Неточные совпадения
«Это не самая плохая из
историй борьбы королей с дворянством. Король и дворянство, — повторил он,
ища какой-то аналогии. — Завоевал трон, истребив лучших дворян. Тридцать лет царствовал. Держал
в своих руках судьбу Пушкина».
Много ужасных драм происходило
в разные времена с кораблями и на кораблях. Кто
ищет в книгах сильных ощущений, за неимением последних
в самой жизни, тот найдет большую пищу для воображения
в «
Истории кораблекрушений», где
в нескольких томах собраны и описаны многие случаи замечательных крушений у разных народов. Погибали на море от бурь, от жажды, от голода и холода, от болезней, от возмущений экипажа.
Знала Вера Павловна, что это гадкое поветрие еще неотвратимо носится по городам и селам и хватает жертвы даже из самых заботливых рук; — но ведь это еще плохое утешение, когда знаешь только, что «я
в твоей беде не виновата, и ты, мой друг,
в ней не виновата»; все-таки каждая из этих обыкновенных
историй приносила Вере Павловне много огорчения, а еще гораздо больше дела: иногда нужно бывало
искать, чтобы помочь; чаще
искать не было нужды, надобно было только помогать: успокоить, восстановлять бодрость, восстановлять гордость, вразумлять, что «перестань плакать, — как перестанешь, так и не о чем будет плакать».
Припомните: разве
история не была многократно свидетельницей мрачных и жестоких эпох, когда общество, гонимое паникой, перестает верить
в освежающую силу знания и
ищет спасения
в невежестве? Когда мысль человеческая осуждается на бездействие, а действительное знание заменяется массою бесполезностей, которые отдают жизнь
в жертву неосмысленности; когда идеалы меркнут, а на верования и убеждения налагается безусловный запрет?.. Где ручательство, что подобные эпохи не могут повториться и впредь?
Несколько вечеров подряд она рассказывала
историю отца, такую же интересную, как все ее
истории: отец был сыном солдата, дослужившегося до офицеров и сосланного
в Сибирь за жестокость с подчиненными ему; там, где-то
в Сибири, и родился мой отец. Жилось ему плохо, уже с малых лет он стал бегать из дома; однажды дедушка
искал его по лесу с собаками, как зайца; другой раз, поймав, стал так бить, что соседи отняли ребенка и спрятали его.
Он хотел осуществления христианства
в путях
истории,
в человеческом обществе, а не
в индивидуальной только душе, он
искал Царства Божьего, которое будет явлено еще на этой земле.
—
В этой
истории, — продолжал молодой человек задумчиво, — есть еще другое лицо, хоть мы напрасно
искали здесь другой плиты. Судя по старой записи, которую мы нашли
в монастыре, рядом с Карым похоронен молодой бандурист… слепой, сопровождавший атамана
в походах…
— Правда, правда, — подхватил Бахарев. — Пойдут дуть да раздувать и надуют и себе всякие лихие болести, и другим беспокойство. Ох ты, господи! господи! — произнес он, вставая и направляясь к дверям своего кабинета, — ты
ищешь только покоя, а оне знай
истории разводят. И из-за чего, за что девочку разогорчили! — добавил он, входя
в кабинет, и так хлопнул дверью, что
в зале задрожали стены.
—
В Москве надобно
искать не того, а
историю русского народа и самый народ!.. Видеть, наконец, святыню!.. — говорил Павел.
Нельзя и ожидать, говорят они, чтобы оголтелые казаки сознавали себя живущими
в государстве; не здесь нужно
искать осуществления идеи государственности, а
в настоящей, заправской Европе, где государство является продуктом собственной
истории народов, а не случайною административною подделкой, устроенной ради наибольшей легкости административных воздействий.
Правда, что Наполеон III оставил по себе целое чужеядное племя Баттенбергов,
в виде Наполеонидов, Орлеанов и проч. Все они бодрствуют и
ищут глазами, всегда готовые броситься на добычу. Но
история сумеет разобраться
в этом наносном хламе и отыщет, где находится действительный центр тяжести жизни. Если же она и упомянет о хламе, то для того только, чтобы сказать: было время такой громадной душевной боли, когда всякий авантюрист овладевал человечеством без труда!
И точно: когда жизнь кидает, вместо хлеба, камень, тогда поневоле приходится
искать утешений
в истории; но ведь, по правде-то говоря, не
история должна утешать, а сама жизнь.
— Позвольте вам доложить, — возразил Прудентов, — зачем нам
история? Где,
в каких
историях мы полезных для себя указаний
искать будем? Ежели теперича взять римскую или греческую
историю, так у нас ключ от тогдашней благопристойности потерян, и подлинно ли была там благопристойность — ничего мы этого не знаем. Судя же по тому, что
в учебниках об тогдашних временах повествуется, так все эти греки да римляне больше безначалием, нежели благопристойностью занимались.
— Я был очень рад, — начал становой, — что родился римским католиком;
в такой стране, как Россия, которую принято называть самою веротерпимою, и по неотразимым побуждениям
искать соединения с независимейшею церковью, я уже был и лютеранином, и реформатом, и вообще три раза перешел из одного христианского исповедания
в другое, и все благополучно; но два года тому назад я принял православие, и вот
в этом собственно моя
история.
Не смотря на все возражения моего рассудка, дерзкая мысль сделаться писателем поминутно приходила мне
в голову. Наконец не будучи более
в состоянии противиться влечению природы, я сшил себе толстую тетрадь с твердым намерением наполнить ее чем бы то ни было. Все роды поэзии (ибо о смиренной прозе я еще и не помышлял) были мною разобраны, оценены, и я непременно решился на эпическую поэму, почерпнутую из Отечественной
Истории. Не долго
искал я себе героя. Я выбрал Рюрика — и принялся за работу.
Оттого ли, что общества новых времен вышли из состояния младенчества,
в котором естественное чувство бессилия необходимо заставляет
искать чужого покровительства; оттого ли, что прежние, известные нам из
истории покровители и опекуны обществ часто так плохо оправдывали надежды людей, доверявших им свою участь, — но только теперь общественные тенденции повсюду принимают более мужественный, самостоятельный характер.
Иные отказались от своих богатств с той ветреною беззаботностию, которая встречается лишь у нас да у поляков, и отправились на чужбину
искать себе рассеяния; другие, не способные переносить духоту петербургского воздуха, закопали себя
в деревнях. Молодежь вдалась кто
в панславизм, кто
в немецкую философию, кто
в историю или политическую экономию; одним словом, никто из тех русских, которые были призваны к умственной деятельности, не мог, не захотел покориться застою.
История мысли подчеркнула, однако, скорее второе понимание —
в духе эманативного монизма (так преломилось это учение, напр., у Я. Беме; быть может,
в нем же следует
искать прототип учения Спинозы об единой субстанции, существующей во многих модусах и атрибутах).
Месяцев пять спустя после убийства и ряда смертей, заключивших
историю больших, но неудавшихся замыслов Горданова и Глафиры, часов
в одиннадцать утра раннего великопостного дня, по одной из больших улиц Петербурга шла довольно скорыми шагами молодая женщина
в черной атласной шубе и черной шляпе. Она часто останавливалась против надписей об отдающихся внаймы квартирах, читала их и опять, опустив на лицо вуаль, шла далее. Очевидно, она
искала наемной квартиры и не находила такой, какая ей была нужна.
— Ах, ну этим, которые приходят смотреть! Но самое смешное
в этой
истории не то, что дурак — дурак, а то, что гений неуклонно обожает дурака под именем ближнего и страстно
ищет его убийственной любви. Самым диким образом гений не понимает, что его настоящий ближний — такой же гений, как и он, и вечно раскрывает свои объятия человекоподобному… который туда и лезет охотно, чтобы вытащить часы из жилетного кармана! Да, милый Вандергуд, это очень смешная
история, и я боюсь…
В настоящем человек не чувствует полноты времени, и он
ищет её
в прошлом или будущем, особенно
в переходные и мучительные периоды
истории.
Но личность по-новому ранена и порабощена историческим временем, и она даже иногда
ищет избавления от плена
истории переходом
в космический план существования.
— И говорил еще, что рабочий класс
в самый ответственный момент своей
истории лишен права свободно думать, читать,
искать.
Любопытная
история его обещана «Киевскою стариною» (прим. Лескова).] а с почтительным исканием: он
ищет у них наставления и помощи, как воспитать единственного сына
в такой бережи, чтобы его не коснулась «тлетворная зараза западных идей».
В истории искал Дильтей признаки, по которым узнается дух.
Меня лично тянуло зайти сюда и
поискать, нет ли пропавших денег здесь — не засунул ли их куда-нибудь сам пострадавший и потом позабыл и развел всю эту
историю, стоившую нам стольких тревог и потери прекрасного, молодого товарища. Я даже склонен был исполнить это, я хотел вскочить
в номер поляка и
поискать и с этим приблизился к двери, но, по счастию, неосторожное легкомыслие мое было остановлено неожиданным предупреждением.
Несмотря на его офицерские эполеты, он не достиг ещё гражданского совершеннолетия — ему нет двадцати одного года, но вместе с тем всестороннее образование его прямо поразительно — он не только свободно говорит и читает на трёх языках: французском, немецком и английском, но успел прочесть на них очень много, знаком с русской и иностранной литературой, со всеобщей
историей, философскими учениями и естественными науками, увлекается химией, физикой и оккультными знаниями,
ища между ними связи,
в существовании которой он убеждён.
Так приехали
в Петербург все не
в авантаже и прежде чем передавать о том, что и как учредили на Валааме, — все поспешили
искать покоя и отдыха. Только одни строго-дисциплинированные «птенцы Андрея», ни минуты не упуская, явились донести ему о всем происшедшем и, конечно, изложили притом и
историю «о сеножатех».
В историческом процессе действуют разнообразные причины, которые раскрывает историческая наука, но философия
истории имеет своей целью раскрытие основных духовных феноменов, первофеноменов,
в которых и нужно
искать смысл исторических событий.