Неточные совпадения
— Вы для возбуждения плоти, для соблазна мужей трудной жизни пользуетесь
искусствами этими, а они — ложь и фальшь. От вас, покорных рабынь гибельного демона, все зло жизни, и суета, и пыль словесная, и грязь, и преступность — все от вас! Всякое тление души, и горестная
смерть, и бунты людей, халдейство ученое и всяческое хамство, иезуитство, фармазонство, и ереси, и все, что для угашения духа, потому что дух — враг дьявола, господина вашего!
Разум его упрямо цеплялся за незначительное, смешное, за все, что придавало ночной работе на
смерть характер спектакля любителей драматического
искусства.
После
смерти Е. И. Козицкой дом перешел к ее дочери, княгине А. Г. Белосельской-Белозерской. В этом-то самом доме находился исторический московский салон дочери Белосельского-Белозерского — Зинаиды Волконской. Здесь в двадцатых годах прошлого столетия собирались тогдашние представители
искусства и литературы. Пушкин во время своих приездов в Москву бывал у Зинаиды Волконской, которой посвятил известное стихотворение...
После я имел это письмо в своих руках — и был поражен изумительным тактом и даже
искусством, с каким оно было написано: в нем заключалось совершенно верное описание кончины бабушки и сокрушения моего отца, но в то же время все было рассказано с такою нежною пощадой и мягкостью, что оно могло скорее успокоить, чем растравить горесть Прасковьи Ивановны, которую известие о
смерти бабушки до нашего приезда должно было сильно поразить.
Что же такое тогда война с ее неизбежными
смертями и все военное
искусство, изучающее лучшие способы убивать?
Он хвалил направление нынешних писателей, направление умное, практическое, в котором, благодаря бога, не стало капли приторной чувствительности двадцатых годов; радовался вечному истреблению од, ходульных драм, которые своей высокопарной ложью в каждом здравомыслящем человеке могли только развивать желчь; радовался, наконец, совершенному изгнанию стихов к ней, к луне, к звездам; похвалил внешнюю блестящую сторону французской литературы и отозвался с уважением об английской — словом, явился в полном смысле литературным дилетантом и, как можно подозревать, весь рассказ о Сольфини изобрел, желая тем показать молодому литератору свою симпатию к художникам и любовь к
искусствам, а вместе с тем намекнуть и на свое знакомство с Пушкиным, великим поэтом и человеком хорошего круга, — Пушкиным, которому, как известно, в дружбу напрашивались после его
смерти не только люди совершенно ему незнакомые, но даже печатные враги его, в силу той невинной слабости, что всякому маленькому смертному приятно стать поближе к великому человеку и хоть одним лучом его славы осветить себя.
Во-первых, это город, никогда не видавший никакой эпидемии, а так как вы человек развитый, то, наверно,
смерти боитесь; во-вторых, близко от русской границы, так что можно скорее получать из любезного отечества доходы; в-третьих, заключает в себе так называемые сокровища
искусств, а вы человек эстетический, бывший учитель словесности, кажется; ну и наконец, заключает в себе свою собственную карманную Швейцарию — это уж для поэтических вдохновений, потому, наверно, стишки пописываете.
Царевич Иоанн, хотя разделял с отцом его злодейства, но почувствовал этот раз унижение государства и попросился у царя с войском против Батория. Иоанн увидел в этом замысел свергнуть его с престола, и царевич, спасенный когда-то Серебряным на Поганой Луже, не избежал теперь лютой
смерти. В припадке бешенства отец убил его ударом острого посоха. Рассказывают, что Годунов, бросившийся между них, был жестоко изранен царем и сохранил жизнь только благодаря врачебному
искусству пермского гостя Строгонова.
Он был холост. Жил одиноко, в небольшом номере в доме Мосолова на Лубянке, поближе к Малому театру, который был для него все с его студенческих времен. Он не играл в карты, не кутил, и одна неизменная любовь его была к драматическому
искусству и к перлу его — Малому театру. С юности до самой
смерти он был верен Малому театру. Неизменное доказательство последнего — его автограф, который случайно уцелел в моих бумагах и лежит предо мною.
Долго помнил он Лефорта и по
смерти его, тоскуя по нем, как по веселом товарище приятельских бесед, незаменимом в
искусстве устроить пир на славу».
Также разделял он ложе с Балкис-Македа, царицей Савской, превзошедшей всех женщин в мире красотой, мудростью, богатством и разнообразием
искусства в страсти; и с Ависагой-сунамитянкой, согревавшей старость царя Давида, с этой ласковой, тихой красавицей, из-за которой Соломон предал своего старшего брата Адонию
смерти от руки Ванеи, сына Иодаева.
Едва прошло десять лет после
смерти Гёте и Гегеля, величайших представителей
искусства и науки, как самый Шеллинг, увлеченный новым направлением, стал делать совершенно иные требования, нежели с которыми явился проповедовать науку в начале XIX века.
Привыкая ко всем воинским упражнениям, они в то же самое время слушают и нравоучение, которое доказывает им необходимость гражданского порядка и законов; исполняя справедливую волю благоразумных Начальников, сами приобретают нужные для доброго Начальника свойства; переводя Записки Юлия Цесаря, Монтекукулли или Фридриха, переводят они и лучшие места из Расиновых трагедий, которые раскрывают в душе чувствительность; читая Историю войны, читают Историю и государств и человека; восхищаясь славою Тюрена, восхищаются и добродетелию Сократа; привыкают к грому страшных орудий
смерти и пленяются гармониею нежнейшего
Искусства; узнают и быстрые воинские марши, и живописную игру телодвижений, которая, выражая действие музыки, образует приятную наружность человека.
Если со временем какому-нибудь толковому историку
искусств попадутся на глаза шкап Бутыги и мой мост, то он скажет: «Это два в своем роде замечательных человека: Бутыга любил людей и не допускал мысли, что они могут умирать и разрушаться, и потому, делая свою мебель, имел в виду бессмертного человека, инженер же Асорин не любил ни людей, ни жизни; даже в счастливые минуты творчества ему не были противны мысли о
смерти, разрушении и конечности, и потому, посмотрите, как у него ничтожны, конечны, робки и жалки эти линии»…
Мы часто восхищаемся нежною прелестью девицы, плачущей о
смерти собачки и приходящей в восторг от
искусства какого-нибудь художника, вроде павловского Штраусса.
С тех пор, как люди стали думать, они признали, что ничто так не содействует нравственной жизни людей, как памятование о телесной
смерти. Ложно же направленное врачебное
искусство ставит себе целью избавлять людей от
смерти и научает их надеяться на избавление от телесной
смерти, на удаление от себя мысли о телесной
смерти и тем лишает людей главного побуждения к нравственной жизни.
Если рассматривать ее идею как творческую мечту, идеальную проекцию, она символически выражает недосягаемое в
искусстве софиургийное устремление (и так истолковала ее нежданная
смерть).
Он за нее сватался — ему отказали, — он не переставал ее любить, искал забвения в
искусстве, искал
смерти на баррикадах, и остался жив для того, чтобы встретить ее вдовою.
Где
искусство, где талант, там нет ни старости, ни одиночества, ни болезней, и сама
смерть вполовину…
Все это было очень искренно, горячо, жизненно — и в то же время, однако, слишком прямолинейно и преисполнено узкоидейного реализма. Таким неистовым поборником русского
искусства оставался Стасов до самой своей
смерти. И мы с ним — в последние годы его жизни — имели нескончаемые споры по поводу книги Толстого об
искусстве.
— Ты все та же неисправимая мечтательница и шалунья, какою была в институте, — говорит она с милой и грустной улыбкой. — Все у тебя принцы да рыцари… Догадываюсь: рыцарь — твой муж, а принц — ребенок. Ведь верно?.. А вот я со дня
смерти мамы так несчастна, милая Лида! Одно только
искусство меня может воскресить.
На этом пути духовной
смерти пытаются спасти
искусство возвратом к идеалам классически-каноническим, к академизму, парнасизму, чистому аполлонизму.
Дух их окрыляют имя воинов Карла, везде победителя, народная и личная честь, чувство преимущества выгодной позиции и воинского
искусства, мщение за
смерть братьев, зарезанных на розенгофском форпосте, и вид родных жилищ, откуда дети, отцы, жены просят не выдавать их мечу или плену татарскому.
Религиозная тенденция в
искусстве такая же
смерть искусству, как и тенденция общественная или моральная.
Дрянные актеры, даже не умеющие сделать порядочного грима, они с утра до ночи кривляются на каких-то подмостках и, умирая самой настоящей
смертью, страдая самым настоящим страданием, в свои предсмертные судороги вносят грошовое
искусство арлекина.