Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945

Карл Деметр

В этой книге представлена история Германского офицерского корпуса, существовавшего с 1650 по 1945 год. Автор рассказывает о том, какие факторы играли главенствующую роль в образовании офицерского корпуса, по каким критериям принимали на службу и какие изменения происходили с течением времени. Подробно освещает роль германского офицерства в обществе и государстве.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Предисловие

Интерес к германскому офицерскому корпусу и роли, которую он сыграл в истории Германии, был особенно значителен в десятилетие, последовавшее за окончанием Второй мировой войны. Союзники стали свидетелями почти невероятного сочетания архаичного общества и высокой военной эффективности его армии. После неудавшегося покушения на фюрера 20 июля 1944 года мир получил первое представление о моральной и политической дилемме, перед которой оказались передовые члены этого общества. Последующий суд над военными преступниками позволил проследить, как происходил отход от принципов чести и воинской доблести, которые исповедовались в течение почти двухсот лет и на основании которых базировалось привилегированное положение офицерства по отношению к большинству немецкого народа.

Со временем интерес к побудительным мотивам немцев в годы Второй мировой войны значительно уменьшился. Но в мире произошло множество других событий, напомнивших, насколько часто и повсеместно возникает в обществе вопрос взаимоотношений между гражданскими и военными, чему Германия служит лишь одним, хотя, возможно, и наиболее доказательным примером. Как в эпоху огромной социальной подвижности могло возникнуть и сохраниться нечто столь закостенелое, как офицерский корпус? Как ему удавалось, реагируя на различные социальные и политические события, сохранять при этом присущую ему сплоченность? Как контролировался его состав? Какие факторы играли главенствующую роль в деле его образования и какова была допустимая степень его политической автономии? В государствах, где гражданская власть либо традиционно была слабой, либо незадолго до этого была грубо попрана, подобные вопросы могли возникать неизбежно. Поэтому история германского офицерского корпуса может вызвать интерес не только у историка, изучающего Германию и ее войны, но и у социолога, занимающегося проблемами организации человеческого общества.

Знаменательно, что первое издание книги доктора Деметра (переработанное издание которой представляется сейчас читателю) должно было выйти в 1939 году. Пепел Первой мировой войны уже остыл, пламя Второй еще не разгорелось, рейхсвер не играл явной роли в политике республики, и тем не менее было очевидно, что взаимоотношения германского офицерства с остальной частью общества ставили вопросы, которые по своей важности и сложности вполне заслуживают внимательного изучения современными историками и социологами. Нисколько не умаляя проницательности и профессионализма доктора Деметра, можно отметить, что его задачу облегчал тот интерес — доходящий порой до одержимости, — с которым относились к этим вопросам в Германии в последние сто лет — от Шарнхорста[1] до Людендорфа[2]. Информация о социальном происхождении офицеров уже была аккуратно собрана. Чтобы собрать аналогичные сведения по французской и американской армиям, потребовались трудоемкие исследования, а по британской армии таких сведений нет и до сих пор. Начиная с тяжелых дней Йены и пьянящих, хотя и противоречивых, событий «войн за освобождение Германии», германское офицерство непрерывно занималось самоанализом, каждое поколение заново определяло для себя свою сущность и предназначение и искало пути их реализации в постоянно меняющемся мире. Не стоит искать в истории британских или американских вооруженных сил примеров столь постоянного критического самоанализа. Ближайшая аналогия, которую можно найти в Британии, — это англиканская церковь во времена Джона Генри Ньюмана[3]. Но если свойственный Оксфордскому движению[4] романтический интерес к прошлому разделяла лишь небольшая, хотя и влиятельная группа людей, то не менее анахроничные взгляды Эдвина фон Мантейфеля[5] и его кружка приобрели значительное политическое влияние и сохраняли его достаточно долго.

Ибо, подобно англиканской церкви, германский офицерский корпус в XIX столетии отчаянно противостоял духу нового времени. Социальная структура, созданная с учетом потребностей XVIII века, становилась все более архаичной. Великий курфюрст, Фридрих-Вильгельм, в XVII веке сформировал свое офицерство преимущественно из бедных дворянских семей из-за Эльбы. Происходившее там закрепощение свободного крестьянства выработало у местных землевладельцев привычку к власти, грозившую династии большими неприятностями, если бы бедность не заставляла дворян быть благодарными за любые должности, военные или гражданские, которые династия могла им предложить. Проблема беспокойного мелкого дворянства, поразившая Европу в XVI веке, была решена привлечением его на государственную службу. Но, как и все браки, это соглашение потребовало обязательств от обеих сторон. Взамен на готовность служить королю и носить королевский мундир, юнкера потребовали, чтобы королевские должности доставались только им одним — требование, которое с не меньшим успехом выдвинуло французское дворянство. Фридрих Великий согласился на это сразу же, как только завершилась Семилетняя война и появилась возможность положить конец чрезмерному разрастанию армии, возникшему в годы, когда стране грозила опасность. Средние классы были слишком ценны для него как источник дохода, чтобы позволить им узурпировать дворянскую привилегию военной службы. В последние десятилетия XVIII века прусская армия, как и предреволюционная французская армия, превратилась в почти неприкрытую систему денежных пособий для высших классов, и это в то время, когда развитие военной науки потребовало от тех, кто воплощал ее в жизнь, нового типа профессионализма и когда изменения в социальной и политической обстановке поставили под сомнение всю концепцию армии как продолжения королевского двора и инструмента династической воли.

В сознании великих прусских военных реформаторов — Шарнхорста, Бойена[6], Клаузевица[7] — военные, социальные, политические и моральные побуждения были тесно связаны. В их представлении офицеры не могли больше оставаться королевскими слугами, получающими свои должности по наследству, но должны были стать вождями сражающейся отчизны, заслужившими это звание благодаря профессиональным качествам и силе духа, основанной на глубоком понимании мира, которое может дать лишь образование. Бойен, когда у него, как у военного министра, появилась возможность по окончании Наполеоновских войн преобразовать офицерский корпус прусской армии, надеялся превратить офицерство в национальную элиту, отбираемую с помощью экзаменов без учета происхождения. Это же требование мы находим в предложениях франкфуртского парламента[8] 1848 года. Но идея введения таких экзаменов показалась консерваторам оскорбительной, они посчитали, что такая система приведет в офицерский корпус множество нежелательных элементов и, что еще хуже, многие достойные молодые люди не смогут в него попасть. Она, по выражению Вильгельма I[9], породит «дух и характер совершенно отличный от того, что был до сих пор». То, что такие перемены могут быть политически опасными, а также социально нежелательными, стало ясно в 1848 году, когда отношение офицерства, которое было буквально plus royaliste que le roi («большие роялисты, чем сам король»), стало решающим фактором в поражении революции. В 1861 году наблюдались дальнейшие протесты против обязательного высшего образования для офицеров, как способного привести к «радикальным изменениям в характере офицерского корпуса». Возникал существенный вопрос: поведет ли новое офицерство себя так же, как старое в 1848 году?

Если оставить в стороне политические намеки, то сам спор, между сторонниками образованного офицерства и теми, кто предпочитал «характер», выработанный предположительно хорошим воспитанием, был свойственен не только Германии XIX века. Каждый, кто связан с военным образованием, увидит из исследований доктора Деметра, со сколь давних пор ведется спор о том, как следует готовить будущих офицеров. «Военные школы не академии, и нас здесь волнует не столько «наука», сколько непростая задача ознакомить молодых людей с основными принципами войны и, так сказать, с приемами ремесла». Так было сказано в меморандуме генерального инспектора военной подготовки и образования Пруссии в 1890 году, но схожие взгляды высказывались и в более близкое к нам время. В военных кругах, как в Британии, так и в США, все еще широко распространено было мнение, что все решает воля, а не интеллект.

Но к концу XIX века растущая потребность в большом количестве офицеров для службы в «миллионной армии» фон Шлиффена[10] уже не оставляла консерваторам возможности сохранить офицерский корпус как социальную элиту: реформаторы должны были превратить его в элиту интеллектуальную. В 1890 году глава военного кабинета — чиновник, отвечающий за поддержание высокого уровня офицерского корпуса, в частных беседах признавал, что вступительные экзамены следует рассматривать лишь как формальность. «Главное — поскорее нацепить на них военную форму». Его преемник на этом посту в 1909 году считал, что заполучить достаточное количество квалифицированных офицеров невозможно, но добавлял: «Я не считаю это большой бедой, пока возобновление армейского духа не прекращается». И хотя прежнее дворянство не желало знаться с сыновьями банкиров, адвокатов и купцов и даже прилагало усилия, чтобы избежать общения с ними, образуя особые элитные подразделения (и такое происходило не только в Пруссии), оно больше не могло отвергать их как политически ненадежных. Те самые классы, среди которых в первой половине XIX века были так широко распространены либеральные и радикальные взгляды и которых допустили в армию лишь в тяжелые 1808—1814 годы (и очень быстро выгнали оттуда), после 1870 года почти поголовно стали сторонниками династии и режима. Они шли на унижения, чтобы пристроить своих сыновей в престижные полки и при всяком удобном случае наряжались в резервистскую форму. Когда Вильгельм II формально открыл для них двери офицерского корпуса своим императорским указом в 1890 году, старая гвардия почти не протестовала. Новобранцы с радостью восприняли существовавший порядок и пошли еще дальше в поддержании всех прав и привилегий, которые этот порядок им гарантировал.

Такое разбавление не изменило статуса офицерства как своеобразного класса самураев, первого сословия на земле. Этот статус был очень сложным, и нелегко отделить историческую реальность от романтических мифов, которыми офицерство было окутано в первую половину XIX века. В XVIII веке положение офицера-дворянина — полновластного хозяина в своих владениях, но при этом находящегося на службе у короля — казалось относительно ясным. В 1830-х и 1840-х добавляется давняя практика. Офицер теперь не только «королевский слуга», готовый сражаться за своего монарха, как предписывала ему феодальная верность, скрепленная клятвой перед Богом. Но он также и член самоуправляемого ордена, гильдии, напоминающей ландскнехтов XVI века с их сложным профессиональным кодексом поведения или даже больше — квазирелигиозный рыцарский орден типа Тевтонского. В мире, где все время происходят неприятные перемены, те члены офицерского корпуса, которым хватало для этого образования, подбадривали друг друга порциями плохо перевариваемого исторического вздора. Точно так же, как в Англии апостолы Оксфордского движения в это же время смущали своих более благоразумных коллег, убеждая их, что церковь, которой они служат, — видимое тело Христово на земле. Сомнительно, чтобы идеи Мантейфеля встретили более радушный прием — в заметках принца Фридриха-Карла, обладавшего превосходным здравым смыслом, не содержится никаких намеков на это. И все же понятие офицерского кодекса чести есть нечто, отличное от требования подчиняться приказам. Чувство принадлежности к независимой, самовоспроизводящейся корпорации, в дела которой опасался вмешиваться сам король, не говоря уже об остальных, нетерпимой к любопытным взглядам и презирающей жалобы посторонних, становилось год от года все крепче. Личная преданность монарху, совершенно анахроничного рода, стала еще больше подчеркиваться с ростом опасности, что военные вопросы могут быть переданы в ведение рейхстага. Попытка не допустить вмешательства демократического процесса в вопросы обороны не была чисто прусским феноменом, но нигде больше такие попытки не предпринимались более последовательно и с большим успехом.

И все же офицерство не могло быть изолировано от общего направления общественного развития XIX и XX веков. Данное в 1911 году предупреждение офицерам, чтобы они не посещали дневные чаепития в крупных берлинских отелях, поскольку там собирается очень разношерстная компания, — отчаянная попытка консерваторов противостоять времени. В армии, размещенной в своей стране, в непосредственном и неизбежном контакте с гражданским населением, офицеры заключали браки и посылали детей в школу, что не позволяло им жить изолированным гарнизоном. Изменения в социальной структуре или политическом климате рано или поздно затрагивают и армию, хорошо это или плохо. С этим столкнулся фон Зеект, когда он попытался воссоздать офицерский корпус после Первой мировой войны. На одно краткое десятилетие создалось впечатление, что ему удалось достигнуть всего, к чему стремились его предшественники. Благодаря принудительному сокращению численности армии до крошечных размеров он смог настоять, чтобы офицеры отбирались в соответствии с самыми высокими стандартами не только по происхождению, но также и по уровню образования и компетентности. Как и в других странах, дворяне стремились в армию, поскольку она оставалась единственной средой, где их нравы были уместны, и они по-прежнему могли жить как «джентльмены», уйдя в какой-то мере во «внутреннюю эмиграцию». К 1932 году одну треть всех офицеров составляли выходцы из дворянских семей. В то же время Зеект настаивал, чтобы все кадеты удовлетворяли, по крайней мере, университетским приемным требованиям, в то время как костяк в 1919 году он набрал из интеллектуальной элиты старой армии — сотрудников Генерального штаба, сохранить которых, как он писал, «означало сохранить дух армии».

Красноречивым свидетельством профессионального успеха Зеекта стали впечатляющие действия германских армий в начальный период Второй мировой войны. Но в своих политических начинаниях добиться успеха ему не удалось. Он хотел оградить старое офицерство от влияния демократических взглядов, даже несмотря на то, что у него больше не было под рукой монархии, способной внушить беззаветную преданность. На место верности монархии он хотел поставить верность идее государства. Рейхсвер, говорил он, должен быть «первейшим воплощением государственной власти». В том, что касалось вопросов внутренней политики, офицерство должно показывать пример неизменного нейтралитета. Но это требование было чрезмерным. С тем же успехом можно было требовать нейтралитета от французской армии во время Французской революции. Если в народе началось брожение, ничто не сможет оградить армейскую среду от проникновения в нее идей, споров и даже заговоров. Митинги приобретали значительно большее значение и влияние, чем дневные чаепития в берлинских отелях. Национал-социалистические идеи легко нашли себе дорогу в ряды старого рейхсвера. Когда Гитлер стряхнул с армии оковы и прием кадетов увеличился со 120 до 2000 в год, все усилия по ее изоляции стали тщетными, и более старшее поколение офицеров было сметено мощным и чуждым им приливом.

Интересно наблюдать, как один из офицеров старой школы, генерал фон Зенгер, вторил жалобам принца Фридриха-Карла семьюдесятью годами ранее. Зенгер писал, что «в тридцатых годах старшие офицеры не поощряли раболепства, которое в наше время стало правилом». Фридрих-Карл жаловался, что «подхалимаж не пресекается, а поощряется продвижением по службе, сплетням уделяется такое внимание, как если бы это были донесения секретной полиции… в настоящее время мы вынуждены смириться с ухудшающимся качеством нового пополнения офицерского корпуса». Военной бюрократии нельзя привить дух офицерского товарищества. Как можно ожидать от офицера джентльменского поведения, если ему больше не нужно быть джентльменом? Чтобы ознакомиться с этой проблемой в более приятной обстановке, читатель может обратиться к военным романам английского писателя мистера Ивлина Во.

Таким образом, офицерский корпус уже сорвало с привычных якорей, когда разразилась Вторая мировая война. Последующие заявления, что вермахт не принимал участия в нацистских зверствах, не выдерживают проверки, но сам вермахт был новым наростом, над которым старшие офицеры почти не имели контроля, в то время как военизированные образования, в больших количествах размножившиеся вокруг него, противоречили обещанию Гитлера, что вермахт будет единственной движущей силой Третьего рейха. Доктор Деметр продолжил свое исследование, включив в него последнюю трагическую и позорную главу из истории германского офицерского корпуса, но в 1939 году Гитлер полностью лишил его научной независимости, так что из этого получился лишь горестный эпилог истории, которая должна была закончиться в 30-х годах, когда офицерство оказалось встроенным в структуру Третьего рейха. После того одни офицеры вели себя порядочно, другие — чудовищно, а большинство просто делали, что могли. Лишенные защиты своей касты, они реагировали на продолжительный кризис, как реагировал бы на их месте любой другой, и из этого периода нельзя делать никаких обобщающих заключений. Мы можем только надеяться, что обычным людям, какова бы ни была их профессия или национальность, не придется снова проходить через подобный кризис.

Майкл Ховард

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

1

Шарнхорст Герхард Иоганн Давид (1755—1813) — прусский военный деятель, генерал (1807). Окончил военную школу (1777), затем служил в ганноверской армии. С 1786 г. преподавал в военной школе артиллерию. С 1793 г. в составе ганноверских войск сражался против французов, командуя батареей. С 1801 г. в прусской армии, с 1802 г. начальник Берлинского военного училища. Во время войны с Францией в 1806 г. был начальником штаба главнокомандующего, участвовал в сражениях при Ауэрштедте и Прейсиш-Эйлау. С июля 1807 г. директор военного департамента, одновременно начальник Генштаба и председатель комиссии по реорганизации армии, с 1808 г. возглавлял военное министерство. Вместе с генералом Гнейзенау Шарнхорст провел военную реформу, в результате которой была значительно улучшена организация армии и подготовка офицеров, сокращен срок службы, создан обученный резерв и подготовлено введение воинской повинности (1813), усовершенствовано вооружение, реорганизована тыловая служба. Шарнхорст был сторонником войны против наполеоновской Франции, оккупировавшей Германию, за что по требованию Наполеона I в 1811 г. был уволен в отставку, но фактически продолжал оставаться во главе военного министерства, готовясь к борьбе с интервентами. Во время освободительной войны с наполеоновской Францией в 1813 г. был начальником штаба Силезской армии генерала Блюхера. В сражении при Лютцене (май 1813) был тяжело ранен и вскоре умер. Шарнхорст известен и как военный теоретик.

2

Людендорф Эрих (1865—1937) — военный и политический деятель Германии, идеолог германского империализма, один из вдохновителей фашизма, генерал пехоты (1916). Окончил кадетский корпус (1881) и военную академию в Берлине (1893). С 1894 г. служил в Генштабе, в 1908—1913 гг. начальник оперативного отдела Генштаба. В 1913—1914 гг. командир 85-й пехотной бригады в Страсбурге. В начале Первой мировой войны обер-квартирмейстер штаба 2-й армии, действовавшей в Бельгии, с августа 1914 г. начальник штаба 8-й армии на Восточном фронте, с ноября начальник штаба Восточного фронта, с августа 1916 г. 1-й генерал-квартирмейстер Верховного командования германской армии. Являясь непосредственным помощником генерала Гинденбурга, Людендорф с августа 1914 г. фактически руководил действиями войск на Восточном фронте, а с августа 1916-го — действиями всех вооруженных сил Германии; насаждал в стране режим военной диктатуры, требовал беспощадного подавления любых выступлений народных масс, был сторонником наиболее варварских методов ведения войны. По настоянию Гинденбурга и Людендорфа в феврале 1917 г. Германия начала неограниченную подводную войну. Весной 1918 г. Людендорф предпринял ряд наступательных операций крупного масштаба во Франции. Авантюристическая стратегия Людендорфа, рассчитанная на одновременный разгром Советской России и стран Антанты, потерпела провал, привела к полному истощению сил германской армии и поражению Германии в войне. 26 октября 1918 г. уволен в отставку. Во время Ноябрьской революции 1918 г. в Германии бежал в Швецию. В феврале 1919 г. вернулся в Германию, был одним из организаторов Капповского путча 1920 г., имевшего целью ликвидацию Веймарской республики и установление военной диктатуры. Впоследствии сблизился с фашистами, вместе с Гитлером в ноябре 1923 г. в Мюнхене предпринял неудачную попытку фашистского переворота («пивной путч»). В 1924—1928 гг. депутат рейхстага от национал-социалистической партии. Выступал за возрождение военной мощи Германии и установление фашистской диктатуры, принимал активное участие в подготовке германского империализма ко Второй мировой войне. Один из авторов теории так называемой тотальной войны, положенной в основу военной доктрины германского фашизма.

3

Нъюман Джон Генри (1801—1890) — английский кардинал, выдающийся религиозный мыслитель и литератор XIX в. Один из руководителей Оксфордского движения.

4

Оксфордское движение — движение за религиозное возрождение, начавшееся в Англии в 30-х гг. XIX в. Лидеры Оксфордского движения стремились убедить англичан в том, что церковь Англии не является продуктом Реформации XVI в., но представляет собой часть того, что называют «святой католической церковью», а потому исторически наследует ее вероучение, церковную организацию и богослужение.

5

Мантейфель Эдвин фон (1809—1885) — германский фельдмаршал, известный своими победами во Франко-прусской войне.

6

Бойен Леопольд Герман Людвиг (1771—1848) — фельдмаршал, военный министр. Обучался в военной школе и при этом посещал лекции Канта и Крауса. Его мысли по усовершенствованию военной науки были отмечены Шарнхорстом. В 1814 г. стал статским и военным министром. Он закончил дело Шарнхорста по реформированию прусского военного устава сообразно духу кантовской эпохи. Его делом также является создание ландвера (ополчения) и закона об обороне от 1814 года. Он прилагал немалые усилия к развитию нового прогрессивного порядка в Военной школе, будущей Военной академии. Бойен принимал участие также в развитии флота, береговой охраны и укреплении границ. В 1841 г. он наконец был представлен к званию генерала инфантерии (пехоты) и почетному званию рыцаря ордена Черного Орла. По 1847 г. являлся государственным тайным и военным министром Пруссии. В этот период произвел перевооружение сухопутной армии и поставил на вооружение капсюльные ружья. В 1847 г. ушел в отставку в звании генерал-фельдмаршала, получив при этом место гувернера дома инвалидов.

7

Клаузевиц Карл Филипп Готлиб (1780—1831) — немецкий военный теоретик и историк. В 1792 г. был зачислен в прусскую армию юнкером, в 1793 г. принял участие в войне с Францией. В 1801 г. поступил в военное училище в Берлине. После окончания училища был назначен адъютантом к принцу Августу Прусскому, вместе с ним попал в плен к французам в войне 1806—1807 гг. В 1808 г. Шарнхорст, глава военного министерства и председатель комитета по реорганизации армии, назначил Клаузевица начальником своей канцелярии. Клаузевиц активно участвовал в подготовке к реорганизации армии и вскоре установил тесные дружеские отношения с Гнейзенау, будущим генерал-фельдмаршалом. В 1810—1812 гг. преподавал стратегию и тактику в Офицерском военном училище, начальником которого стал в 1818 г. Был одним из авторов документа, в котором выдвигалась идея войны в союзе с Россией против Наполеона. Когда в 1812 г. король Фридрих-Вильгельм III, заключив союз с Францией, направил воинские контингенты для участия в русской кампании Наполеона, Клаузевиц уехал из Пруссии и поступил на службу в русскую армию, где прошел путь от офицера связи до начальника штаба корпуса. В апреле 1814 г. вернулся на службу в прусскую армию, участвовал в битве при Ватерлоо 18 июня 1815 г. Сформулированные им стратегические принципы, необходимые для достижения победы, были с успехом применены Пруссией в войнах с Австрией в 1866 г. и с Францией в 1870 г. и легли в основу теории и практики подготовки и ведения военных действий многих других государств. В 1818—1830 гг. Клаузевиц был директором Всеобщего военного училища. Умер Клаузевиц в Бреслау 16 ноября 1831 г. Клаузевиц — автор книги «О войне», получившей широкую известность.

8

Франкфуртское национальное собрание 1848—1849 гг., франкфуртский парламент — обще германское национальное собрание, созванное в период революции 1848—1849 гг. с целью объединения страны и выработки конституции. Открылось 18 мая 1848 г. во Франкфурте-на-Майне. Из-за колебаний либерально-буржуазного большинства собрания, а также нерешительности и непоследовательности левого крыла собрание не сумело решить основной вопрос революции — объединение страны. Лишь в марте 1849 г., когда реакция уже победила в Пруссии и Австрии, франкфуртский парламент завершил выработку половинчатой конституции, в соответствии с которой германские государства должны были составить федерацию, но не сумел провести ее в жизнь. Вскоре австрийское и прусское правительства отозвали своих депутатов из Франкфурта; вслед за ними собрание покинули также либеральные депутаты других государств.

Депутаты левого крыла перенесли заседания в Штутгарт; 18 июня 1849 г. парламент был разогнан.

9

Вильгельм I — второй сын Фридриха-Вильгельма III. Он не считался претендентом на престол и поэтому получил чисто военное образование. С 1814 г. служил в армии, сражался против Наполеона, а затем стал превосходным дипломатом, участвуя в дипломатических миссиях после 1815 г. В 1848 г. он успешно подавил восстание против своего старшего брата короля Фридриха-Вильгельма IV. 2 января 1861 г. Фридрих-Вильгельм IV умер, и Вильгельм взошел на трон как Вильгельм I Прусский. Он назначил Отто фон Бисмарка премьер-министром. Именно Бисмарк реально управлял политикой, как внутренней, так и внешней.

10

Шлиффен Альфред фон (1833—1913) — германский военный деятель, генерал-фельдмаршал (1911). Окончил офицерское училище (1853) и военную академию (1861). В качестве офицера Генштаба участвовал в Австро-прусской войне 1866 г. и Франко-прусской войне 1870—1871 гг. С 1884 г. начальник отдела германского Генштаба, в 1891—1905 гг. начальник Генштаба. С 1906 г. в отставке. Один из идеологов германского милитаризма. Автор германского плана Первой мировой войны. Будучи последователем К. Клаузевица и X. Мольтке Старшего, Шлиффен отстаивал идею быстротечной войны, окружения армий противника путем стратегического охвата и разгрома его в большом генеральном сражении. Шлиффен преувеличивал роль полководцев в войне, отрицал возможность фронтального прорыва. Его взгляды оказали большое влияние на формирование германской военной мысли в межвоенный период 1918—1939 гг.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я