Вот на колокольне Василия Великого вспыхнул пожаром красный бенгальский огонь и багровым заревом лег на черную реку; И во всех концах горизонта начали зажигаться красные и голубые огни, и еще темнее стала великая ночь. А звуки все лились. Они падали с неба и поднимались со дна реки, бились, как
испуганные голуби, о высокую черную насыпь и летели ввысь свободные, легкие, торжествующие. И Алексею Степановичу чудилось, что душа его такой же звук, и было страшно, что не выдержит тело ее свободного полета.
Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская
испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова.
Неточные совпадения
Она открыла дверь, впустив в коридор свет из комнаты. Самгин видел, что лицо у нее смущенное, даже
испуганное, а может быть, злое, она прикусила верхнюю губу, и в светлых глазах неласково играли
голубые искры.
По небу, бледно-голубому, быстро плыла белая и розовая стая легких облаков, точно большие птицы летели,
испуганные гулким ревом пара. Мать смотрела на облака и прислушивалась к себе. Голова у нее была тяжелая, и глаза, воспаленные бессонной ночью, сухи. Странное спокойствие было в груди, сердце билось ровно, и думалось о простых вещах…
Как сердце билося живей
При виде солнца и полей
С высокой башни угловой,
Где воздух свеж и где порой
В глубокой скважине стены,
Дитя неведомой страны,
Прижавшись,
голубь молодой
Сидит,
испуганный грозой?
Как сердце билося живей
При виде солнца и полей
С высокой башни угловой,
Где воздух свеж, и где порой
В глубокой трещине стены,
Дитя неведомой страны,
Прижавшись
голубь молодой
Сидит,
испуганный грозой?..
Треск лопающихся бураков, смех и
испуганные крики заглушили его слова; потом посыпался дождь
голубых, зеленых и красных огней, выделив из дымного мрака пуговицы и погоны губернатора.
Выражение страдания и страха стояло на бледном лице молодого вестового. Что-то жалобно-покорное и
испуганное было в его
голубых, широко открытых глазах.
И тетя Леля первая приняла в свои объятия тонкие плечи почти бесчувственной Наташи. Вместе с Фаиной Михайловной и напуганной Павлой Артемьевной они понесли ее к двери, а за ними, не отрываясь, следили два
голубых испуганных детских глаза. И побледневшее от затаенной муки личико Дуни обратилось к Дорушке...