Неточные совпадения
— Это, очевидно, местный покровитель
искусств и наук. Там какой-то рыжий человек читал нечто вроде лекции «Об инстинктах
познания», кажется? Нет, «О третьем инстинкте», но это именно инстинкт
познания. Я — невежда в философии, но — мне понравилось: он доказывал, что
познание такая же сила, как любовь и голод. Я никогда не слышала этого… в такой форме.
Это прежде всего религиозное беспокойство и религиозное искание, это — постоянный переход в философии за границы философского
познания, в поэзии — за границы
искусства, в политике — за границы политики в направлении эсхатологической перспективы.
Его идеал «свободной жизни» определителен: это — свобода от всех этих исчисленных цепей рабства, которыми оковано общество, а потом свобода — «вперить в науки ум, алчущий
познаний», или беспрепятственно предаваться «
искусствам творческим, высоким и прекрасным», — свобода «служить или не служить», «жить в деревне или путешествовать», не слывя за то ни разбойником, ни зажигателем, и — ряд дальнейших очередных подобных шагов к свободе — от несвободы.
А относительно настоящего можно лишь повторить то, что сказал когда-то средневековый арабский писатель Аерроес: «Честному человеку может доставлять наслаждение теория врачебного
искусства, но его совесть никогда не позволит ему переходить к врачебной практике, как бы обширны ни были его
познания».
Искусство есть мудрость будущего века, его
познание, его философия.
Разъединенные между собой, «отвлеченные» начала истины, добра и красоты, как и соответствующие им стороны творческого сознания:
познание,
искусство, подвиг воли, обречены на трагическую неутоленность.
Это есть рабство во всем — в
познании, в морали, в религии, в
искусстве, в жизни политической и социальной.
Но ещё в пределах самой культуры возможны творческие прорывы и преображения, возможна победа музыки, величайшего из
искусств, музыки и в мысли и в
познании.
Так в
познании, так в
искусстве, так в выработке душевного благородства и культуре человеческих чувств.
Ценности низшего порядка, например государство, всегда стремились подчинить и поработить себе ценности высшего порядка, например ценности духовной жизни,
познания,
искусства.
Человек то совершает жертву своим призванием в
познании или
искусстве во имя ценностей религиозных, во имя аскетического подвига и достижения большого личного совершенства, то жертвует своим личным совершенством во имя творчества поэта или философа.
Законническая этика решает вопрос очень просто: если происходит столкновение нравственного долга с любовью, хотя бы и обладающей высшей ценностью, то нужно пожертвовать любовью во имя нравственного долга, если происходит столкновение ценности чисто нравственной с творческим призванием в
познании или
искусстве, то нужно пожертвовать творческим призванием во имя ценности чисто нравственной.
Но любовь к
познанию или
искусству, любовь к отечеству или культуре имеет нравственную ценность и должна быть признана добром, если добро понимать целостно.
Так вопрос о творческом призвании человека в
познании или
искусстве приобретает нравственное значение.
В дальнейшем движение оторвалось от связи с разными формами марксизма и превратилось в борьбу за самостоятельность духовных ценностей в
познании,
искусстве, моральной и религиозной жизни.
Идеал совершенной объективации духа в культуре, в
познании научном и философском, в
искусстве, в нравственном и социальном порядке есть идеал классический.
Это пленение объективацией происходит в исторической Церкви как социальном институте у книжников и фарисеев, в застывших ортодоксиях, в государстве, организующем дух, в законническом морализме, в формальном
искусстве, претендующем на классицизм, в духе академичности, организующей и нормирующей
познание, в законнической семье, подавляющей любовь, и т. п.
Оно обнаруживает себя и в
познании, и в
искусстве, и во всем человеческом творчестве.
Философия как творческий акт ничего общего не имеет ни с
познанием натуралистическим, ни с
познанием математическим — она есть
искусство.
Философия и наука есть неудача в творческом
познании истины;
искусство и литература — неудача в творчестве красоты; семья и половая жизнь — неудача в творчестве любви; мораль и право — неудача в творчестве человеческих отношений; хозяйство и техника — неудача в творческой власти человека над природой.
С верою в
искусство свое и жаждою новых
познаний он посетил важнейшие учебные заведения, наконец прибыл в Аугсбург.
Познание ценностей, т. е. того, что находится за пределами мировой данности, навязанной действительности, есть дело философии как творческого
искусства, а не как науки, и потому не требует логики
познания ценностей.
Познание, мораль,
искусства, государство, хозяйство должны стать религиозными, но свободно и изнутри, а не принудительно и извне.
Познание,
искусство, мораль, государство, даже внешняя жизнь церкви не преображали реально жизни, не достигали сами по себе нового бытия, а давали лишь символы преображения, лишь знаки наиреальнейшего бытия.