той, кем была на самом деле. Есть люди, которые рождаются в роскошных замках, но всю жизнь проводят в грязи — лжи, прелюбодеяниях, фальши и предательстве; есть такие, как Мелисс, что была рождена простой крестьянкой, но во всем ее образе и манере держаться сквозило то, что принято называть благородной кровью в высших кругах.

— Надеюсь, вам хоть немного легче, — проговорил стражник, подходя ближе. Он взял холодную руку женщины и поднес к губам, чтобы запечатлеть поцелуй на тыльной стороне кисти.

— Спасибо, — кивнула мать Камиля. — Лекарства, что прислал наш господин, облегчили мои страдания. Мне уже лучше. Как он там? Расскажи мне, Дамиар.

Осторожно держа женщину под локоть, Вэр провел ее через залу и помог сесть в глубокое кресло с высокой спинкой. Укутав ее ноги тяжелой прекрасно выделанной волчьей шкурой, начальник стражи взглянул в сторону двери. Там, опираясь плечом о косяк, стоял Камиль. Поймав взгляд стражника, он лишь молча отрицательно покачал головой.

— В крепости все в порядке, — солгал Дамиар.

— Тогда зачем Арсенио так спешно послал за нашим сыном?

— Госпожа, — Вэр присел на корточки перед креслом, беря руки матери Камиля в свои большие горячие ладони. — Господин принял важное решение, о котором намеревается сообщить.

— Да? — едва живая, уставшая от болезни, Мелисс слегка оживилась. — Что же это за решение?

— Господин подписал бумаги, — ответил Дамиар и тоже улыбнулся, когда уголки потрескавшихся синюшных губ женщины дрогнули. — Ваш сын признан законным наследником рода де Кард и трона Лучезарных земель. Подпись и печать были поставлены в полдень. Чернила давно высохли.

Глава 2

Кровь — всего лишь кровь

Сделав пару бесшумных шагов назад, Камиль скрылся во мраке фойе дома. Он больше не хотел быть свидетелем разговора господина Вэра и матери. Несомненно, для нее принесенная начальником стражи новость стала одной из лучших. Мелисс много лет ждала, когда справедливость обратит на ее сына свой благосклонный взор. Камиль всегда был хорошим ребенком, поэтому не мог не радоваться за нее, но для него самого милость отца грозила обернуться наказанием.

Быть внебрачным сыном влиятельного человека не такой уж подарок судьбы, как может показаться изначально неискушенному зрителю. Вместе с частью своей крови денр де Кард подарил сыну самое тяжкое бремя, какое только может существовать — звание бастарда. С самого детства, играя с мальчишками в пыли, он знал, что его лучший друг — сын кожевника, а девочка, которая так нравилась — дочь кухарки, что трудится с раннего утра в особняке богатого доэра. Все эти дети были обычными мальчишками и девчонками, каких десятки, если не сотни, а он… Он был отпрыском владыки Лучезарных земель — бастардом, которого отец не пожелал принять, чтобы избежать позора. Лишь с возрастом Камиль понял, что это был совсем не его позор. К сожалению, этого не поняли остальные.

Сегодня, с подписанием соответствующей бумаги, ничего не изменилось. Его отец только лишний раз подчеркнул то, кем на самом деле являлся сын Мелисс Моро. Даже после всеобщего объявления, когда всем станет известна воля владыки, он — Камиль, в глазах богатых и чистых кровью не перестанет быть незаконнорожденным ублюдком, носителем «дурной крови». Они продолжат говорить за спиной о том, что денр поступил не верно, продолжат замолкать всякий раз, когда взгляд бастарда будет обращаться на них. Доллы и доэры никогда не примут его, но и сказать об этом не посмеют, страшась гнева владыки Лучезарных земель.

Пройдя через кухню, Камиль вышел к черному ходу и остановился на пороге. Сделав глубокий вдох, набрал полные легкие прохладного воздуха и на какое–то время задержал дыхание, наслаждаясь тишиной и редкими минутами покоя. Сегодня хозяин дома мог слегка расслабиться, учитывая, что под его крышей находилось полдюжины лучших воинов крепости. Хоть какая–то польза от венценосного отца! Этой ночью можно было не бояться нападения жителей Тьмы. К сожалению, их становилось все больше и больше. Под покровом Мрака росла и крепчала сила Зла, с которой люди не могли совладать самостоятельно. Смертные были слишком беззащитными перед когтями, клыками и заклинаниями. Сегодня, когда мир Синих сумерек не хранила Триада — союз трех его сторон — Лучезарных земель, Темных долин и Зачарованных холмов — у людей не осталось ничего, что нельзя было бы легко отнять тем, кто был хоть немного сильнее.

— Господин?

Камиль обернулся на звук голоса.

Рядом остановился Дамиар Вэр. Он выглядел совсем иначе, чем до этого — во дворе. Буднично одетый, без оружия и доспехов, он казался вполне земным человеком. Впрочем, Камиль знал, что это лишь видимость. На самом деле, начальник стражи и сейчас замечает каждую мелочь и готов отразить удар в любой момент.

— Говорите, — тихо сказал сын денра Лучезарных земель. — Ведь, бумаги и прочее — это не все, с чем вы пришли?

— Верно, — кивнул Вэр. — Боюсь, что мне нечем вас порадовать, господин. Все очень плохо.

— Все очень плохо последние пять сотен лет, — иронично ответил Камиль.

— Владыка при смерти и…

— Что? — Кард повернулся к собеседнику всем корпусом, искренне надеясь, что ослышался. — Что вы сказали?

— Он послал за вами, потому что все очень серьезно, — начальник стражи не оправдал надежд наследника денра. — Накануне вечером мы вернулись из деревни, которая была практически полностью уничтожена.

— Отшельники? — предположил Камиль, вспоминая, сколько бывших подданных денра Темных долин шатается по миру Синих сумерек.

— Мы тоже так думали, пока не увидели первые трупы, — кивнул Дамиар. — Это что–то другое, мой господин.

— Я просил вас…

— Да, простите, — склонил голову Вэр. — Пока были там, мы не видели ни одного ночного охотника, ни одного отшельника или хоть кого–то похожего на того, кто мог такое сделать. Картина не поддается никаким описаниям и сравнениям с тем, что мы видели раньше. Вместо людей остались иссушенные черные трупы и ничего живого вокруг — сплошная чернота. Даже стены домов и те словно в саже…

Камиль задумался, потирая колючий подбородок. То, о чем рассказывал начальник стражи крепости, не вязалось ни с одним из прежних происшествий. Он видел полностью вырезанные хладными отшельниками деревни, был знаком с тем, как выглядит человек после нападения твари, что покусала стражника. Три года назад одна из них кинулась на Мелисс прямо во дворе их дома. С трудом, но Камиль сумел отбить мать, в результате чего она болела до сих пор.

Черные высушенные тела… Что за новая напасть? Рассказанная командиром стражи история очень уж напоминала те байки, что травили мальчишки у костров. Но легенды не оживают. Они обречены оставаться в рамках воображения и слов.

— И что там? С деревней…

— Мы не успели даже опомниться, как почти весь отряд был буквально разорван на части, — продолжил Дамиар. — А ваш отец… На него напали так стремительно, что ни я, ни остатки моих людей не смогли ничего сделать. Он жив, но это ненадолго. Лекарь сказал, что дни денра сочтены, поэтому он созвал совет и послал за вами сразу же, как подписал бумагу.

— Кто это был? Кто уничтожил деревню? — спросил Камиль, с ужасом ожидая ответа.

— Мы не видели ничего. Это словно черный вихрь. Оно слишком быстрое, чтобы разглядеть хоть что–то.

— Хладный?

— Если и так, то очень старый, — ответил начальник стражи. — Очень, понимаете? Но я сомневаюсь даже в этом. Оно ведет себя совсем не так, как подданные денра Магнуса. Мы сотни лет живем бок о бок с Темными долинами, чтобы суметь отличить хладного от… от…

— Ладно, — Камиль хлопнул собеседника по плечу, давая понять, что не нужно так волноваться.

Должно быть, тот, кто навестил деревню и напал на владыку, не совсем обычный житель Темных долин, если нагнал столько страху даже на Дамиара Вэра. Командир стражи крепости был не робкого десятка, иначе не занимал бы свою должность, и если даже он испугался, значит, ситуация и впрямь серьезная. Скорее всего, проснулся кто–то из давних друзей денра Магнуса, который на данный момент управлял хладным ковином в Темных долинах. Или же это был его недруг — очень давно сложивший с себя обязанности правителя бессмертных земель Амадеус. Если так пойдет и дальше, придется принимать какие–то меры.

— А отец? — вернулся Камиль к не самой любимой им теме. — Стало быть, он вспомнил о том, что у него есть сын только теперь, когда перед ним замаячили Мертвые тропы?

— При всем уважении, но это не мое дело, — тихо ответил стражник. — Я не знаю всех тонкостей отношений между вами, но я точно знаю одно: если вы сейчас не примете трон — начнется хаос. Доллы и доэры перегрызут друг другу глотки за власть, выполняя работу ночных охотников.

— Я никогда не возьму на себя такое бремя, как трон, — жестко ответил Камиль. — Хотя бы потому, что моя «дурная кровь» не позволит этого.

— Что за вздор — дурная кровь?! — воскликнул Вэр, после чего добавил, но уже значительно тише и спокойнее. — Вы — благороднейший из всех людей, каких я встречал. Все эти чистокровные птицы, — указал он куда–то в темноту, — что сидят в своих роскошных золотых клетках–дворцах и пьют из серебряных поилок вино, не достойны оказаться с вами за одним столом.

— Не надо, Дамиар, — отрицательно покачал головой сын Арсенио де Карда.

— Нет уж, вы послушайте, господин, — упрямо возразил Вэр. — Ни один из них пальцем не пошевелил, когда заболела моя дочь, а вы…

— Дамиар…

— Да, я знаю, что это вы просили денра о том, чтобы он подключил своего личного лекаря, — развел руками начальник стражи. — Зная, насколько вам сложно просто поздороваться с отцом, который никогда не называл вас сыном, Камиль, я буду всю свою жизнь должен вам за эту просьбу. Никто из напыщенных доллов и доэров даже не подумал помочь, хотя все знали о нашей беде. Ну, разве что только господин Данвир… Поэтому не говорите мне о «дурной крови». Дурные люди, а кровь — это просто кровь.

— Что вы пытаетесь донести до меня? — вздохнул Камиль, устало проводя рукой по довольно длинным, почти доходящим до плеча, волосам.

— То, что вы лучше, чем хотите казаться, — ответил Дамиар. — Вы можете отрицать свое право на трон, можете даже отказаться от него, но вы должны знать, что если сделаете это, земли вашего отца канут в небытие. Со временем, пока другие будут драться за возможность сидеть на каменном возвышении, отдаленные деревни падут под клыками хладных, а потом жестокость и вероломство ночных охотников придут сюда — в дома благородных. Им хватит одной ночи, чтобы все превратилось в черный пепел, который покроет стены домов, если вы откажетесь.

Камиль закрыл глаза, прижимая ладонь ко лбу. Он понимал, к чему ведет Дамиар, но не хотел думать о том, что это может случиться. Слишком привязанный к родной земле, лесам, полям и долинам сын денра де Карда даже подумать не мог о том, что однажды все это исчезнет.

— Я не прошу вас принести себя в жертву, — сильные пальцы сжали предплечье молодого господина. — Я прошу помощи. Если нас не защитите вы — не защитит никто.

Командир стражи крепости ушел, а Камиль все еще стоял на пороге, тупо глядя перед собой. Ему было очень тяжело принять то, что происходило. В эти минуты он с радостью уступил бы свое место кому–то другому. Может быть, кому–то менее мнительному и щепетильному. Он никогда не стремился быть тем, кем ему надлежало быть. Камиль Кард считал, что был рожден для чего–то меньшего, чем решение судеб. Однако жизнь распорядилась иначе: он там, где был — придется соответствовать.

Плотно прикрыв дверь, сын Мелисс задвинул тяжелый засов, после чего проверил, надежно ли заперты окна. Убедившись, что все в порядке и с парадным входом, прошел по дому, прислушиваясь к тишине и потрескиванию факелов в креплениях на стенах. Ежевечерний ритуал не принес сюрпризов, что не могло не радовать. Заглянув в залу, где разместились стражники крепости, Камиль аккуратно прикрыл двери, чтобы посторонние звуки не тревожили гостей. Пройдя через гостиную залу, где все еще тлел камин, подбросил несколько поленьев и придвинул поближе решетку, а потом скатал и бросил на одно из кресел шкуру. К утру дрова догорят окончательно, но дадут достаточно тепла, чтобы не трястись от холода, пока разгорятся новые. Поднявшись по узкой лестнице на второй этаж, Камиль остановился на площадке и посмотрел вниз — на мирно дремавшую гостиную. Тишина и покой — редкое сочетание для нынешних времен.

Перед тем, как уйти к себе, как всегда, направился в покои матери, чтобы узнать, не нужно ли ей что–то. Легонько постучав, приоткрыл тяжелую створку, переступая порог небольшой комнаты.

— Матушка?

— Да? — повернулась к нему Мелисс, завязывая на боку пояс ночного халата с просторными рукавами и широким отложным воротом. Темно–бордовая ткань оттеняла осунувшееся лицо, делая его бледность еще более болезненной.

— Все в порядке?

— Ты должен поговорить с отцом, — проигнорировав вопрос, начала мать. Заметив тяжелый вздох сына, поспешно продолжила, боясь, что он снова начнет возражать, а она не сможет найти необходимых доводов. — Он же твой отец, Камиль. В конце концов, никто другой не имеет больше прав на этот трон, чем ты. Почему ты должен уступать его? Крепость твоя, сын, как и все Лучезарные земли.

— Никто моего мнения спросить не хочет, судя по всему, — покачал головой Камиль.

— Сколько лет ты вынужден был мириться с тем, что бастард? — проговорила Мелисс. — Не пора ли взять свое? Пусть на склоне лет, но он понял, что ты должен быть рядом. Не повод ли это простить отца?

— Я подумаю, матушка, — пообещал он, думая о том, что если бы мать осведомлена о истинных причинах поступка денра, вряд ли была бы так воодушевлена. Но ей не обязательно знать это, совсем не обязательно.

Последнее время жизнь Мелисс стала настолько серой и безликой, что ее обрадовали бы любые перемены. Встреча с ночным охотником не прошла бесследно не только физически. Он оставил после себя чудовищный след в жизни своей жертвы. Помимо постоянных болей в незаживающих ранах, ее мучали кошмары и совершенно исчез интерес к жизни. Больше ничего не радовало мать Камиля, что приводило его в отчаяние. Он хотел, очень хотел ей помочь, но не знал, как это сделать. Если бы это дало результат, Камиль, не задумываясь, убил бы ту тварь, что послужила причиной сегодняшнего состояния Мелисс. Проблема заключалась в том, что сын денра уже сделал это, но… ночной охотник вернулся. И не он один. Последнее время ночь приводила с собой десятки подобных тварей, которые норовили забраться в дома. Они умирали, пораженные мечами и меткими стрелами жителей «Темной мили», но забвение длилось не долго. Завернутые в ворох вонючих тряпок дикие страшилища оказались бессмертными, во всех смыслах этого слова. Они возвращались снова и снова, сколько бы раз их не лишали жизни.

Глава 3

Власть, как наказание

Крепость Кард встретила прибывших серо–синим туманом, что стелился во внутреннем дворике. Ступив на его каменные плиты с подвесного моста, что вел внутрь, Камиль огляделся вокруг. Он не был здесь слишком давно, чтобы не заметить кое–какие изменения. Часть строений, отведенных под жилье для персонала и стражи, пустовала. На конюшне не осталось и трети лошадей, которых так любил отец. Вероятно, кони отнимали слишком много времени и сил, чтобы ухаживать за ними должным образом, поэтому остались лишь те, без которых нельзя было обойтись. Поднявшись по широкой лестнице, что вела к парадному входу, Камиль остановился. Перед ним зиял черный провал открытой двери. Казалось бы, ничего особенного, но сегодня эти двери вели к чему–то новому. Как не хотелось бы откреститься от этого, пришлось сделать то, чего от него ждали — переступить порог замка денра Лучезарных земель.

Просторное фойе, освещенное четырьмя факелами, вело в гостиную залу. Здесь было значительно светлее. Десятки толстых свечей источали терпкий аромат воска на широкой каминной полке и в массивной трехъярусной люстре под потолком. По три свечи можно было увидеть на каждом из восьми высоких стрельчатых окон, забранных витыми решетками и на массивном письменном столе. Дрожащее пламя погрузило залу в золотисто–оранжевое марево, разогнав по углам мрак и холод.

Буквально ощутив спиной недобрый взгляд, Камиль обернулся, чтобы увидеть на лестничной площадке высокую статную брюнетку в кроваво–алом шелковом платье с длинной струящейся юбкой. Убранные под сетку из мелких белых жемчужин темные волосы резко контрастировали со светлыми камнями, что выгодно оттеняли их иссиня–черную моль. Огромные глаза невероятного золотисто–карего оттенка магически мерцали, источая ярость и злобу ведьминой черной кошки. Чувственные коралловые губы кривились в усмешке, превращая красивое лицо девушки в отталкивающую маску. Без труда выдержав взгляд своей сводной сестры, Кармелии де Кард, наследник приподнял подбородок. Наблюдая, как старшая дочь денра начинает буквально трястись от негодования, он почувствовал такое уныние, что захотелось просто развернуться и уйти.

— Бастард! — выплюнула она, подавшись вперед. — Ты…

— Кармелия, не надо! — преградила ей путь вторая девушка, явно намного моложе.

Сколько ей теперь? Камиль задумался, пытаясь вспомнить, когда последний раз видел Луситу. Вероятно, ей сейчас около пятнадцати, если он правильно помнил дату их последней встречи — пять лет назад, когда умерла супруга денра, Мария де Кард. В тот год Лусс встретила свою десятую весну.

— Не смей указывать мне, что делать! — толкнула ее старшая сестра. — Соплячка!

Отброшенная назад Лусс оступилась и, потеряв равновесие, забалансировала в опасной близости от края верхней ступени. Девушка, наверняка, упала и свернула бы себе шею, не подхвати ее вовремя блондин в серебристо–сером плаще, что возник из–за спины Кармелии.

Облегченно выдохнув, Камиль остановился примерно на середине широкой крутой лестницы. Вцепившись в перила, молодой мужчина все еще не мог успокоить сердце, что норовило выскочить из груди.

— Госпожа, вам следует быть осторожнее, — сделал блондин Кармелии замечание, после чего, видя, что она готовится возразить, весомо добавил: — И не только в словах.

— Спасибо, долл Лерм, — Лусита потупила взгляд и залилась мучительным румянцем смущения, когда руки блондина задержались на ее талии слегка дольше, чем позволяли приличия.

— Госпожа, — склонил тот голову, а затем обратился к гостю. — Добрый вечер.

Пристальнее взглянув на собеседника, наследник невольно повел плечом. Как и всегда по спине пробежал странный холодок, когда этот человек посмотрел на него. На фоне смуглых и темноволосых жителей Лучезарных земель белокурый, почти серебристый, долл Лерм выглядел странно. Его внешность являлась не типичной для этих краев. Открытое надменное лицо с благородными чертами, прямой нос, полные губы, уголки которых немного опущены, что создавало ощущение постоянного недовольства. Четко очерченные скулы делали лицо еще более резким, почти неприятным. Образ завершали полуприкрытые, похожие на два аметиста, прозрачно–сиреневые глаза, что смотрели из–под густых пепельных бровей. Камиль уже не первый раз ловил себя на мысли, что советник денра очень непростой человек, если он вообще был таковым. Долл Лерм мало говорил, имел привычку исчезать и появляться так неожиданно, что создавалось впечатление, будто Марвис обладает даром мгновенного перемещения из одного места в другое. С ним было очень трудно спорить, даже чтобы просто возразить требовалось приложить немалые усилия.

— Здравствуйте, Марвис, — ответил Камиль, не отводя пристального взгляда от рук долла, что продолжали бережно придерживать Лусс де Кард.

Заметив внимание гостя к этой детали, Лерм отстранился от девушки, но сделал это спокойно и естественно. Он практически не скрывал особого отношения к дочери денра и не собирался оправдываться, что слегка покоробило Камиля. Неужели отец не видит этого? А если видит, то почему терпит?

— Мы рады, что вы приехали, брат, — прошептала Лусита, вскинув на него лучистые, словно два влажных черных камушка глаза.

— За себя говори! — рявкнула Кармелия, заставив сестренку вздрогнуть.

— Идемте, — направился к нему советник отца. — Господин ждет.

Кивнув, Камиль поднялся на пару ступеней, протягивая Лусс руку. Та вложила в его широкую ладонь прохладные тонкие пальчики, радостно улыбаясь.

— Я тоже рад тебе, моя дорогая, — ответил сын Арсенио де Карда, оставляя едва ощутимый поцелуй на тыльной стороне кисти сестренки.

— Вы не уедете? — с надеждой спросила Лусита, нервно теребя тонкую белую шаль из козьего пуха, что укрывала хрупкие плечи девушки. — Не уезжайте, прошу вас. Останьтесь хотя бы ненадолго.

— Будет видно… — неопределенно ответил Камиль, чувствуя, как где–то в области сердца поселилось щемяще чувство жалости к этой девочке. Она выглядела слишком слабой и хрупкой на фоне сгущающегося над их головами мрака. Слишком маленькая и наивная, чтобы выжить под гнетом современных реалий.

Нехотя позволив брату отпустить ее, Лусс грустно улыбнулась. Ее нежное личико просветлело при взгляде на советника денра, когда тот снова подал голос, предлагая Камилю пройти к владыке. Это побудило новоиспеченного наследника Лучезарных земель задуматься о том, что, возможно, ее слишком близкая дружба с Марвисом — это не так уж плохо. Есть еще один человек, которому не безразлично, что с ней будет.

В библиотеке, что выполняла роль рабочего кабинета, было тихо и сумрачно. Единственным источником света и тепла здесь являлся небольшой камин, в котором жарко пылали сосновые поленья.

— Господин теперь не терпит яркого света, — ответил долл Лерм на недоуменный взгляд своего спутника.

— Это ты, Марвис? — послушался скрипучий голос со стороны кресла с высокой спинкой, что стояло в самом дальнем углу библиотеки, скрытое тенью высоких стеллажей с книгами, манускриптами и свитками.

— Пришел ваш сын, мой денр, — ответил советник, подходя ближе.

— О… — владыка оперся ладонями о подлокотники надсадно скрипнувшего кресла и поднялся. — О… Мой сын пришел? Где он, Марвис? Я хочу сейчас же поговорить с ним.

— Он здесь, господин, — долл Лерм прошел вперед, чтобы помочь денру выйти ближе к середине комнаты, где находился Камиль. — Он здесь, не переживайте.

— Как вовремя, мой мальчик, — на предплечье сына Мелисс легла изможденная, испещренная десятками морщин рука с явно больными суставами, что распухли и покраснели.

Удивленно оглядев то, что должно было быть частью его отца, Камиль перевел взгляд выше. Когда–то немыслимо–яркие глаза, похожие на два озера накануне грозы, теперь словно выцвели и стали невероятно тусклыми. Седина коснулась волос на висках владыки, обелив их, а также по контуру лба, который прорезало несколько глубоких морщин. Возле губ залегли горестные складки, добавляя и без того чудовищно постаревшему денру еще пару десятков лишних лет. Этот человек был кем угодно, но только не Арсенио де Кардом. Камиль помнил его совсем другим: энергичным, властным и требовательным лидером, у которого всегда горел огонь жизни в глазах.

— Боги! — не контролируя себя, молодой мужчина отшатнулся.

— Видишь, что со мной стало, сын? — тяжело вздохнул денр, неловко разглаживая слишком свободный сюртук на исхудавшем теле.

— Что это такое? — потрясенно прошептал Камиль, делая шаг вперед. Прищурившись, он принялся разглядывать странные черные пятна, что расползались по той части шеи отца, что была не скрыта воротом и повязкой. Аналогичные следы виднелись под скулами, уходя за уши.

— Нам предстоит долгий разговор, — произнес Марвис, который к этому времени успел взять с одной из полок увесистый манускрипт.

Советник денра подошел к столу и положил рукопись на столешницу. Аккуратно открыв ее, перевернул несколько желтоватых страниц, после чего повернулся к гостю, которому скоро предстояло стать хозяином крепости.

— Что вам известно об этернах?

— Этерны? — переспросил Камиль, приподнимая брови. — Марвис, при чем здесь детские сказки?

— Это вовсе не сказки, если верить тому, что написано здесь, — упер советник указательный палец в разворот манускрипта. — Взгляните, прошу вас.

Камиль тяжело перевел дыхание, осуждающе качая головой. Разве сейчас подходящее время для чтения легенд? Тем не менее, решил выполнить просьбу долла Лерма, чтобы окончательно отвязаться от него. Подойдя к столу, наследник денра де Карда принялся изучать написанные ровным, почти каллиграфическим почерком строки. Чем больше Камиль углублялся в чтение, тем стремительнее темнело его красивое лицо с правильными чертами.

«…выяснилось, что любое оружие бессильно, — рассказывал манускрипт. — Жители деревни оказались бессильны перед лицом врага, который был не по силам никому из них. Храбрейшие теряли жизни по щелчку Его пальцев. Он прошел черным ураганом ярости по улицам крохотной деревушки, оставив после себя десятки мертвых тел. Все они были темны, что самая непроглядная ночь. Выжившие были обречены истаивать на глазах друг у друга, пропитываясь Тьмой. Их тела разъедали чары, которые не могла вывести ни одна, даже самая сильная чаровница. Выжившим оставалось лишь беспомощно наблюдать, как кровь в их жилах оборачивается Мраком, что вытравлял жизнь из их тел.»

— Это… — молодой де Кард, теперь он мог зваться таковым — когда подпись отца дала ему право на приставку благородного «де» к фамилии, обернулся к советнику. — Это то, о чем я подумал?

— Зависит от того, что именно вы подумали.

— Черная хворь, — пояснил Камиль, указывая на владыку Лучезарных земель. — Но это же сказки, Марвис! В детстве мы рассказывали их друг другу вечерами, когда оставались одни. Этерны, Красный плащ… Родители и теперь пугают особо непослушных малышей тем, что их заберет обладатель этого плаща и унесет в Мертвые пустоши. Послушайте, долл Лерм, на титульной странице этой рукописи написано «Сказания и легенды Зачарованных холмов» — это сказки, — повторил он, прослеживая пальцем название на обложке манускрипта.

— В таком случае, мы с вами попали в одну из них, — невозмутимо ответил советник денра. — Судя по тому, что происходит, этерны реальны. Один из них напал на вашего отца.

— Если ты чего–то не видишь — это не значит, что этого нет, — тихо проговорил Камиль, снова возвращаясь к страницам с легендой.

— Мы давно наблюдаем за происходящим, — вмешался Арсенио де Кард в их разговор. — Это не первая деревня, что утонула во Тьме. Боюсь, не последняя.

— Давно наблюдаете? — переспросил Камиль. — Наблюдаете?! — повысил голос, звучно захлопывая рукопись.

— Что еще остается? — развел руками владыка.

— Ты… — наследник трона подошел вплотную к его нынешнему владельцу. — Я всегда знал, что ты — никчемный отец, но, что безответственный правитель…

— Как ты смеешь? — возмутился владыка.

— Смею! — в том же тоне продолжил Камиль. — Не нужно читать мне нотаций, отец! — слово «отец» слетело с губ молодого господина так, словно он грязно выругался. — Если бы ты попытался что–то предпринять… хотя бы попытался.

— Что? — денр беспомощно прижал руки к груди. — Что я могу?

— Марвис? — повернулся де Кард–младший к советнику. — Вы были хоть в одной из таких деревень? Видели своими глазами то, о чем говорит стража?

— Нет, — качнул тот головой. — Четно признаться, я и не хочу.

— А я — хочу, — отрезал Камиль. — Нужно разобраться в этом.

— Ты пока еще не уполномочен… — начал было владыка, но замолчал, когда тяжелый взгляд сына обратился на него.

— Не уполномочен? Сколько деревень погибло? — не получив ответа, Камиль повысил тон. — Сколько?!

— Семнадцать. Все на границе с Темными долинами.

— А люди? Сколько их там было? — спросил его сын. — Сколько, Марвис?

— Около полутора тысяч, — ответил долл Лерм.

— Полторы тысячи душ на семнадцать деревень? — брови Камиля поползли вверх. — Всего полторы тысячи?! В одной только «Темной миле» живет почти вдвое больше, — при этих словах де Кард ощутил, как вдоль позвоночника, царапая кожу крохотными коготками–крючочками, прошел влажный озноб.

— Сейчас тяжелое время, сын, — тихо ответил владыка Лучезарных земель. — Люди беззащитны, как никогда.

— Ты должен защищать их! — воскликнул Камиль. — Кто еще, если не их господин?! Чем ты занимался до этого времени? Полторы тысячи в семнадцати деревнях… Это сколько? Около сотни в каждой из них?

— Вы слишком категоричны, господин, — проговорил Марвис. — Эти селения граничили с землями денра Магнуса. Хладные давно охотятся в наших владениях, еще есть отшельники.

— На что вы здесь? — повернулся к нему Камиль. — Если хладный денр настолько обнаглел, что позволяет своим подданным питаться людьми, нужно с этим что–то делать. Что касается отшельников, то Магнус тоже может призвать их к ответу. В конце концов, они принадлежали когда–то его ковину.

— Они принадлежали к ковину Амадеуса, — напомнил советник.

— Я знаю историю, — процедил сквозь зубы молодой де Кард, — и не нуждаюсь в уроках, долл Лерм. Мне плевать, кому подчиняются отшельники, но если они разоряют наши деревни, ответственность лежит на денре Магнусе. Вы не думали об этом?

— Простите, — отвел взгляд Марвис.

Прижав ладонь к пылающему лбу, Камиль прошелся по библиотеке. Мысли путались, не желая складываться в единую цепочку. Он знал, что ситуация в Лучезарных землях напряженная, но не ожидал, что настолько. Шумно выдохнув, наследник престола повернулся к владыке.

— Зачем ты позвал меня, отец?

— Я надеялся, что ты поможешь выправить ситуацию в крепости, — проговорил Арсенио де Кард. — Я не могу больше заниматься делами.

— Но ведь я же не уполномочен, — иронично напомнил Камиль.

— Сын… — тяжело вздохнул денр, поднимая руки. — Прости меня, сын. Я виноват перед тобой не только в этих неосторожных словах. Ты спросил, зачем я позвал тебя. Камиль, я прошу тебя стать регентом.

— Регентом?! — опешил сын Мелисс.

— Ты сам видишь, что происходит, — Арсенио направился к креслу, чтобы грузно опуститься в него. Отдышавшись после короткого пути в несколько шагов, он продолжил: — Я уже одной ногой на Мертвых тропах, осталось недолго — я чувствую это. После моей смерти ты станешь полноправным денром Лучезарных земель. Я все устроил. Главы провинций не станут чинить тебе преград, а если воспротивятся, то ты решишь проблему так, как посчитаешь нужным.

— Ты говоришь об отмене смертной казни? — догадался Камиль.

— В сегодняшней ситуации единственное, что напугает этих жадных ублюдков — угроза смерти.

— Нет, — возразил молодой де Кард. — Я против, отец. Нас итак осталось мало. Если люди ополчатся друг на друга, что тогда будет?

— Твое право на собственное мнение я оспаривать не стану, — ответил владыка. — С этого момента ты можешь делать так, как считаешь нужным. Я даю тебе полную свободу действий, Камиль де Кард, регент Лучезарных земель.

— Мой господин, — подошел к нему долл Лерм.

Советник держал в руках корону в виде серебряного обруча, отделанного мелкими темно–синими чароитами в окружении аметистов того же оттенка. В центре короны мерцал и переливался в свете свечей довольно крупный сапфир в форме сердца. Марвис опустился на одно колено, протягивая новому владыке символ его власти и принадлежности к правящей семье.

— Я возьму на себя обязанности регента, — проговорил Камиль, даже не взглянув на серебряный обруч, — но носить ее не стану.

Глава 4

Руки феи

Два месяца спустя

Глядя на то, что лежало у ног, Камиль де Кард все еще не мог поверить глазам. Он словно очутился в одной из тех леденящих душу историй, что рассказывали ребята постарше, когда он был мальчишкой. Казалось, стоило бросить взгляд через плечо, чтобы увидеть Его — обладателя широкого алого плаща, подбитого мехом горностая. Он словно продолжал дышать людям в спины, превращая их сердца в раненых птиц, вынужденных биться в слишком тесных грудных клетках. Потемневшие мертвые тела, отчаяние и безграничный ужас — вот что оставлял после себя герой покрытых пылью старинных легенд. Камиль передернулся, взглянув в темные провалы глазниц, что смотрели в низкое лишенное звезд небо. Нос заострился, а тонкая, точно пергамент кожа так натянулась на скулах, словно готова была вот–вот растрескаться. Присев возле женского тела, денр потянулся вперед, дотрагиваясь до когда–то темных, а теперь тусклых и безжизненных волос. Несколько тонких прядей остались в руке де Карда.

— Она умерла утром? Такое впечатление, что это случилось много недель назад, — проговорил Камиль. — Тело почти мумифицировано.

— Вы можете заразиться. Не стоит трогать труп, мой господин, — сильные пальцы командира стражи сомкнулись на запястье молодого денра.

Тяжело переводя дыхание, Камиль де Кард поднялся на ноги. Конечно, почивший в середине осени Арсенио де Кард не отличался особой любовью к народу, но и в излишнем равнодушии его тоже нельзя было обвинить. Как же все зашло так далеко? Словно в поисках ответов, молодой денр бросил взгляд через плечо. Там, за плотным слоем непроглядного вязкого мрака, в нескольких днях пути, лежали Зачарованные холмы — земли темной чародейки Ларины дель Варгос. Когда–то такие, как она, были добрыми соседями для людей. Теперь, укрывающие холмы зеленые одеяла лесов, таили в себе множество опасностей и ужасов. К сожалению, хищные звери и птицы были далеко не самыми страшными из них.

Темная магия жила на зачарованной земле. Её крепкие сети надежно опутали сознание почти каждой из жительниц холмов, проникли в некогда чистые души, наполнив их злом и коварством. Чаровницы перестали быть Дочерьми Зачарованных холмов. Многие из них променяли единение с природой на темное могущество и не желали делиться властью. Они отреклись от правил, по которым жил мир Синих сумерек. Прежнее величие предков и вековые устои утратили былую значимость, перестали напоминать о том, что много лет назад все было иначе.

Теперь Светлые времена остались лишь добрыми сказками, что рассказывали на ночь матери своим детям. Измотанные души людей, отчаянно тоскующих по тем дням, когда над головами их предков еще всходило солнце, больше не видели даже намека на свет в кромешной Тьме, что накрыла привычный мир. Давно ушли Светлые боги, а вместе с ними исчезла и надежда.

— Это магия, — подошел к Камилю долл Лерм.

Взглянув на советника, начальник стражи отпустил своего господина и сделал пару шагов назад. Марвис ему никогда не нравился и уж точно не был другом, но свое мнение Дамиар Вэр привык держать при себе. Его работа заключалась в том, чтобы денр и его семья спокойно спали в своих постелях в это лихое время, с чем он прекрасно справлялся. В этом деле начальник стражи не нуждался ни в чьих советах, особенно — в советах Марвиса Лерма. Тем более, сейчас весь вид последнего говорил, что этот человек не собирается распыляться на иные темы, отлично зная цену себе и своим словам.

И это не могло не настораживать начальника стражи. В свое время, когда Марвис появился в крепости впервые, Дамиар просидел не одну ночь в библиотеке, надеясь найти хоть какое–то упоминание в старинных свитках и манускриптах о фамилии Лермов. Титул долла предполагал высокое происхождение даже у иноземца, коим являлся Марвис. Конечно, он был прекрасно воспитан, имел изысканные манеры, знал несколько языков, в том числе и зачарованный, но Дамиару было мало этого. В результате, много лет прослужив дому Кардов, советник так и не сумел завоевать доверие начальника стражи.

— Ты прав, — кивнул денр Лучезарных земель. — Она не заразна, она губительна.

Взглянув в последний раз на то, что осталось от живого и здорового еще несколько часов назад человека, Камиль повернулся спиной к останкам. Окинув взглядом столпившихся вокруг испуганных женщин и детей, чьи затравленные взгляды таили в себе нечеловеческую тревогу, сын Арсенио де Карда с трудом сдержал вздох отчаяния. Камилю стало не по себе. Кем на самом деле он был для них? Спасителем? Палачом?

В лице нового правителя жители «Рук феи» хотели видеть того, кто станет им защитой и опорой. Правление сына покойного денра длилось не так уж долго, поэтому делать какие–либо выводы было слишком рано. Впрочем, оно Камиль знал точно: подобно своим предшественникам, он не знал, как справиться с мраком, что окутал Лучезарные земли.

— Помогите собраться тем, кто остался в живых, — обратился денр к начальнику стражи. — Люди поедут со мной в крепость Кард.

— Это займет время, — заметил Марвис. — Мы не успеем добраться домой до наступления ночи.

— Мы не оставим здесь никого, господин Лерм, — упер палец в грудь своего советника Камиль де Кард. — Больше ни одна жизнь не достанется ей или кому–либо еще, — указал в сторону холмов, а затем добавил, но уже чуть тише. — Да и разве поймешь, ночь теперь или день.

— Займитесь! — кивнул Дамиару советник. — Мы возвращаемся.

Наблюдая, как стражники помогают жителям деревни грузить в повозки нехитрый скарб, Камиль пытался понять, когда же был упущен тот момент, в который все еще можно было исправить.

— Мой господин, — спустя четверть часа к Камилю подошел начальник стражи. — Люди отказываются ехать в крепость. Они хотят остаться здесь.

— Что? — приподнял брови денр. — Но почему?

Вэр замялся, словно хотел что–то сказать, но не смел. На лице мужчины отразились смятение и нерешительность.

— Говори! — шагнул в его сторону Марвис, грозно нахмурившись.

— Они… они…

Не дожидаясь объяснений, Камиль вскочил в седло и направил коня в сторону сбившихся в кучку жителей деревни. Ветер хлопнул широким плащом денра, от чего стоящие ближе всех испуганно присели, втянув головы в плечи. Несколько десятков глаз устремились в сторону де Карда, когда он придержал коня в нескольких метрах. Факелы бросали кроваво–оранжевые отблески на его красивое лицо, наделяя синие глаза неестественным блеском. В эти моменты Камиль де Кард выглядел буйной и опасной черной тенью, что неслась на крыльях ночного мрака.

Несколько человек показали пальцами на правителя Лучезарных земель, послышались приглушенные шепотки, а затем жалобно заплакал ребенок.

— Все устраиваются на повозках, — указал Камиль в сторону своей стражи. — Никто не останется тут. Никто!

Притихшие люди нерешительно потянулись в указанном направлении, где им выдали одеяла и помогли устроиться старикам и детям. Гнетущая тишина повисла над долиной, когда сборы были завершены. Натянутой струной дрожал в воздухе ужас и страх жителей канувшей в небытие деревни. Тяжелое предчувствие беды горьким осадком осело в душе молодого денра. Только что он повысил голос на тех, кого ему надлежало утешить.

— Что делать с деревней? — поинтересовался один из стражников.

Взглянув на полузаброшенные дома, что тянули к небу остроконечные крыши, Камиль подумал о том, что с его визитом сюда закончилась целая жизнь. Жизнь, которая не принадлежала ему, которую он не давал, но был вынужден отнять. Было ли у него такое право? Мог ли он решать за этих людей? Ответы на вопросы так и остались где–то там, среди черных трупов, аккуратно сложенных вдоль дороги. Все осталось в уничтоженном селении, где не так давно звучали песни и жили счастливые люди. Теперь темными извилистыми улицами бродила костлявая смерть. Она тянула клешни из каждого проулка, карабкалась по покрытым плесенью стенам домов, дышала в спины тех, кто еще мог ей противостоять.

— Сжечь, — глухо проговорил денр, разворачивая могучего черного мерина, чтобы взять из рук стражника пылающий факел. Он не хотел возлагать эту тягостную обязанность на кого–то другого.

Поджигая ближайший дом, правитель Лучезарных земель почувствовал, как что–то оборвалось внутри. Вязкий холод сковал сердце, потек по венам, оставляя тягостное чувство безысходности. Больше в «Руки феи» никто не вернется, а прах тех, кто остается здесь навсегда, над просторами мира Синих сумерек развеют холодные ветра приближающейся осени.

Дорога до крепости прошла в заботе об уставших и обессиленных жителях деревни. Камилю некогда было предаваться горестным раздумьям. Не забывая внимательно оглядываться по сторонам, денр Лучезарных земель практически слился с ночной тьмой, обратился в слух и осторожность.

Странные твари бродили в его владениях, если верить гуляющим историям. Камиль знал, что простой народ охоч до сказок, но предпочитал быть подготовленным к любым неожиданностям. Охотники и лесники рассказывали о загадочных существах, горбатых и оборванных, что сновали в густых непроходимых Сумеречных лесах, что раскинулись на границе Зачарованных холмов и Лучезарных земель. Они нападали на путников, отнимая все, что было: одежду, еду, теплые одеяла и оружие. Странные горбуны не убивали, но после встречи с ними редко кто оставался в здравом уме, а многие и вовсе отдавали души Темным Богам. Сейчас, с наступлением холодов, эти твари были особенно жестоки и беспощадны. Их тщедушным телам не хватало тепла, и они искали его в крови…

Именно поэтому денру де Карду стало немного спокойнее, когда на сереющем горизонте появились очертания башен крепости. Это означало, что ночь кончилась, а вместе с ней и их путь. Теперь, когда золотистый диск солнца больше не выкатывался по утрам на небосклон, о новом дне говорила только рассеивающаяся непроглядная Тьма, что уступала место серо–синим сумеркам.

Начальник стражи поднес к губам рог и, спустя несколько минут, тяжелая кованая решетка со скрипом поползла вверх. Подвесной мост распростерся над глубоким рвом. Конь денра чеканным шагом вошел во внутренний двор крепости Кард. Почти сразу же на парадном крыльце появилась высокая статная девушка в сером платье с широкой юбкой. Отделанный по лифу и подолу широким серебристо–белым кружевом, струящийся шерстяной наряд подчеркивал точеную фигуру своей хозяйки, делая ее похожей на изящные песочные часы. Она резво сбежала по лестнице и остановилась, ожидая, пока Камиль подъедет ближе.

— Дайте знать вашему батюшке, что требуется сделать изменения в замке. Нужно подготовить постели и затопить камины в левом крыле, — обратился к ней Камиль.

— Все совсем плохо? — прошептала та, прижимая к груди молитвенно сложенные ладони. Вся ее поза умоляла об отрицательном ответе.

Денр спешился и почти ощутил смятение девушки, стоило взглянуть в побледневшее лицо. Как бы он хотел сказать, что она ошибается, и все еще можно исправить. Де Кард отдал бы полжизни, чтобы в теплых карих глазах Алисьенты не отразился тот ужас, который заметался там, когда во дворе появились первые беженцы из «Рук феи».

— Мой господин?

— Идите, Алисьента, — мягко подтолкнул он ее к двери. — Скажите моим сестрам. Это не первые и не последние обездоленные, есть еще другие деревни. Те, для кого не место в крепости, следует устроить в замке — женщины, дети, пожилые и больные.

— Да…

Одной рукой удерживая поводья, Камиль повернулся к Марвису, который уже спрыгнул с лошади. Советник отдал уставшее животное в заботливые руки конюшего и повернулся к денру. Во взгляде долла Лерма читалось осуждение и недовольство. Камиль уже знал, что он скажет. Несомненно, Марвис будет утверждать, что привести людей сюда было не самой лучшей идеей, особенно против их воли. Это опасно и опрометчиво, поскольку отголоски магии могли аукнуться тяжелыми последствиями. Темные чары имели свойство впитываться, затаиваться и ждать подходящего момента, чтобы потом выбраться наружу, неся смерть. Об этом денр знал и без Марвиса, но там, в «Руках феи», он не мог принять иное решение. Эти люди ждали от него чего–то большего, чем простого обещания помощи. Так же Камиль знал и то, что чары могли привести сюда и того, кто наложил их, но другого выхода он просто не видел.

— Считаешь меня глупцом? — спросил Камиль.

— Думаю, у вас есть куда более важные заботы, чем мое мнение, — усмехнулся Марвис, поворачиваясь лицом к парадному входу в замок.

Там, уперев руки в бока, стояла Кармелия, облаченная в роскошное платье тяжелого алого шелка, чьи широкие рукава трепетали кровавыми волнами, потревоженные легкими порывами ветра. В ее огромных глазах полыхал огонь негодования, щеки раскраснелись, а высокая грудь ходила ходуном. Длинные волосы разметались по хрупким открытым плечам. Тугие локоны блестящих прядей ложились кольцами на спину, ниспадая ниже тончайшей талии.

В иной ситуации свою сводную сестру, Кармелию де Кард, Камиль мог бы смело назвать прекраснейшей из женщин, но не сейчас. Холодный блеск глаз и гримаса презрения превратили ее в крайне неприятную особу.

— Черт бы тебя разодрал! Зачем ты притащил сюда весь этот сброд?! — указала она на жителей деревни.

В два прыжка оказавшись подле нее, денр мягко взял молодую женщину за локоть и потащил ее прочь. Втолкнув упирающуюся девушку в гостиную залу, Камиль прошипел:

— Вы совсем потеряли совесть? Что такое вы говорите, Кармелия?

— Что я говорю? — сверкнув глазами, переспросила дочь покойного Арсенио де Карда. — Ты, должно быть, перепутал замок с постоялым двором?! Немедленно убери все это отсюда! — приказным тоном велела сестра, произнося слово «это» с таким омерзением, словно речь шла не о живых людях, а о чем–то постыдном и гадком.

Денр и раньше был не в восторге от манер Кармелии, но сегодня она превзошла себя. В сложившейся ситуации, даже для излишне резкой и циничной дочери Арсенио де Карда это было слишком.

Глава 5

Чужой среди своих

Разъяренная поведением сводного брата, Кармелия де Кард адской фурией влетела в гостиную залу. Остановившись посреди комнаты, она резко развернулась на сто восемьдесят градусов и обратила на молодого денра пылающий гневом взор.

— Как ты смеешь принимать решения такого рода?! — заорала она. — Ты здесь — никто и… — она шумно выдохнула и замолчала, понимая, что не совсем права.

— И? — подстегнул ее Камиль, склоняя голову к правому плечу.

— Отец никогда бы не позволил подобного! — указала пальцем куда–то ему за спину.

Стараясь держать себя в руках, Кармелия гордо вздернула подбородок, сверху вниз глядя на собеседника. Поджав губы, она с трудом сдерживалась, чтобы не ударить брата. Ей приходилось мириться с его новым положением, но это… То, что сделал Камиль, не лезло ни в какие рамки. Отец даже прислуге не позволял жить в крепости, не говоря уже о совершенно посторонних людях. Роскошные покои замка, обставленные дорогой мебелью, украшенные картинами и старинными гобеленами совсем не подходили для того, чтобы в них жили босые крестьянки и неотесанные плотники.

— Послушайте, моя милая, — проговорил Камиль, подходя ближе, чтобы взять ее за локоть. — Люди останутся здесь, поскольку теперь это их дом. Вас же я попрошу выбирать выражения, иначе…

— Что? — вскинула она изящные брови, перебивая брата. — Что ты сделаешь?

–…иначе, я запру вас в ваших покоях до конца существования этого мира, — спокойно закончил денр, не обращая внимания на выпад Кармелии.

Вымолвив это, Камиль отпустил сестру, слегка толкнув ее при этом. В синих глазах денра появилась та чернота, которая приходила в его взгляд вместе с гневом. Чувственные губы сжались в прямую линию.

Угрожая ей заточением до конца дней, Камиль с иронией подумал о том, что этому миру осталось не так уж долго, учитывая последние события. Но, поскольку сестру вряд ли посещали подобные мысли, данная угроза могла заставить ее отступить. Учитывая, что скоро должна была состояться свадьба Кармелии, слова де Карда имели шанс быть услышанными. Она мечтала убраться подальше от ненавистного ей брата, а замужество могло помочь в решении этой проблемы.

Возмущенно выдохнув, брюнетка исподлобья взглянула на брата. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал. В эти минуты сестра напоминала разъяренного быка на корриде, который был близок к самому пику своего бешенства, а роль красной тряпки отводилась денру.

— Ты не посмеешь! — прерывисто выдохнула она.

— Хотите проверить? — подозрительно спокойно поинтересовался он.

— Ты приволок сюда толпу оборванцев и…

— Я не думаю, что сейчас удачное время для спора, — это замечание заставило Кармелию вздрогнуть и обернуться к тому, кто так неожиданно вмешался в их беседу.

Это был Марвис Лерм. Он подошел к ним и остановился рядом с Камилем, удерживая на согнутой в локте руке тяжелый дорожный плащ.

— Этот бастард… — повернулась к нему Кармелия.

— Этот бастард — ваш денр! — резко оборвал ее советник, слегка повысив голос. — Другого у вас нет, за что можете сказать спасибо вашей матушке, которая…

— Не смейте говорить о моей матери! — в свою очередь перебила его взбешенная девушка. — Она была порядочной женщиной, а не продажной девкой из таверны, как эта Мелисс и… Ай! — хлесткая пощечина обожгла прекрасное лицо, и Кармелия с удивлением посмотрела на брата, который все еще держал руку на весу, сверля ее тяжелым взглядом.

— Вам не по душе, что я здесь — я знаю это, — проговорил Камиль. — Однако, это не дает вам право оскорблять мою мать. Да, она не стала законной супругой владыки Лучезарных земель, а я не сразу получил к фамилии ту приставку, над которой вы все так дрожите. Тем не менее, все так, как есть. Не вы это сделали, не вам менять, Кармелия. Ступайте к себе, — процедил денр сквозь стиснутые зубы.

Смерив его полным презрения взглядом, Кармелия приготовилась отстаивать свои права, когда советник брата встал между ними. Пристально взглянув в лицо сестры Камиля, Марвис сделал шаг в ее направлении, заставляя отступить.

— Думаю, вам стоит подчиниться, — тихо сказал Лерм.

Смерив Марвиса уничтожающим взглядом, она все же направилась к широкой лестнице, что вела на второй этаж, в правое крыло замка, где располагались покои правящей семьи.

— Я этого не выдержу, — проговорил молодой денр, проводя ладонью сначала по вспотевшему лбу, а затем запуская пальцы в густые темные волосы. — Разве у меня мало проблем, Марвис? Почему я должен бороться еще и с ней? — последняя фраза прозвучала так обреченно, что советник не сдержал улыбки.

— Успокойтесь, мой господин, — долл Лерм ободряюще похлопал его по плечу.

Камиль опустился в кресло у камина, и какое–то время тупо смотрел перед собой. Оранжево–красные языки пламени плясали на поленьях, завораживая и чаруя. Огонь всегда действовал на денра успокаивающе, приносил какое–то умиротворение, если можно было так назвать это странное чувство расслабленности, смешанное с отреченностью.

Сегодня даже это не помогло. Внутри разрасталась такая огромная обида, что становилось трудно дышать. Впервые за долгое время его задели настолько сильно. Камиль почти привык к выходкам Кармелии, но всякий раз ее слова кололи, если не сказать больше — резали по живому. При любом удобном случае сестра норовила указать сводному брату на то, что он не на своем месте, что лишь по воле стечения обстоятельств оказался в этом замке. Камиль понимал возмущение сестры и прощал ей практически все, но слова о матери не могли остаться безнаказанными. На этот раз Кармелия перешла все допустимые границы.

После смерти первой жены Арсенио де Кард перестал скрывать отношения с простой женщиной, которая к тому времени уже успела родить ему сына. Мир Синих сумерек переживал не самые лучшие времена, потому было не до приличий. От первого брака у него осталось пять дочерей: Камилла, Кармелия, Лусс и двойняшки Мария и Луна, что стали причиной смерти денриссы, которая умерла, рожая их. Камилла была давно замужем и осталась равнодушна к выбору отца. В сердце Кармелии поселилась лютая злоба, приправленная обидой. Она не простила отцу многолетней связи на стороне, о которой давно знала, но сделать ничего не могла. Весь негатив, что годами копился в истекающей ядом душе, она вымещала теперь на брате.

— Кто я, Марвис? — вздохнул Камиль. — Как я могу управлять целым народом, если не могу справиться с женщиной?

— Вы — человек, который дал надежду тем людям, что едят сейчас ваш хлеб и мясо, — остановился Марвис у него за спиной, положив руки на спинку кресла, в котором сидел денр, — спят под вашей крышей. Ваш народ верит в вас.

— Мой народ? — переспросил Камиль. — Какой народ, Марвис? Они же боятся меня. Какой народ? Жалкая горстка крестьян, чьи дома я сжег? Голодные дети, чьи матери сгинули в сетях магии, потому что мой отец не смог найти общий язык с Лариной? Если этот народ и чей–то, то не мой.

— Ваш, пока вы его защищаете, — возразил советник. — Вы должны быть сильным, чтобы спасти всех этих людей. Вы нужны Лучезарным землям.

— Разве может человек справиться со всем этим злом? — Камиль закрыл глаза, тяжело переводя дыхание.

— Мой господин! — в залу ворвался Дамиар, не заботясь о том, что прерывает беседу денра с советником, что строго запрещалось делать. — Простите, мой господин…

Камиль медленно поднялся со своего места, уже зная, что скажет начальник стражи. На лице денра отразилось отчаяние, которое почти мгновенно сменилось гневом. Сколько же еще нужно получить дурных вестей прежде, чем изменится хоть что–то? Накануне несколько отдаленных селений практически полностью сгинули в объятиях жителей Темных долин. Люди не успели оправиться от одного удара, как последовал следующий, а затем — еще, еще и еще.

— Прибыл гонец с земель на границе с холмами. Хладные вырезали еще одну деревню доэра Данвира, — Дамиар не сказал ничего нового.

— Они не успокоятся, — покачал головой Марвис. — Теперь, когда хладных не сдерживает солнце, у нас практически нет шансов.

— Отбери несколько десятков наших лучших воинов, и отправь туда, — велел денр начальнику стражи. — Немедленно!

— Это бесполезно, — возразил долл Лерм. — Они не застанут там живых, если это подданные Магнуса. Пустая трата времени, мой денр.

— Я не брошу их, — отрицательно покачал головой Камиль. — Не ты ли говорил мне, что они мои, пока я их защищаю? Отправляйте, господин Вэр, а потом возвращайтесь сюда, — когда начальник стражи покинул залу, де Кард посмотрел на своего советника.

— Думаю, пришло время обратиться к Сарине дель Варгос, — задумчиво проговорил долл Лерм.

— Я не могу просить ее об этом, — покачал головой Камиль. — Я вообще не знаю ее, ни разу не видел даже.

— Выбор у нас не так уж велик. Сарина всегда оберегала людей от дурного нрава своей венценосной сестры.

— Говорят, она тяжело больна, — вздохнул де Кард. — Если это правда, то…

— Вот и проверим верны ли слухи, — перебил денра долл Лерм.

— Ты не можешь поехать со мной, — возразил денр. — Если уедешь ты тоже, на кого я оставлю их? — кивнул в сторону двери. — На Кармелию? Или на старика управляющего? Вард слишком стар, чтобы взваливать на него такие сложные обязанности. Он много лет служил дому Кардов, я не могу требовать от него еще и это.

— Но и вы не должны отправляться в такое путешествие без меня, — отрицательно покачал головой Марвис.

Блики от свечей заиграли на его светлых волосах голубоватыми искрами. Казалось, что этот человек сошел с самых чистых полотен искусных художников, настолько нереальным выглядел Лерм. Во всем его образе прослеживалась неестественность, непохожесть на остальных. Эта непохожесть заставляла присмотреться к нему поближе, подробнее рассматривая каждую ресничку, каждую складочку кожи. Присмотреться, чтобы уже не оторвать взгляда никогда.

По крайней мере, именно так считала та, что все это время наблюдала за разговором, стоя на площадке у основания лестницы. Молодая девушка не вмешивалась в беседу мужчин. Воспитанная в строгих правилах, Лусс де Кард не привыкла перебивать старших. В свои шестнадцать лет, она обладала той рассудительностью и серьезностью, которых так не хватало ее старшей сестре Кармелии. В отличие от последней, Лусс быстро смирилась с положением вещей и приняла сводного брата, как родного. Тем более, она разделяла мнение Камиля относительно его решения забрать несчастных из погибшей деревни. Эти бедные люди нуждались в помощи и поддержке, им требовалась защита.

— Я могу присмотреть за ними, — тихо проговорила девушка, когда в зале воцарилась звенящая тишина.

В воздухе повисло такое напряжение, что Лусс почти ощущала его, потому мгновенно пожалела о сказанном. Брат вряд ли рассердится на нее за столь смелое заявление, но это непременно расстроит его. Камиль всячески берег ее, старался оградить от того, что происходило, но кто–то должен был сделать то же самое и для него.

Денр закрыл глаза, тяжело переводя дыхание. Он совсем не хотел вмешивать в эту круговерть младших сестер, тем более, Лусс, на которой лежала забота о самых маленьких членах семьи — двойняшках Марии и Луне. Малышки едва встретили пятую весну, поэтому отчаянно нуждались в присмотре. Поскольку их матери ни стало, ее должна была заменить одна из старших сестер. Холодная и властная Кармелия не подходила для этой роли так хорошо, как нежная и ласковая Лусс. Теперь на ее хрупкие плечи должен был лечь вовсе непосильный груз.

— Моя милая, — денр повернулся лицом к сестренке, протягивая руку.

Придерживая одной рукой ажурную шаль цвета весеннего леса, девушка легко спорхнула по лестнице вниз и подошла к брату. Он поцеловал ее в лоб, проводя ладонью по длинным распущенным волосам, что крупными волнами укрывали спину и грудь Лусс. Иссиня–черные пряди мерцали и переливались в отблесках пламени свечи, которую девушка держала в руках.

— Госпожа, — наклонил голову Марвис, приветствуя сестренку денра.

Едва заметно улыбнувшись, девушка опустила глаза, прикрыв их пушистыми веерами густых ресниц, и зарделась подобно цветам вьюна, что распускался на южной стене замка с наступлением весны. Брат этого не заметил, занятый своими проблемами и мыслями, а Марвис сделал вид, что ничего не произошло. Уголки его чувственных губ дрогнули в улыбке, когда она повернулась к нему спиной. Это не могло не броситься в глаза денра, поскольку улыбался Марвис не так уж часто.

— Что вас так развеселило? — поинтересовался Камиль.

— Ваша семья состоит из противоречий, — пояснил Лерм. — Боюсь предположить, чего ждать от самых маленьких.

— Не переживайте, — обратилась Лусс к брату. — Все будет сделано, как надо. Алисьента мне поможет. Вы можете спокойно ехать по вашим делам. Вы разрешите спросить?

— Спрашивай, — кивнул денр.

— Куда же вы собираетесь? Вы только приехали…

Взглянув на Марвиса, Камиль взял девушку за хрупкие плечи. Подведя ее к глубокому креслу, он усадил в него сестренку, опускаясь на колени рядом с ней. Тонкие изящные пальцы коснулись его плеча, и Камиль перехватил ее руку. В огромных глазах девушки появилось выражение тревоги, которое быстро переросло в страх.

— Все в порядке, — поспешил он успокоить ее очередной ложью. — Нужно наведаться в приграничные с Зачарованными холмами деревни. Доложили о проблемах на земле доэра Маркуса, — легонько пожав ее дрогнувшие пальчики, денр подумал о том, что не сможет лгать ей постоянно. Она уже будет все знать, когда он доберется до замка Варгос, но это будет потом. Сейчас Лусс не должна бояться ничего. Он объяснит ей все позже.

— Еще я хотела вас попросить, — тихо сказала девушка. — Это касается Кармелии. Не слушайте её. Она злая — всегда была такой. Все знают, что ваша матушка была порядочной женщиной и как она любила отца.

— Спасибо, мой ангел, — растроганный Камиль снова поцеловал девушку в лоб. — Сейчас я должен оставить тебя, Лусита. Успокой сестер и будь храброй, моя милая.

— Берегите себя, — прошептала она со слезами на глазах. — И возвращайтесь, обязательно возвращайтесь домой…

Глава 6

Герой пыльных легенд

Долл Лерм тяжело перевел дыхание, но это был и вздох облегчения. Путь молодого денра давно вел его к замку Варгос, где жила сестра правительницы Зачарованных холмов. Он должен был поговорить с Сариной, чтобы окончательно определить свое будущее. Новый правитель Лучезарных земель подавал большие надежды, но времени для сомнений не оставалось. Марвис понимал, что каждая секунда промедления могла стоить очень дорого, поэтому намеренно вложил мысль о визите в холмы в сознание де Карда. Он не мог открыто сказать о данной необходимости, поскольку являлся лишь советником, зато мог подтолкнуть к этому шагу.

… оба, — добавила Лусс совсем тихо, когда дверь за братом закрылась, и подняла на долла Лерма обеспокоенный взгляд. — Возвращайтесь ко мне.

— Как всегда — так и впредь, — в тон ей ответил Марвис, беря дрожащие пальцы девушки в свои, чтобы поднести руку сестренки денра к губам.

Ее кожа была гладкой и нежной, словно лепесток лилии. Тонкие пальчики совсем заледенели, и советник легонько дохнул на них, стремясь согреть. Заметив слезы на глазах девушки, он подался вперед. На короткое мгновение его губы почти коснулись рта Лусс, но в последний момент долл Лерм сменил тактику, целуя ее куда–то в уголок доверчиво раскрытых губ.

— Я очень боюсь, — прошептала она, накрывая второй рукой кисть Марвиса. — Прошу вас, берегите его. Он не должен повторить судьбу отца.

— Он слишком силен, чтобы это случилось, — возразил Лерм. — Ваш брат пока не знает этого, но он особенный.

— Верно, — кивнула сестренка денра. — Он удивительный и поэтому его нужно беречь. Мы настолько прогнили, что не достойны такого правителя.

— Возможно, Светлые боги еще живы, если он все же здесь, — улыбнулся Марвис.

— Я хочу верить в это.

— Верь, — понизил голос советник денра, переходя на интимный шепот. — Кто–то должен, чтобы этот огонь не погас.

Он обернулся у двери, перед тем, как покинуть залу. Их взгляды встретились и переплелись в безмолвном диалоге. Долл Лерм попрощался с ней долгим взглядом, что полнился бесконечной нежностью. Посмотрел, словно обнял. Казалось, от его глаз шло невероятное сияние, которое согревало тело изнутри, заставляло радоваться жизни, рождало желание просыпаться темным утром… и плавило эти ощущения. Просыпаться, чтобы видеть его снова. Это чувство было настолько опустошающим, что ноги подкашивались. Чувствуя, как сердце сжимается в груди, Лусс думала о том, что непременно упала бы, если бы не кресло, в которое он усадил ее до этого. Взгляд Марвиса ласкал ее, заставлял изнемогать от непонятного чувства потери. Словно что–то очень важное уходило от нее, но девушка не могла понять — что именно. В силу своего юного возраста, не зная о любви почти ничего, она толковала то, что чувствовала, как могла, не подвергая сомнениям.

В какое–то мгновение, не справившись с собой, Марвис вернулся обратно. Опустившись на колено возле нее, он взял Луситу за подбородок, чтобы поцеловать долгим, бесконечно нежным, пьянящим поцелуем. Когда она подалась навстречу в ответном порыве, сердце пропустило удар, разогревая кровь до предела. Горячее вязкое тепло разлилось по груди, посылая жгучие колющие искры к вискам. Жидким огнем побежало дурманящее чувство по левой скуле советника, окрашивая в некоторых местах кожу в блекло–сиреневый оттенок. Опомнившись, он вовремя отстранился и, тронув тыльной стороной кисти щеку девушки, поспешно вышел.

Лусс показалось, что она закрыла глаза всего на пару секунд, но вскинув ресницы, уже не увидела долла Лерма. Он словно растворился в воздухе, оставив после себя лишь терпкий аромат календулы и степных трав — невероятный, ни с чем несравнимый аромат, который сопровождал его повсюду. Когда за Марвисом закрылась дверь, Лусс обессиленно откинулась на спинку кресла. Странная пустота образовалась в груди, серая и сосущая. Но даже это не совсем приятное ощущение она не променяла бы ни на что, ведь связано оно было с ним — с Марвисом Лермом, красивейшим из мужчин. С человеком, который впервые пробудил в ее сердце что–то еще, кроме привязанности к отцу и любви к сестрам. Все в нем привлекало, восхищало, ускоряло бег крови по венам, рождая лихорадочный румянец, что заливал щеки и шею. Лусс радовалась этому чувству, потому что оно было тем единственным, что отвлекало ее от происходящего за стенами крепости.

Не смотря на то, что брат тщательно скрывал ситуацию, он не мог контролировать все, что говорили в замке. Слуги все чаще перешептывались о черной хвори, что расползалась по Лучезарным землям, беря свое начало у границ Зачарованных холмов. Об этой болезни Лусс читала в старинных свитках, которые нашла в библиотеке отца, после того, как ни стало матери. Желтоватый потертый по краям пергамент рассказал много интересного дочери покойного Арсенио де Карда. Сама о том не ведая, Лусс раскрыла самую темную тайну своего рода. Это знание не принесло ей ответов на все вопросы, но и не оставило в неведении. Легенды и сказания поведали многое из того, что давно позабыли смертные.

— Лусс! — послышался истеричный вопль сверху. — Немедленно заткни рты этим несносным детям! — на площадке появилась встрепанная Кармелия в одной сорочке. — Почему они постоянно плачут? У меня и так голова раскалывается.

— Вообще–то «эти дети» — твои сестры, — поднялась со своего места Лусс де Кард. — Должно быть, у малышек в комнате догорели свечи и им страшно.

— Я бы с удовольствием поменяла их обоих на одного брата, — фыркнула в ответ старшая сестра.

— Кармелия! Как ты можешь такое говорить? Отцу было бы стыдно за тебя!

— Наш отец был ни на что не способен, дорогуша, — возразила ей старшая сестра, — кроме того, как наделать кучу девчонок. И еще, ему плевать было бы на то, что я думаю обо всем этом, — повела она рукой в воздухе, желая охватить этим жестом весь замок и не только. — Иди, зажги им свечи, спой колыбельную, завяжи рты, но заставь заткнуться. Ты поняла?!

Поднявшись по застеленным ковровой дорожкой каменным ступеням, Лусс остановилась напротив сестры, пристально глядя ей в лицо.

— Чего ты уставилась? — приподняла брови Кармелия.

— Пытаюсь увидеть хоть что–то человеческое, — проговорила девушка в ответ. — Видимо, зря, — Лусс прошла мимо.

Продолжать беседу не было смысла. Кармелию уже не исправить — это не могло не расстраивать Луситу, но у нее были куда более важные дела, чем размышления о моральном облике старшей сестры.

Успокоив детей, Лусс села в кресло, что стояло возле камина. Накрыв ноги шерстяным пледом, она потянулась уже за вязанием, когда дверь тихонько приоткрылась.

— Нужна помощь, госпожа?

— Алисьента, — обрадовалась девушка и поманила дочь управляющего. — Давай, заходи. Посиди с нами, — и указала на второе кресло.

Аккуратно прикрыв тяжелую створку, Алисьента на цыпочках прошла через детскую. Стараясь ступать как можно тише, она остановилась возле стола и поставила на него большое блюдо с нарезанными яблоками и крупной смородиной, что мерцала в свете пламени свечей круглыми черными бусинами. Освободив руки, достала из кармана темно–фиолетового фартука несколько кусков вареного сахара

— Спят уже? — спросила она шепотом, кивая в сторону забранной пологом кровати.

— Да, — кивнула Лусита. — Иди сюда, — протянула руку девушке, которая за много проведенных вместе лет давно стала ей больше, чем просто подругой.

Кармелия много раз выговаривала ей за то, что Лусс водила дружбу с дочерью управляющего, мотивируя это тем, что дочь денра не должна якшаться с прислугой. Терпеливо выслушивая наставления сестры, Лусита молчала лишь из уважения, но поступала так, как считала нужным.

— Наш господин и долл Лерм снова куда–то собираются? — поинтересовалась Алисьента.

— Думаю, брат хочет просить помощи у Сарины дель Варгос, — доверительно понизив голос, сообщила Лусс. — Просто не хочет пока говорить нам об этом.

— Вы тоже считаете, что новая болезнь имеет магические корни?

— Я уверена в этом, — кивнула сестренка денра. — Надеюсь, Камиль что–то прояснит.

— Как у вас с ним? — спросила дочь управляющего. — Мне кажется, что есть проблемы.

— Эти проблемы зовут Кармелия, — вздохнула Лусс. — Она никак не желает понять, что теперь не время для гордости и вопросов крови. Нам нужен тот, кто сможет защитить наш народ, а не кисейная барышня вроде тех доллов и доэров, что метили на место нашего отца.

— Вы правы, — задумчиво ответила Алисьента. — Никто не поймет тяготы простого народа лучше, чем выходец из обычной семьи.

— Очень верные слова, моя дорогая, и… — в этот момент со стороны кровати послышалось сопение, потом шорох одеяла и тихий писк. — Все хорошо, мы здесь, — оказавшись возле постели, Лусита отдернула полог и взяла сестренку на руки. Вернувшись к камину, девушка села и, устроив малышку у себя на коленях, накрыла ее пледом.

Та продолжала кукситься, хлопая длинными ресницами. Сонные глазки бездумно блуждали по свечам в канделябрах, лишенной огней люстре и камину.

— Смотри, что у меня есть, — наклонилась вперед Алисьента, протягивая девочке кусок вареного сахара на раскрытой ладони. Вознагражденная радостной улыбкой ребенка, откинулась на спинку. — Мария не проснулась?

— Нет, — качнула головой Лусита. — Это мы плохо засыпаем и любим липнуть к рукам, да? — погладила по голове малышку, что самозабвенно грызла сладость. — Как чувствует себя твой батюшка, Алисьента?

— Он совсем плох, — вздохнула дочь управляющего. — Почти не встает с постели и не выходит из комнаты.

— Нужно пригласить кого–то из чаровниц, — задумчиво проговорила Лусита. — Пусть сделает какой–то отвар или… не знаю.

— Нет лекарства, которое лечит от старости, — тихо сказала Алисьента.

— Дядюшка Вард теперь умрет, да? — спросила вдруг Луна, отстранившись от старшей сестры и взглянув той в лицо. — Он хороший и добрый. Я не хочу, чтобы дядюшка умер.

— Ну, что ты, милая, — погладила ее по голове Лусс. — Батюшка Алисьенты еще проживет долгие годы.

— Долл Марвис уезжает и вы потухли… — словно между прочим заметила Алисьента, снова возвращаясь к прежней теме.

— Все так не просто, — вздохнула Лусс, качая ребенка на коленях. — Я очень боюсь, что брат узнает о нас. От отца было легче скрывать нашу… дружбу. Камиль не такой, как отец. Он слишком внимателен, чтобы не заметить этого.

— Может, вы напрасно переживаете? — пожала плечами дочь управляющего. Перебросив на плечо длинные темные волосы, Алисьента принялась перебирать пряди пальцами. — Я не думаю, что господин станет осуждать любовь.

— Марвис старше меня и он…

— Что вас тревожит, моя госпожа?

— Я хотела бы не замечать этого, но не могу, — пожаловалась Лусита. — Как бы я не любила его, но рядом с Марвисом мне всегда… не могу описать это чувство. Наверно, он просто такой человек в любви — требует слишком многого.

— Боги! — прижала руки к груди Алисьента.

— Нет, что ты?! — поспешила успокоить ее Лусита, догадавшись, о чем могла подумать подруга. — Долл Лерм — сама учтивость. Он очень терпелив и добр со мной, но… — девушка замолчала, мучительно выдохнув. — Иногда мне кажется, что если он захочет, сможет внушить мне все, что угодно. Я сделаю для него такие вещи, которым противится все мое существо. Умом я понимаю, что Марвис никогда не попросит меня ни о чем дурном, но сердце все равно предостерегает.

— Я не понимаю вас…

— Это сложно объяснить, Алисьента, — ответила сестренка денра.

— Вы боитесь его?

— Нет, я бы не назвала это чувство страхом, — возразила Лусита. — Скорее, нежный ужас…

— Вы говорите странные вещи, моя госпожа, — заключила Алисьента. — Возможно, следует поговорить с ним об этом. Кто знает, вдруг ваши страхи беспочвенны?

— А если нет?

— Послушайте, — подалась вперед дочь управляющего. — Я не смогу помочь вам, если вы не скажете всего, что вам тревожит. А вы, я чувствую, вы о чем–то умалчиваете. Я не прошу откровенности, но прошу вас быть осторожной, если вы по каким–то причинам не можете сказать мне то, что прячете глубоко в душе.

Уложив в постель уснувшую Луну, Лусс подоткнула со всех сторон одеяло. Решив оставить полог открытым, она выпрямилась и повернулась к камину. Кресло, в котором сидела до этого Алисьента, было пусто. Сестренка денра грустно улыбнулась, думая, что никто не понимал ее лучше дочери управляющего. Пожалуй, она могла поучить учтивости самых изысканных господ, которые понятия не имели, когда следует поставить точку в беседе.

Разговор с подругой немного успокоил Луситу и настроил ее на позитивный лад. Возможно, как и говорила Алисьента, терзавшие душу сомнения — всего лишь сомнения, которые не имеют под собой основы. Людям свойственно размышлять над теми или иными ситуациями. Тем не менее, строки, что открыла Лусите одна из книг, не давали ей покоя. Старая как мир история, забытая даже бессмертными жителями мира Синих сумерек, рассказывала об удивительных существах, которые жили теперь только в легендах. Слишком могущественные, чтобы быть реальными, они канули в небытие много веков назад, чтобы превратиться в красивую сказку. Можно ли верить в то, что они все еще жили где–то во мраке?

Пройдя к столу, сестренка денра открыла один из его ящиков. На столешницу легла потертая рукопись с полупрозрачными истонченными временем страницами. Именно здесь Лусс впервые прочитала о том, на кого был так похож долл Марвис Лерм…

Глава 7

Незваные гости

Остановившись на лестничной площадке, Алисьента посмотрела вниз. Гостиная зала утопала в мягком полумраке, терпком едва заметном аромате дыма и тишине. Удивительная атмосфера спокойствия, что окутывала сознание мягким пледом безмятежности. Всматриваясь в раскинувшуюся у ее ног комнату, дочь управляющего никак не могла понять, что не так. Она много раз обходила замок вечерами, чтобы убедиться все ли в порядке, но сегодня все было как–то иначе. С ночной дремой соседствовало какое–то чувство, которое заставляло насторожиться. Едва заметное, почти неосязаемое, но такое колючее, что по спине бежал холодок. Поведя хрупкими плечами, Алисьента спустилась на несколько ступеней вниз и снова остановилась. Прижав одну руку к груди, она внимательно оглядела залу.

Казалось, под стенами, выложенными из ровных темно–серых каменных плит, темнота была гуще и отливала синевой. Она шевелилась и прижималась к полу и тяжелым портьерам, что скрывали высокие стрельчатые окна с тусклыми стеклами. Мрак волновался, что–то шептал и мурлыкал. В какой–то момент часть его отделилась от одной из стен, принимая очертания человека. Высокий, широкий в плечах, в длинном дорожном плаще…

— Кто вы? — тихо спросила Алисьента, не двигаясь с места.

Он лишь молча сделал несколько шагов вперед, чтобы оказаться у подножия лестницы. Шаг, затем еще и еще один — и вот он совсем близко. Теплая сильная ладонь накрыла руку девушки, чьи пальцы судорожно вцепились в перила. Прежде чем сбросить широкий капюшон, он подходит почти вплотную.

— Я напугал вас, — в тон ей ответил денр де Кард. — Простите.

— Ничего, — Алисьента почувствовала, как сел голос. Сковавшее ее волнение заставило еще сильнее вцепиться в перила, но уже для того, чтобы унять охватившую ее дрожь.

Он был слишком близко. Денр никогда не подходил ближе, чем на расстояние вытянутой руки, поэтому справляться с чувствами было куда проще, чем теперь. Сейчас Камиль оказался в каких–то дюймах, что смутило девушку.

Дочь управляющего отвела взгляд и попятилась, поднимаясь на пару ступеней. Не смотря на оглушительно ухающее где–то в горле сердце, Алисьента прекрасно отдавала себе отчет о происходящем. Она понимала, что перед ней уже не просто сын Мелисс Моро, а владыка Лучезарных земель. Он перестал быть ей ровней, поэтому испытывать к нему какие–либо чувства, кроме почтения и уважения, больше нельзя. Это диктовал разум, но сердце…

— Куда же ты? — он перехватил ее тонкое запястье как раз в том месте, где билась жилка пульса.

— Господин… — прошептала девушка, снова делая шаг назад.

Денр подался к ней, чуть сильнее сжимая руку Алисьенты. Следующие его несколько шагов оттеснили ее еще дальше, вынудив упереться поясницей в перила. Де Кард подошел вплотную, вгоняя Алисьенту в еще большее смущение и растерянность. Он не проявлял прежде такого интереса к ней. Разговаривал, давал какие–то поручения, подбадривал, изредка улыбался, но не более этого. Сейчас все было совсем иначе — так, как она не представляла себе даже в самых смелых своих мечтах.

— Не бойся, — тихо проговорил он, касаясь лица девушки. — Я не обижу тебя.

— Я знаю, но… — она замолчала, когда большой палец Камиля дотронулся до ее губ, прослеживая их контур.

Мягко проведя по ее нижней губе, денр взял Алисьенту за подбородок. Этот жест заставил ее прерывисто выдохнуть. Из груди девушки вырвался испуганный стон, когда он наклонился еще ближе, почти касаясь губами ее рта. Словно чувствуя ее смятение, он замер на мгновение, давая право выбора.

— Нельзя, — прошептала дочь управляющего, отчаянно борясь с диким желанием преодолеть разделяющее их расстояние.

— Можно, — возразил денр, прежде чем взять губы Алисьенты в самый сладкий из существующих пленов.

Он целовал ее так, как не целовал еще никто. Столько нежности было в этом порыве, столько страсти, что у девушки подкосились ноги. Чувствуя, как его пальцы обхватывают сбоку талию, Алисьента застонала. Она больше не могла сопротивляться ни себе, ни ему — тем более. Раскрывая губы навстречу долгожданному поцелую, о котором грезила столько времени, дочь управляющего обвила руками шею де Карда. Тем не менее, когда коснулась его, Алисьента вдруг опомнилась. Невероятное бесстыдство! Отстранившись от Камиля, она прервала поцелуй, отрицательно качая головой.

— Нет, нет, — проговорила девушка, упираясь ладонями в его широкую грудь.

— Что? — прошептал он, целуя ее куда–то в уголок рта. — Что не так? Неужели я ошибся и…

— Вы не ошиблись, — возразила дочь управляющего. — Но так нельзя. Это не правильно.

— Сейчас все не правильно, — сказал денр. — Но, что еще остается нам, кроме любви? Ты же любишь меня, девочка.

— Всем сердцем, но… — он снова не дал ей договорить, впиваясь поцелуем в дрожащие губы.

Готовая потерять себя в его объятиях, Алисьента ответила на этот зов. Ответила со всем пылом и страстью, которые так долго и тщательно прятала в самых отдаленных уголках своей души. Позволяя целовать себя снова и снова, она обняла его за пояс, пропуская руки под плащ. Кожи коснулась грубая ткань, слегка колючая и… влажная. Отвлеченная этой деталью, девушка вновь провела ладонью по спине Камиля, чтобы ощутить выпирающие кости — позвонки и лопатки.

Не понимая, что происходит, она открыла глаза и попыталась снова отстраниться, чтобы взглянуть в лицо человека, которого любила всю свою сознательную жизнь. Первое, что бросилось в глаза — это слишком темная кожа, пронизанная сеточкой вен под глазницами. Взгляд тоже не принадлежал Камилю. Ничто в том, кто обнимал ее сейчас, даже отдаленно не напоминало денра. Очень худой, с выпадающими волосами, что оставались на одежде и в руках Алисьенты, в полуистлевшем отвратительно воняющем плесенью плаще и с горящими красноватым огнем глазами — вот кто был перед ней. Девушка испуганно охнула, не находя в себе сил закричать. Пытаясь отпихнуть от себя незваного гостя, она снова и снова предпринимала тщетные попытки вывернуться из его цепких рук и узловатыми пальцами. В какой–то момент длинные острые когти полоснули по ткани платья в области левой груди, разрывая лиф. Дочь управляющего дико завизжала, но больше от ужаса, чем от пронзившей ее боли.

— Не бойся, — все еще знакомый голос, который на мгновения вернул твари образ Камиля де Карда.

Алисьента закрыла глаза и тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение. Когда ресницы девушки снова взлетели вверх, перед ней была все та же тварь — ночной охотник, забравшийся в крепость. Его руки утратили былую теплоту и нежность и теперь хватали ее, пронизывая вселенским холодом.

— Оставь меня, тварь! — вскрикнула девушка. — На помощь! Кто–нибудь, прошу, на помощь! Здесь…

Напавший ловко зажал ей рот сухой ладонью с потрескавшейся кожей. Два когтя вонзились в щеку Алисьенты, высекая капли крови.

— Замолчи! — рыкнул на нее, а затем потащил вниз по лестнице. — Не надо кричать, моя прелестница. Я не обижу тебя, — он выволок сопротивляющуюся девушку на середину залы, где стояла низкая софа и швырнул на нее.

— Помогите! — заверещала дочь управляющего, как только появилась возможность. — В крепости чужие! Помогите! Пом…

— Ну, что ты? — ночной охотник снова зажал ей рот, усевшись сверху. Свободной рукой он какое–то время пытался справиться с ней, пока девушка отчаянно боролась с ним. Когда тонкие запястья оказались зажатыми в безжалостной хватке, он снова склонился над ней. — Не надо бояться. Ты мне нравишься, ты красивая…

Алисьента дернулась, когда он поцеловал ее в щеку, а затем осыпал рядом мелких поцелуев скулу и боковую часть шеи. Не помня себя от ужаса, она все еще пыталась высвободиться. Раньше ей приходилось лишь читать и слышать от других о том, насколько ужасно нападения подобных тварей на человека. Изловчившись, Алисьента укусила охотника за пальцы и, пока тот ругался, сумела выбраться из–под него и с диким криком бросилась к двери. Остановленная на полпути, с размаху упала на пол, разбив нос о не кстати подвернувшийся стул. На мгновение сознание помутилось от боли и ужаса, а когда дочь управляющего пришла в себя, то снова оказалась во власти ночного охотника. До конца разодрав лиф платья, он потянулся к юбке, но получил удар коленом. Зашипев от боли, повернулся к девушке.

— Любишь подраться, да? — вкрадчиво поинтересовался он, склоняясь над ней. Ухватив ее пальцами за скулы, существо прищурило пылающие яростью глаза. — Будешь так себя вести — разорву. Я ведь могу сделать тебе больно. Ты хочешь этого? Хочешь?!

Алисьента отчаянно замотала головой. Ответить она не могла, поскольку страх властвовал над ней всецело, лишая возможности мыслить здраво. В ужасе оглядев залу, она подумала о том, что никто так и не пришел на ее крик. Крепость словно вымерла.

— Я не один здесь, — проговорил он, словно читая ее мысли. — Твои подруги уже мертвы или почти мертвы. Мои друзья голодны и не так терпеливы, как я.

— Прошу тебя, — выговорила она трясущимися губами. — Ты же не всегда был таким.

— Верно, — кивнула тварь, запуская ладонь в складки широкой юбки Алисьенты. Вторая его рука погладила полуобнаженную грудь девушки, а затем спустилась чуть ниже и легла на ее трепещущий живот. — Но теперь я такой и мне нужно жить, — и снова принялся целовать ее.

Не понимая, что происходит, Алисьента забилась под ним, как раненая птица. Она знала, что ночные охотники нападают на женщин, чтобы получить необходимые эмоции, но все они довольствуются убийством. Жестоким, кровавым, но убийством. Этот же преследовал несколько иные цели, что вгоняло девушку в холодный пот, ибо она предпочла бы самую лютую из смертей. Почувствовав его холодные пальцы на внутренней стороне бедра, дочь управляющего истошно закричала. Кое–как спихнув его с себя, сумела все же подняться, но лишь для того, чтобы снова упасть. Не оставляя надежды спастись, проползла несколько шагов, прежде чем в плечо вонзились острые когти.

— Как же ты не поймешь, — он провел рукой вниз, не вынимая когтей из плоти девушки. — Чем больше ты сопротивляешься, тем хуже для тебя.

Закричав от горячей боли, что опалила нервные окончания на лопатке, Алисьента почувствовала, как скрюченные пальцы запутались в густых волосах на затылке. Заломив назад ее голову, ночной охотник склонился совсем близко.

— Конечно, я не так красив, как твой денр, — он провел кончиком языка по беззащитно–открытой шее девушки. — Ты прости, но я могу…

— Ах, ты… — на спину твари обрушилась серия ударов, что заставило его отвлечься на какое–то время. — Да я тебя… Прочь!

Узнав по голосу в нежданно свалившемся на голову защитнике отца, Алисьента почувствовала нечто вроде облегчения. Это ощущение совсем недолго грело душу девушки, уступив место отчаянию и дикому страху за жизнь старика. Одним Богам известно, как он вообще умудрился встать и добраться до гостиной залы. Увидев, как отец осыпает ударами незваного гостя, крепко сжимая в руках трость, на которую обычно опирался при ходьбе, девушка отчаянно соображала, что делать.

Коротко рыкнув, тварь метнулась в сторону управляющего, сбивая того с ног. Отлетев в сторону, Вард ударился головой о каминную решетку и беспомощно осел на каменный пол. Удовлетворившись таким результатом, ночной охотник снова вернулся к своей жертве, хватая девушку за волосы на затылке.

— А, ну–ка, слезь с нее, — послышался приятный баритон. — По́гань!

Когда хватка ослабла и Алисьента смогла опустить голову, в шаге от себя она увидела заляпанные грязью сапоги. Облегченно выдохнув, она уткнулась носом в край темно–бордового, почти черного ковра, что лежал на полу гостиной залы.

— Я поймал еще одного, мой господин, — в обладателе этого голоса дочь управляющего не узнала никого, кто был ей знаком. — Остальные, похоже, сбежали. Организовать погоню?

— Не нужно, — ответили незнакомцу. — Какой в этом толк? Их даже убивать бесполезно. Нужно осмотреть все. Кто знает, скольких они убили.

— С этими что делать? — поинтересовался собеседник, когда обладатель грязных сапог сделал несколько шагов в сторону двери.

— Пока под замок их, — ответил спаситель Алисьенты. Пройдя через залу, он волоком протащил за собой брыкающуюся тварь, чтобы отдать его в руки командира своей стражи. — Пусть денр де Кард решает, куда их и каким образом.

Перевернувшись на правый бок, спиной к двери, дочь управляющего подтянула колени к груди. Теперь, когда опасность миновала, ее начало трясти в диком ознобе. Нанесенные раны болели, но не так сильно, как те места, куда он успел ее поцеловать. Отравленные мертвыми чарами уста могли причинить гораздо большую боль, чем когти и клыки.

Тяжелые шаги, которые немного скрадывал ковер, возвестили о том, что ее спаситель вернулся. О том же сказали и по–человечески теплые пальцы, что убрали с лица девушки растрепанные темные волосы. Тот, кто так вовремя появился в крепости, аккуратно взял ее за подбородок, поворачивая залитое кровью лицо к свету. Алисьента с трудом разлепила невероятно тяжелые веки, чтобы встретить взгляд холодных льдисто–серых глаз.

— Жива, — облегченно выдохнул брюнет, склоняясь над ней. — Слава Богам, жива.

Его сильные руки скользнули под нее, чтобы приподнять. Пальцы коснулись разодранного плеча, сорвав мучительный стон с губ девушки.

— Ничего. Ничего, моя милая.

— Доэр Данвир?

— Здравствуй, Кармелия, — проговорил мужчина, поднимая на руки легкое тело дочери управляющего, — это последнее, что услышала Алисьента, прежде чем провалиться в спасительный омут бессознательности.

Глава 8

Не такой, как все

Сложив плащ, Марвис бросил его на лавку, что стояла вдоль стола, и оглядел небольшую таверну. Здесь было чисто, тепло и не слишком многолюдно — самое то для усталых путников, которые не ищут проблем. Усевшись за стол, советник хитро прищурился, взглянув на денра, который стоял напротив.

— Полно вам, мой господин, — тихо проговорил долл Лерм. — Здесь не так плохо. Прошлую ночь мы провели под открытым небом.

— Я не сказал, что мне тут не нравится, — ответил де Кард, опираясь руками о столешницу. — Мы должны торопиться, Марвис. Крепость практически беззащитна, пока нас нет.

— Поесть–то вам надо, — резонно заметил советник, жестом подзывая симпатичную девушку, что наблюдала за ними уже несколько минут, стоя на пороге кухни. — Присаживайтесь, мой…

— Ладно, — прервал его Камиль. — Не распускайте язык, долл Лерм. Посетителям не обязательно знать, кто мы.

— Что желаете? — поинтересовалась невысокая брюнетка с аккуратно прибранными волосами, что подошла к ним. — У нас сегодня изумительное мясо.

— Мы много чего желаем, — губы советника денра дрогнули в улыбке.

Де Кард удивленно выгнул бровь. До этого момента ему не приходилось видеть долла Лерма в таком настроении. Марвис всегда был суров и молчалив, не тратился на лишние эмоции, но не сегодня. Казалось, прежний советник взял выходной, заменив себя кем–то другим.

— И все же? — повернулась девушка к денру. В ее красивых слегка раскосых глазах появился странный огонек, когда она взглянула на де Карда. — Нужно ведь определиться.

— Вы правы, — кивнул Камиль. — Несите ваше изумительное мясо, бутылку вина и буханку хлеба. И повторите все то же самое для посетителей вон за тем столиком, — указал туда, где расположились Дамиар Вэр и трое стражников, что сопровождали их.

— Все? — как–то странно уточнила работница таверны.

— Вы можете предложить что–то еще? — с тем же подтекстом поинтересовался Марвис.

Девушка снова обратила внимание на советника. Неторопливо переведя дыхание, она сдержанно улыбнулась ему, после чего повела хрупким плечом.

— Это как пойдет дальше… — и направилась в сторону кухни.

Камиль усмехнулся, качая головой. В какой–то момент ему показалось, что они попали в не простую таверну. Понимая, что это лишь первое впечатление, де Кард предпочел отбросить эти мысли.

— Вы слишком много думаете, — задумчиво изрек долл Лерм.

— Это плохо? — осведомился молодой денр.

— Нет, что вы, это не плохо, — рассмеялся советник. — Дело в том, что вы настолько погружены в проблемы и их решение, что разучились радоваться простым мелочам.

— Сейчас не до простых мелочей, — возразил Камиль.

— Простите, но я не соглашусь с вами, — возразил долл Лерм. — Вы мыслите слишком резко и глобально. Так нельзя, Камиль. Существует предел во всем и предел человеческой выдержки — тоже.

— Что вы имеете в виду?

— Нельзя прыгнуть выше головы, — ответил советник. — Все происходит в тот момент, когда это положено. Мы принимаем решения, пьем вино, ложимся спать… — он ненадолго замолчал, пока брюнетка расставляла на столе еду. Когда она выпрямилась, многозначительно продолжил: — целуем любимых женщин в тот час, что предназначен для этого.

— Благодарю вас, — поднял Камиль взгляд на девушку, явно давая понять, что она может идти.

— Приятного аппетита, — улыбнулась гостеприимная работница, прежде чем удалиться.

— Вот опять, — укоризненно проговорил долл Лерм, пододвигая к себе тарелку с мясом. — Нужно отвлекаться хоть иногда, мой господин.

— Если я стану отвлекаться, то от моего народа ничего не останется.

— В общем и целом — да, — согласился долл Лерм. — Но если соблюдать меру. Вот взгляните на всех этих людей, — обвел взглядом присутствующих. — Все они знают, что завтра может не наступить, но это не мешает им путешествовать, работать, любить — жить. Взять хотя бы вон тех двоих, что сидят за моей спиной… — Марвис слегка подался назад, закрывая глаза.

Камиль склонил голову набок, чтобы разглядеть пару за столиком, не привлекая особого внимания. Статный мужчина, дорого одетый, с властным взглядом и хрупкая девушка в подбитом мехом горностая дорожном плаще, в который она зябко куталась. Он держал ее за руку и что–то шептал на ухо, бережно обнимая за талию. Явно влюбленные… Переведя взгляд на советника, де Кард на какое–то время оторопел. На лице Марвиса блуждало такое странное выражение, которое заставляло присмотреться внимательнее. Подавшись вперед, Камиль обратил внимание на улыбку долла Лерма, что превращала его в человека, у которого по жилам течет не кровь, а сильнейший наркотик. И, когда советник открыл глаза, денр был готов поклясться своей жизнью, что увидел в них странный сиреневатый огонь. Он блеснул на доли секунды и пропал, но это не испортило впечатления, не охладило его ни на один градус.

–…или вот ее, — казалось, Марвис не обратил никакого внимания на озадаченность де Карда. — Дама за столиком наискосок от нас. Она не отводит от вас взгляда с того момента, как мы вошли сюда.

— Может, она смотрит на вас, — предположил Камиль, даже не потрудившись взглянуть на ту, о которой говорил советник.

— Не–ет, — протянул долл Лерм. — На меня смотрят здесь все, но только не она. Ей интересны именно вы. Мой господин разучился видеть знаки и радоваться жизни, пусть даже такой, как наша.

Де Кард лишь покачал головой, невозмутимо доедая мясо. Этот вечер открыл Марвиса совсем с другой стороны. Оказалось, что внешне холодный долл Лерм мог быть тем еще хулиганом и авантюристом.

— Постойте–ка, — наклонился над столом советник, понижая голос до шепота. — Возможно, дело в другом? Вам не нравятся женщины?

Вскинув на него заигравший озорством взгляд, де Кард неторопливо прожевал мясо, затем сделал глоток вина.

— Дама за столиком наискосок, говорите?

— В зеленом платье, что так подходит к ее глазам.

— Что же… — де Кард поднялся со своего места и повернулся в указанном направлении.

Действительно, за соседним столиком находилась женщина в строгом платье цвета темного малахита. Вальяжно откинувшись на спинку стула, она наблюдала за ними полуприкрытым взглядом. Длинные темно–каштановые волосы волнами лежали на правом плече, ниспадая до талии, полностью открывая левую сторону нежной длинной шеи. Тонкие изящные брови, надломленные на концах, недлинный аккуратный носик с едва заметной горбинкой, четко очерченные чувственные изогнутые в легкой улыбке губы, томный взгляд, расслабленная поза — хороша.

Бросив на Марвиса короткий взгляд, де Кард направился в ее сторону. Оказавшись возле столика, решительно наклонился к незнакомке и, обняв одной рукой за талию, заставил подняться на ноги. Она подчинилась безропотно, слегка приоткрыв рот от изумления. Не сомневаясь ни секунды в том, что делает, Камиль рывком прижал ее к себе, одновременно с этим целуя ее полураскрытые в удивлении губы.

Ошарашенная такой наглостью, женщина не сразу сообразила, что происходит. Подняв левую руку, уперлась ладонью в широкое плечо денра, но почти сразу же отдернула ее. На кончиках тонких пальцев затрепетала светло–зеленая энергия, опутывая кисть незнакомки. Дернувшись, посетительница таверны сделала шаг назад, упираясь коленями в стул. Из ее груди вырвался тихий стон протеста, когда он еще теснее прижал ее к себе.

Усиливая хватку, Камиль более настойчиво впился в губы незнакомки, требуя ответа. Все еще не пришедшая в себя, она поддалась. Чувствуя, что ее сердце колотится о его грудную клетку, денр отстранился. Тронув женщину за подбородок, подарил ей еще несколько легких быстрых поцелуев, прежде чем отпустить. Впрочем, де Кард не спешил отходить от нее, продолжая придерживать за талию.

— Избранный, — прошептала незнакомка, потрясенно глядя в лицо де Карда. — Ты не такой… совсем не похож на остальных…

— Да уж! — поднялся Марвис. — Действительно, не похож на остальных.

Сделав шаг назад, денр убрал руку с талии женщины. Взглянув на долла Лерма, он пожал плечами и развел руками, словно спрашивая, исчезли сомнения советника относительно его ориентации или нет.

— Это просто не слыхано! — незнакомка, наконец, отошла от шока и возмущенно всплеснула руками. — Да как вы посмели?! — вместе с этими словами денр получил кое–что посущественнее — хлесткую пощечину, приправленную чарами.

Удар оказался настолько сильным, что голова де Карда дернулась в сторону. На щеке остались следы от ее пальцев, что зеленоватыми потеками сползли на шею мужчины, выдавая в своей хозяйке жительницу Зачарованных холмов. Она не успела еще опустить руки, а ее шеи уже коснулось острое лезвие меча.

— Это как вы смеете поднимать руку на…

— Не нужно, — прервал Камиль начальника своей стражи, отводя меч в сторону. Затем, денр взял в руку чаровницы и поднес ее к губам, запечатлев поцелуй на тыльной стороне кисти. — Миледи, прошу простить моего друга и меня тоже. Я не смог устоять перед вашей красотой.

Незнакомка вздрогнула, как от удара током, но ничего не сказала. Она лишь беззвучно открывала и закрывала рот, словно выброшенная на лед рыба. Когда денр разжал пальцы, выпуская ее руку, чаровница пошатнулась и села на стул. Все еще не в силах сказать хоть что–то, женщина смотрела вслед поднимающемуся на второй этаж таверны де Карду. Когда он исчез из виду, она перевела взгляд на долла Лерма, словно надеясь найти в его лице хоть какое–то объяснение случившемуся.

— Хорошего вечера, госпожа, — склонил голову советник денра, прежде чем последовать за своим господином.

— Что? — развел руками денр спустя несколько минут, когда они с Марвисом поднялись в небольшой скромный номер.

— Вы понимаете, чем могло все это закончиться? — приподнял Лерм густые светлые брови.

— Знаете, я не понимаю вас, — усмехнулся Камиль. — Сначала вы обвиняете меня в том, что я слишком серьезен и не умею веселиться, а когда начинаю развлекаться — упрекаете меня в неосторожности. Определитесь уже, долл Лерм, что же вы хотите?

— Это была чаровница, — указал советник на дверь. — Она могла проклясть вас или… одни Боги знают, что еще она могла сделать!

— Перестаньте, Марвис. Еще ни одна женщина не прокляла того, кто всего лишь поцеловал ее, — рассмеялся де Кард, снимая плащ.

— Она ведь не простая женщина, — заметил долл Лерм, но уже значительно спокойнее.

— Тем более, — иронично протянул денр. — Полагаю, это приключение останется первым и единственным в ее памяти. Вряд ли кто другой осмелится на подобное. Будет что рассказать детям и внукам, — хохотнул сын покойного Арсенио де Карда.

Покачав головой, Марвис усмехнулся. В его взгляде проскользнуло нечто такое, чего де Кард никогда не видел прежде. Странное выражение, что придавало взгляду советника нечеловеческий налет.

— Что же, — проговорил долл Лерм. — Может, вы и правы. В любом случае, все закончилось хорошо — и то слава Богам.

Глава 9

В поисках света

Спрыгнув с коня, денр де Кард оглянулся по сторонам, прежде чем направиться в сторону парадного входа замка Варгос. Двор был вымощен каменными плитами, в чьих стыках давно пророс бурьян. Тяжело вздохнув, Камиль покачал головой. Некогда величественная резиденция правительниц Зачарованных холмов потихоньку превращалась в живописную груду камней. Печальная участь всего, что поддается воздействию безжалостного времени. Растерянно взглянув на советника, молодой денр развел руками.

— Похоже, слухи верны, Марвис, — проговорил он, расстегивая массивную застежку черненого серебра в виде полумесяца, что держала полы плаща сомкнутыми.

Лерм только пожал плечами, осматривая тонущий в сумерках изящный замок, что считался красивейшим в мире Синих сумерек. Над ним трудились прославленные мастера, возводя стены из зеленовато–серого камня, расписывая стекла и вырезая удивительные статуи прекрасных дев, что были расставлены по периметру двора.

Стараясь скрыть разочарование, де Кард обратил взор на массивную дверь. Он ждал большего от прославленной крепости чаровниц, но никак не этого — забытого Богами и временем места. На пороге застыла хрупкая фигура, более похожая на призрак, чем живого человека.

— Госпожа? — склонил денр голову в знак почтения, подходя ближе.

Она молча смотрела на него, не говоря ни слова, словно и не слышала. Красивая женщина, не смотря на мертвенную бледность и… черные сеточки вен под глазами. Длинные белокурые волосы делали ее похожей на ангела, придавая еще большую тонкость и эфимерность. Слишком не похожая на остальных, слишком светлая, чтобы существовать в погруженном во Тьму мире.

Сделав еще пару шагов в ее сторону, Камиль замер в нескольких метрах от двери, не зная, что делать и как вести себя дальше. Он никогда раньше не видел жительниц холмов так близко, если не считать случая в таверне. О Сарине дель Варгос ходили противоречивые слухи. Кто–то считал ее спасением, кто–то обвинял в лицемерии и двуличии, поскольку она являлась вторым ликом своей злобной сестры. В конце концов, неизвестно она ли это вообще…

Тем временем, так и не вымолвив ни слова, Сарина повернулась спиной к гостям, направляясь обратно в замок. Ей не нужно было приглашать, чаровница знала, что они последуют за ней. Миновав длинный узкий коридор, она вышла в просторный холл, а оттуда — в гостиную залу.

В полутемной комнате пахло воском и дымом. Небольшой камин давал достаточно тепла, чтобы босые ноги могли спокойно ступать по холодным серо–зеленым камням. Занавешенные тяжелыми насыщенно–зелеными портьерами окна совсем не пропускали ночной прохлады. В центре комнаты расположился трон в виде массивного кресла с высокой спинкой, украшенной матово поблескивающими изумрудами, к которому вели шесть крутых ступеней черно–зеленого мрамора.

— Значит, это правда, — озвучил денр свои умозаключения, когда она повернулась к нему лицом. — Печальные слухи ходят о вашей судьбе.

— Я почти не практикую, если вы об этом, — кивнула хозяйка замка.

В красивых глазах Камиля отразилось отчаяние, которое почти сразу же уступило место жалости и состраданию.

— А ваша сестра? — подал голос Марвис.

— Мой советник и хороший друг, — представил его Камиль. — Долл Марвис Лерм.

Пропустив мимо ушей слова денра, чаровница подошла к Марвису. Остановившись в шаге от него, Сарина внимательно посмотрела в лицо советника де Карда. Он не отвел взгляда, не попятился, как делали это другие в подобных ситуациях. Вглядываясь в глаза того, кто перед ней стоял, чаровница все отчетливее понимала, что мир Синих сумерек еще может надеяться на спасение. Сарина знала, что значили эти глаза. У людей таких глаз не бывает…

— Моя сестра давно сошла с пути сострадания и чести, — ответила молодая женщина, заправляя за ухо снежно–белую прядь, продолжая разглядывать Лерма.

— Где теперь Ларина? — поинтересовался де Кард, удивленный столь откровенным интересом чаровницы.

— Она ушла в Мертвые пустоши, — Сарина, наконец, отвернулась от советника и снова посмотрела на денра.

Камилю даже показалось, что Марвис был рад этому. Обратив на советника вопросительный взгляд, он приподнял одну бровь.

— Есть тайны, для которых пока не пришло время, — усмехнулась чаровница. — Не так ли, долл Лерм?

— Вы правы, госпожа, — тот отвел взгляд. Впервые в жизни.

— Я боялся, что не застану вас, — признался Камиль.

— Верное предположение. Моя жизнь почти угасла. Болезнь выжигает меня изнутри — скоро все закончится.

— Скоро — это очень долго, — денр подошел ближе, беря ее ледяные руки в свои.

Пальцы Сарины дрогнули. Серо–черные ладони почти сразу же согрелись в ладонях денра. Не смотря на хрупкость и восковую бледность, чаровница все еще сохраняла присущую только ей силу и стойкость. Даже теперь, исхудавшая, потерявшая здоровый цвет лица, она была похожа на умирающий цветок, невероятно прекрасный в своем увядании.

— Дольше, чем ваша земная жизнь, Камиль де Кард, — казалось, в эти слова был вложен какой–то тайный смысл. — А это значит, я успею сказать то, что предназначено только для вас.

Сняв с себя плащ, Камиль набросил его на хрупкие плечи чародейки, что была одета в одно только тонкое платье. Она пошатнулась под его тяжестью и закашлялась. Когда приступ отпустил, посмотрела на раскрытую ладонь. Кровь, которая еще неделей раньше была алая, теперь стала почти черной. Времени оставалось все меньше.

Конец ознакомительного фрагмента.